Отцы и дети (Тургенев)/Глава 5
из цикла «Отцы и дети»
Деление пересказа на главы — условное.
Базаров и лягушки[ред.]
Утром Базаров проснулся раньше всех. Выйдя из дома, он огляделся и решил, что «местечко-то неказисто». Не так давно Николай Петрович решил превратить поместье в ферму. Он «размежевался со своими крестьянами», из-за чего новую усадьбу пришлось построить посреди голого поля. Место было выбрано неудачно: деревья плохо приживались, а вода в колодцах и пруду была солоноватой.
Базаров быстро осмотрел усадьбу, познакомился с дворовыми мальчишками и отправился с ними к небольшому болотцу за лягушками.
…Базаров… владел особенным уменьем возбуждать к себе доверие в людях низших, хотя он никогда не потакал им и обходился с ними небрежно…
По дороге он объяснил мальчишкам, что будет резать лягушку, чтобы узнать, «что у неё там внутри делается». А поскольку люди — те же лягушки, он будет знать, что делается и внутри человека и как его лечить.
Аркадий знакомится с Фенечкой и своим братом[ред.]
Тем временем Аркадий и Николай Петрович тоже встали и устроились на террасе, под навесом. Появилась дворовая девочка и сообщила, что Федосья Николаевна «не совсем здоровы, прийти не могут».
.jpg)
Аркадий понял, что Фенечка стыдится его. Он горячо заверил Николая Петровича, что не хочет его стеснять, поскольку отец никогда не стеснял его свободы, что отец не мог сделать плохой выбор, и что «сын отцу не судья».
Голос Аркадия дрожал сначала: он чувствовал себя великодушным, однако в то же время понимал, что читает нечто вроде наставления своему отцу…
Николай Петрович подтвердил, что Фенечка — «не легкомысленная прихоть», но она действительно стесняется, и есть обстоятельства, о которых сын не знает. Несмотря на возражения отца, Аркадий отправился к Фенечке, познакомился с ней и узнал, что у него есть брат. Эту новость Аркадий воспринял с радостью, и Николай Петрович с облегчением обнял сына.
Отец Базарова[ред.]
В этот момент на террасу вышел Павел Петрович в изящном утреннем костюме и маленькой феске на голове и завёл разговор о Базарове.
Аркадий рассказал, что Базаров заехал к ним в гости по дороге домой. Его отец раньше был полковым врачом, а теперь владеет маленьким имением в этой же губернии. Павел Петрович припомнил, что в полку их отца был лекарь по фамилии Базаров. Видимо, он — отец гостя.
Мнение Павла Петровича о нигилистах[ред.]
Затем Павел Петрович поинтересовался, «что такое Базаров», и узнал, что он нигилист. Николай Петрович заметил, что слово «нигилист» происходит от латинского nihili, что означает «ничего». Братья сделали вывод, что Базаров «ничего не признаёт» и «ничего не уважает», но Аркадий с ними не согласился и заявил, что его друг «ко всему относится с критической точки зрения».
Нигилист — это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружён этот принцип.
Павел Петрович возразил, что он и его брат — «люди старого века» и без принципов жить не могут. Он считал, что ни прежние гегелисты, ни нынешние нигилисты не смогут «существовать в пустоте, в безвоздушном пространстве», без веры и авторитетов.
Затем Павел Петрович попросил служанку принести ему утреннее какао, но вместо служанки чашку принесла смущённая, покрасневшая Фенечка. Она поздоровалась и тут же ушла.
Сразу после этого к террасе подошёл Базаров, испачканный болотной грязью, с мешком, в котором что-то шевелилось. Он объяснил, что в мешке — лягушки для опытов, и ушёл, чтобы переодеться. «В принсипы не верит, а в лягушек верит», — прокомментировал Павел Петрович.
Аркадий «с сожалением посмотрел на дядю», а Николай Петрович пожал плечами. Павел Петрович понял, что сострил неудачно, и заговорил о хозяйстве.
- Зачем Базарову нужны лягушки? Как он объясняет свои опыты деревенским мальчишкам? Не слишком ли прямолинейны его сопоставления физиологии лягушки и человека?
- Чем занимался отец Базарова?
За основу пересказа взято издание романа из 7-го тома собрания сочинений Тургенева в 30 томах (Москва: Наука, 1981). Портреты персонажей — из фильма «Отцы и дети» (реж. Вячеслав Никифоров, 1983).