Редактирование: Триумф и трагедия Эразма Роттердамского (Цвейг)

{{Пересказ
| Название = Триумф и трагедия Эразма Роттердамского
| Подзаголовок = 
| Название оригинала = Triumph und Tragik des Erasmus von Rotterdam
| Цикл = Biographische und autobiographische Werke (биографические и автобиографические труды)
| Автор = Цвейг, Стефан 
| Жанр = роман
| Год публикации = 1935
| Микропересказ = Миролюбивый философ враждовал с религиозным фанатиком, который преследовал его, считая злейшим врагом Христа. Философу пришлось бежать, но его миролюбивые идеи намного пережили их создателя. 
| Wikidata = Q5835240
}}

{{начало текста}}
== Очень краткое содержание == 
Эразм Дезидериус фон Роттердам — внебрачный сын священника. После смерти родителей родственники отправили его в церковную школу в Девентере, а в 1487 году он поступает в августинский монастырь Стейн, не столько из склонности к религии, сколько потому, что этот монастырь обладает лучшим в стране собранием античных классиков.

В глубине души Эразм грезит о духовной независимости. Он работает секретарем-латинистом и путешествует в Рим с епископом Камбрейским, отправляется в коллегию Монтегю в Париже, где живет в некомфортных условиях

{{Цитата|
"Ты из Монтегю? - шутит он поздней в своих "Разговорах", - Должно быть, голова твоя в лаврах? - Нет, в блохах".
}}

Эразм работает корректором в типографии, преподавателем греческого и латыни у английских аристократов, много путешествует: Англия, Швейцария, Италия, Германия. Он издает сборник латинских цитат «Адагий» для снобов, «Разговоры запросто», как учебник латыни и «Похвала глупости», косвенно и аллегорически критикующая индульгенцию.

Несмотря на уклонение от любых конфликтов, у Эразма появляются проблемы в виде эмоциональной переписки с Мартином Лютером. Он уезжает в Базель. Но даже туда приезжает Ульрих фон Гуттен, его ученик, которому Эразм вежливо отказывает в приюте. Когда фон Гуттен находит приют у Цвингли, он пишет гневные письма Эразму о бездействии.

Со временем эмоции Лютера проходят, или просто друзья советуют быть спокойнее, и он пишет извинительное письмо Эразму, пытаясь выдать оскорбительные месседжи за шутки. Эразм решительно не готов простить, но не оскорбления, а то, во что превратили фанатики Реформации Базель и косвенно принудили его, пятидесятилетнего ученого, к эмиграции.

К концу жизни Эразм понимает, что историю пишут фанатичные и невоздержанные люди, как Лютер. И тем более, что в Италии выходит бестселллер Макиавелли «Государь», как учебник по достижению успеха правителем любой ценой, а не миролюбивые мотивы. Но все же Эразм прожил жизнь не зря: Карл 5 собирает в Раймсе собор, чтобы мирно обсудить аргументы католиков и протестантов и найти точки соприкосновения. Впоследствии дело Эразма продолжат Рабле, Толстой, Ганди.

== Подробный пересказ ==
{{нет глав}}


{{Персонаж
| Имя = Эразм Роттердамский
| Описание =  Этот недостаток жизненной силы ощутим во всем: блеклые, слишком тонкие волосы обрамляют виски в голубоватых прожилках, бескровные руки просвечивают, как алебастр, острый, как перо, нос торчит на птичьем лице, слишком таинственна складка очень тонких губ, созданных для разговора слабого, приглушенного, глаза, при всей их лучистости, невелики и слишком прикрыты — нигде на этом строгом, аскетическом лице, лице труженика, не заиграет яркий цвет, не округлится полная форма. Всю жизнь Эразм страдал от ненадежности своего здоровья, ибо, обделив его мышцами, природа не поскупилась на нервы. Уже в ранней юности он близок к неврастении и, вероятно, к ипохондрии из-за чрезмерной чувствительности своего тела; слишком скуден, слишком дыряв щит здоровья, которым его снабдила природа, всегда какое-нибудь место остается незащищенным и уязвимым. Эразм никогда не отрицал преувеличенного страха перед всякой болезнью и, как человек от мира сего, не стыдился честно признать, что его «трясет от одного имени смерти. Лафатер считает, что в нем нет никакого признака выдающейся отваги
| Портрет = Holbein-erasmus.jpg
| Эмодзи = 
| Wikidata = 
}}


У Эразма есть magnum opus «Похвала глупости».

{{Цитата|
Если бы верховные первосвященники, наместники Христа, попробовали подражать ему в своей жизни — жили бы в бедности, в трудах, несли людям его учение, готовы были принять смерть на кресте, презирали бы все мирское, чья участь в целом свете оказалась бы печальнее? Сколь многих выгод лишился бы папский престол, если б на него хоть раз вступила Мудрость! Что осталось бы тогда от всех этих богатств, почестей, власти, должностей, отступлений от церковного закона, всех сборов, индульгенций, коней, мулов, телохранителей, наслаждений! Вместо этого — бдения, посты, слезы, проповеди, молитвенные собрания, ученые занятия, покаянные вздохи и тысяча других столь же горестных тягот»
}}

Эразм не обсуждает, что в католической церкви верно, а что неверно, какие таинства допустимы, а какие нет.

Как Ренессанс дал прекрасную новую молодость искусству и науке, напомнив об античных образцах, так Эразм надеется облагородить погрязшую в суете церковь, если будут расчищены ее изначальные истоки, если она вернется к евангельскому учению, а значит, к слову самого Христа — «откроет Христа, погребенного под догматами".

Чтобы заранее обезвредить любые нападки богословов, он посвящает этот первый свободный перевод Библии владыке церкви, папе. И Лев X, сам настроенный гуманистически, дружественно отвечает в послании: "Мы были рады". Да, он даже хвалит Эразма за усердие в святом деле. " Значит, католическая церковь не имеет никаких претензий к Эразму! 



{{Персонаж
| Имя = Мартин Лютер
| Описание = сын рудокопа и потомок крестьянина, здоровый, пышущий здоровьем, грозно и до опасного одержимый своей прущей силой, полный жизненных соков и грубо радующийся жизни: «Я жру, как богемец, и пью, как немец»; был создан, чтобы всю жизнь задираться с богом, с человеком и с чертом. Крушить, ссориться, бушевать, спорить было для него своего рода кровопусканием, и, только выйдя из себя, обрушив на кого-либо град ударов, он чувствует себя самим собой. Его побаиваются даже друзья - «Меня прохватывает чуть не до смерти, как подумаю о ярости, кипящей в этом человеке, когда он видит перед собой противника»
| Портрет = Жирнаясвиньялютер.jpg
| Эмодзи = 
| Wikidata = 
}}


Эразм не рожден борцом хотя бы потому, что в конечном счете у него нет твердых убеждений, за которые бы он боролся. У натур объективных меньше уверенности. Они легко сомневаются в своей точке зрения и готовы по меньшей мере обсудить аргументы противника. Для исступленного монаха Лютера всякий несогласный — уже посланец ада, враг Христов, искоренить которого он обязан.

Лютер прикрепляет к двери 95 тезисов. Они распространяются с ошеломляющей скоростью! 

{{Цитата|
Ничто так не тяжко для нации, как дань, наложенная иноземной властью. Церковь перечеканивала в монету изначальный страх божьей твари, используя для этого специальных продавцов индульгенций, агентов, получавших долю прибыли; эти деньги, выжатые у немецких крестьян и бюргеров в обмен на квитанции, уходили из страны, попадали в Рим, и по всей стране давно уже накапливалось глухое, пока еще безмолвное возмущение.
}}

Привкус демагогии и фанатизма Лютера смущают Эразма «Если бы только он был сдержанней!»

Лютер пишет ему письмо с просьбой о поддержке.

Ответ Эразма: в Лувене ваш мастерпис вызвал ошеломление сторонников и ненависть у противников, и да, без разрешения начальства мне нельзя читать противные церкви книги, я ее пролистал, и очень надеюсь, что ваши комментарии(да, ваши, не мои) будут весьма полезны обществу. P.S. да осенит вас Христос благодатью.

Эразм обосновывает ответ так: "Чем бы я помог Лютеру, став его спутником на опасном пути? Вместо одного человека погибли бы двое — только и всего…"

У церкви есть проблемы, но как их решить?
{{Цитата|
Но если Эразм предлагает медленное восстанавливающее лечение, осторожное, постепенное очищение крови с помощью соленых инъекций разума и насмешки, то Лютер сразу делает кровавый надрез. Такой опасный для жизни способ неприемлем для Эразма с его боязнью крови, он не выносит никакого насилия.
}}

Как ни странно, Эразм защищает противника от властной католической церкви: «Не всякое заблуждение уже есть ересь»

У Лютера есть свой покровитель — Фридрих Саксонский. Тем временем император Карл созывает совет в Вормсе по делу Мартина Лютера. Фридрих Саксонский сомневается, стоит ли дальше защищать Лютера ? Обсудить щекотливый вопрос надо с Эразмом!

{{Цитата|
От вопроса курфюрста, усматривает ли он во взглядах Лютера что-либо неверное и еретическое, он пробует поначалу отделаться шуткой : дескать, главная неправота Лютера в том, что он схватил папу за тиару, а монахов за брюхо. Но затем, когда от него всерьез требуют высказать свое мнение, он поступает по чести и совести: в двадцати двух коротких тезисах, которые называет аксиомами, излагает свое личное мнение об учении Лютера. Некоторые фразы звучат неодобрительно, например: «Лютер злоупотребляет снисходительностью папы», но в решающих тезисах он мужественно поддерживает того, кто находится под угрозой: «Из всех университетов только два осудили Лютера, но и те не опровергли его. Следовательно, Лютер по справедливости требует лишь немногого — публичной дискуссии и непредвзятых судей». И далее: «Лучше всего, в том числе и для папы, было бы передать дело уважаемым, непредвзятым судьям. Люди жаждут истинного Евангелия, и само время ведет к тому. Нельзя противиться ему с такой враждебностью
}}

Однако с Лютером случается кое-что нехорошее - несколько дней спустя тем же путем следует ничтожный монах, один-одинешенек, уже отлученный папой и защищенный от костра пока только сопроводительным письмом, которое лежит, сложенное, у него в кармане.

Эразм видит решение: «Если Лютер останется в лоне католической церкви, я охотно буду на его стороне», и: «Лютерова трагедия кончилась, о, если б она и не появлялась на сцене»

Эразм предпочитает бежать из Лувена в Базель, пока его не растерзали, объявляя его зачинщиком «Лютеровой чумы».

Одному фон Гуттену удалось сделать то, что было не под силу папству, прелатам и лютеранам — вытащить Эразма из лисьей норы!

{{Персонаж
| Имя = Ульрих фон Гуттен
| Описание = Этот „рыцарь, готовый сражаться со смертью и дьяволом“, этот архангел Михаил * немецкой Реформации, как на отца, с верой и любовью, смотрел на Эразма. Заветнейшей мечтой этого юноши, страстно преданного гуманизму, было „стать Алкивиадом * этого Сократа“; он с доверием вручил ему свою жизнь: „Если боги милостивы ко мне и ты поддержишь нас во славу Германии, я откажусь от всего, лишь бы остаться с тобой“
| Портрет = Фонгуттен.jpg
| Эмодзи = 
| Wikidata = 
}}

«

Германия изгнала фон Гуттена, в Риме его хотят сжечь, он рассчитывает получить от Эразма приют, но тот деликатно отказывает.
{{Цитата|
Страх троякий: во-первых, этот чумной — а Эразм ничего так не боится, как заразы, попросится жить в его доме; во-вторых, нищий надолго станет для него обузой; и, в-третьих, этот человек, поносивший папу и подстрекавший народ к войне против церковников, скомпрометирует его собственную, столь явно демонстрируемую нейтральность
}}

Вздохнув, фон Гуттен добирается до Цюриха к коллеге по вере Цвингли, где кочует из одной больничной койки к другой. Однако перед смертью решает отомстить, и пишет „Требование к Эразму“ с тонким намеком на необходимость поддержать лютеран — „ Твои сочинения будут бороться одно против другого“

Ответ — „Губка против брызг Гуттена“: Во множестве книг и писем, на множестве диспутов я неизменно твердил, что не хочу вмешиваться в дела ни одной из сторон. Ежели Гуттен гневается на меня за то, что я не поддерживаю Лютера так, как он того желает, то я уже три года назад открыто заявил, что был и хочу остаться полностью непричастным к этой партии; я не только сам держусь вне ее, но призываю к тому же всех моих друзей. В этом смысле я буду непоколебим. Я люблю свободу, я не хочу и никогда не смогу служить какому-либо лагерю“

Но к тому времени фон Гуттен умер.

Лютер опять пишет письмо, требуя не вмешиваться в дела Реформации.

Эразму претит конфликт, но в его душе появляется тень сомнения: может, стоит наглеца поставить на место? В теологической базе Лютер не силен, надо обсудить вопрос свободы воли.

Лютер отрицает наличие у личности свободы воли. 
{{Цитата|
Ему не дано ни на йоту свободной воли, все, что он делает, заранее предопределено, никакие добрые дела, никакая bona opera 1, никакое покаяние не поможет, следовательно, его воле возвыситься и освободиться из пут первородного греха. Лишь по милости божьей дано человеку стать на верный путь
}}

Если люди не имеют никакой свободы воли, то какой смысл делать добро? Может, стоит дать людям хотя бы иллюзию свободы воли, чтобы они не отчаивались и не воспринимали бога исключительно жестоким и несправедливым?

{{Цитата|
Я присоединяюсь к мнению тех, кто отдает дань свободной воле, но большую часть предоставляет милости божьей, ибо не след избегать Сциллы гордыни, чтобы напороться на Харибду фатализма.
}}

Лютер злится:

{{Цитата|
Если другими книгами я, выражаясь прилично, подтирал... то это сочинение Эразма я прочел, да, сказать по правде, хотел забросить его за скамью
}}

Плебс неправильно понял своего людера : там, где Лютер имел в виду лишь духовную, религиозную революцию, угнетенное крестьянство требует революции социальной, явно коммунистической. 

Впервые Лютер задумывается о правильности своих действий: что, если поступить по-эразмовски и призвать обе стороны к терпимости? Его самолюбие уязвлено: грубый народ внимает уже не ему, а тем, кто обещает больше, Томасу Мюнцеру и коммунистическим богословам.

Бунт был подавлен:

{{Цитата|
Кто погибнет за князей, — вещает он, станет святым мучеником, кто не за них падет, отправится к дьяволу, а потому надо бить, душить, колоть — кто где может, тайно и явно, памятуя, что нет ничего более ядовитого, зловредного и дьявольского, чем бунтовщик.
}}

{{Цитата|
Ослу надобно, чтоб его били, черни — чтоб ею правили силой
}}

{{Цитата|
Я, Мартин Лютер, разбил взбунтовавшихся крестьян, ибо я велел убивать их: вся их кровь на моей шее
}}

Лютерова злость на оппонента закипает.

{{Цитата|
Я требую от вас, чтоб вы, по воле божьей, стали врагами Эразма и стереглись его книг. Я хочу написать против него — и будь что будет. Я хочу убить пером сатану. И добавляет почти с гордостью: — Как я убил Мюнцера, кровь которого на моей шее.
}}

Лютер пишет ему новое письмо:

1) Эразм нерешителен «Он хочет ходить по яйцам и ни одного не раздавить, ступать между стаканов и ни одного не задеть» и «ни о чем не хочет судить твердо и все же выносит нам приговор; это все равно что бежать от дождика, чтоб окунуться в пруд»

2)Эразм эгоист «удобство, мир и покой превыше веры», не то, что он, правильный Лютер «пусть даже весь мир ввергнется в распрю или вовсе потонет и превратится в развалины» и истинный христианин «Без убежденности нет христианина. Христианин непоколебим в своей вере и в своих делах, иначе он не христианин», потому что: «Святой дух не сомневается».

3) Лютер — ландскнехт бога : «Христос пришел „не мир принести, но меч“», а единство и взаимопонимание Эразма — плохо: «Оставь свои жалобы и вопли, против этой лихорадки не поможет никакое лекарство. Эта война — война господа нашего, он начал ее и не остановится, покуда не погубит всех врагов слова своего»

4) Эразм должен раз и навсегда перестать вмешиваться в вопрос религиозных войн : «поелику бог не дал тебе силы, потребной для нашего дела», на это имеет право только Лютер «Кто я и что я и каким духом оказался причастен к этому спору — это я вручаю всеведущему господу, дело же мое не моей, а божьей волей было начато и доселе ведется»

Эразм отвечает чем-то нейтральным, это еще больше злит Лютера.

{{Цитата|
Кто раздавит Эразма, тот расплющит клопа, и, мертвый, он воняет сильней, чем живой». Он называет его «лютейшим врагом Христа», а когда однажды ему показывают портрет Эразма, предостерегает друзей, что это «хитрый, коварный человек, насмехающийся над богом и над религией», «день и ночь придумывающий увертки, и когда полагают, что он сказал много, он не сказал ничего». Лютер гневно кричит за столом: «Я в своем завещании закажу и всех вас беру во свидетели, что считаю Эразма злейшим врагом Христа, какого не бывало тысячу лет». Доходит, наконец, до кощунства: «Когда я молюсь, я проклинаю Эразма и всех еретиков, оскверняющих бога».
}}

Спустя время то ли воинственный пыл Лютера остыл, то ли друзья посоветовали быть поосторожнее, и через год после своей неистовой диатрибы он обращается к «злейшему врагу бога» с почти шутливым письмом.

Эразм категорически отказывается мириться и прощать, но не оскорбления, а то, во что превратили фанатики Реформации его любимый Базель.

{{Цитата|
Толпа штурмует церкви, срывает иконы и украшения с алтарей и сжигает в трех огромных кострах перед кафедральным собором.
}}

Он вынужденно эмигрирует в австрийский Фрайбург.

Карл 5 созывает рейхстаг в Аугсбурге. Католическая и протестантская церковь испытывают кризис и готовы идти на уступки. Вместо фанатичного Лютера его партию представляет дипломатический Меланхтон. Эразма не было в Вормсе, и его нет сейчас в Аугсбурге, он снова призывает обе стороны к переговорам. Несмотря на его старания, раскола не избежать.

Интуитивно Эразм предчувствует смуту. Интуиция его не подвела.

В Париже сожгли на медленном огне Беркена, его переводчика и ученика. В Англии отправляют на плаху его любимых, его благороднейших друзей — Джона Фишера и Томаса Мора (блажен, у кого есть силы принять мученичество за свою веру!), и Эразм стонет, получив это известие: „У меня такое чувство, словно вместе с ними умер я сам“. Цвингли, с которым он часто обменивался письмами и дружеским словом, убит в сражении под Каппелем, Томас Мюнцер замучен пытками, хуже которых не выдумали бы язычники. Перекрещенцам вырывают языки, проповедников терзают раскаленными клещами и поджаривают на кострах, грабят церкви, сжигают книги и города. Рим, краса мира, опустошен ландскнехтами.

Умирая, Эразм забывает латынь, на которой всю жизнь говорил, и выговаривает на последнем дыхании на родном языке: «Lieve God»

Тем временем Макиавелли пишет «Государь», учебник, по которому учились дипломаты. От Государя требуется добиваться успехов любой ценой, не мира. Но тем не менее, у него появляются достойные продолжатели дела: Монтень, Спиноза, Дидро, Вольтер, Лессинг и Толстой, Ганди и Роллан.

''За основу пересказа взято издание романа в переводе М. С. Харитонова.'' 
{{конец текста}}