Очень краткое содержание[ред.]
Эразм Дезидериус фон Роттердам — внебрачный сын священника. После смерти родителей родственники отправили его в церковную школу в Девентере, а в 1487 году он поступает в августинский монастырь Стейн, не столько из склонности к религии, сколько потому, что этот монастырь обладает лучшим в стране собранием античных классиков.
В глубине души Эразм грезит о духовной независимости. Он работает секретарем-латинистом и путешествует в Рим с епископом Камбрейским, отправляется в коллегию Монтегю в Париже, где живет в некомфортных условиях
Эразм работает корректором в типографии, преподавателем греческого и латыни у английских аристократов, много путешествует: Англия, Швейцария, Италия, Германия. Он издает сборник латинских цитат «Адагий» для снобов, «Разговоры запросто», как учебник латыни и «Похвала глупости», косвенно и аллегорически критикующая индульгенцию.
Несмотря на уклонение от любых конфликтов, у Эразма появляются проблемы в виде эмоциональной переписки с Мартином Лютером. Он уезжает в Базель. Но даже туда приезжает Ульрих фон Гуттен, его ученик, которому Эразм вежливо отказывает в приюте. Когда фон Гуттен находит приют у Цвингли, он пишет гневные письма Эразму о бездействии.
Со временем эмоции Лютера проходят, или просто друзья советуют быть спокойнее, и он пишет извинительное письмо Эразму, пытаясь выдать оскорбительные месседжи за шутки. Эразм решительно не готов простить, но не оскорбления, а то, во что превратили фанатики Реформации Базель и косвенно принудили его, пятидесятилетнего ученого, к эмиграции.
К концу жизни Эразм понимает, что историю пишут фанатичные и невоздержанные люди, как Лютер. И тем более, что в Италии выходит бестселллер Макиавелли «Государь», как учебник по достижению успеха правителем любой ценой, а не миролюбивые мотивы. Но все же Эразм прожил жизнь не зря: Карл 5 собирает в Раймсе собор, чтобы мирно обсудить аргументы католиков и протестантов и найти точки соприкосновения. Впоследствии дело Эразма продолжат Рабле, Толстой, Ганди.
Подробный пересказ[ред.]
Главы 1-6[ред.]
У Эразма есть magnum opus «Похвала глупости».
Эразм не обсуждает, что в католической церкви верно, а что неверно, какие таинства допустимы, а какие нет.
Как Ренессанс дал прекрасную новую молодость искусству и науке, напомнив об античных образцах, так Эразм надеется облагородить погрязшую в суете церковь, если будут расчищены ее изначальные истоки, если она вернется к евангельскому учению, а значит, к слову самого Христа — «откроет Христа, погребенного под догматами".
Чтобы заранее обезвредить любые нападки богословов, он посвящает этот первый свободный перевод Библии владыке церкви, папе. И Лев X, сам настроенный гуманистически, дружественно отвечает в послании: "Мы были рады". Да, он даже хвалит Эразма за усердие в святом деле. " Значит, католическая церковь не имеет никаких претензий к Эразму!
Могучий противник[ред.]
Эразм не рожден борцом хотя бы потому, что в конечном счете у него нет твердых убеждений, за которые бы он боролся. У натур объективных меньше уверенности. Они легко сомневаются в своей точке зрения и готовы по меньшей мере обсудить аргументы противника. Для исступленного монаха Лютера всякий несогласный — уже посланец ада, враг Христов, искоренить которого он обязан.
Лютер прикрепляет к двери 95 тезисов. Они распространяются с ошеломляющей скоростью!
Привкус демагогии и фанатизма Лютера смущают Эразма «Если бы только он был сдержанней!»
Лютер пишет ему письмо с просьбой о поддержке.
Ответ Эразма: в Лувене ваш мастерпис вызвал ошеломление сторонников и ненависть у противников, и да, без разрешения начальства мне нельзя читать противные церкви книги, я ее пролистал, и очень надеюсь, что ваши комментарии(да, ваши, не мои) будут весьма полезны обществу. P.S. да осенит вас Христос благодатью.
Эразм обосновывает ответ так: "Чем бы я помог Лютеру, став его спутником на опасном пути? Вместо одного человека погибли бы двое — только и всего…"
У церкви есть проблемы, но как их решить?
Как ни странно, Эразм защищает противника от властной католической церкви: «Не всякое заблуждение уже есть ересь»
У Лютера есть свой покровитель — Фридрих Саксонский. Тем временем император Карл созывает совет в Вормсе по делу Мартина Лютера. Фридрих Саксонский сомневается, стоит ли дальше защищать Лютера ? Обсудить щекотливый вопрос надо с Эразмом!
Однако с Лютером случается кое-что нехорошее - несколько дней спустя тем же путем следует ничтожный монах, один-одинешенек, уже отлученный папой и защищенный от костра пока только сопроводительным письмом, которое лежит, сложенное, у него в кармане.
Борьба за независимость[ред.]
Эразм видит решение: «Если Лютер останется в лоне католической церкви, я охотно буду на его стороне», и: «Лютерова трагедия кончилась, о, если б она и не появлялась на сцене»
Эразм предпочитает бежать из Лувена в Базель, пока его не растерзали, объявляя его зачинщиком «Лютеровой чумы».
Одному фон Гуттену удалось сделать то, что было не под силу папству, прелатам и лютеранам — вытащить Эразма из лисьей норы!
«
Германия изгнала фон Гуттена, в Риме его хотят сжечь, он рассчитывает получить от Эразма приют, но тот деликатно отказывает.
Вздохнув, фон Гуттен добирается до Цюриха к коллеге по вере Цвингли, где кочует из одной больничной койки к другой. Однако перед смертью решает отомстить, и пишет „Требование к Эразму“ с тонким намеком на необходимость поддержать лютеран — „ Твои сочинения будут бороться одно против другого“
Ответ — „Губка против брызг Гуттена“: Во множестве книг и писем, на множестве диспутов я неизменно твердил, что не хочу вмешиваться в дела ни одной из сторон. Ежели Гуттен гневается на меня за то, что я не поддерживаю Лютера так, как он того желает, то я уже три года назад открыто заявил, что был и хочу остаться полностью непричастным к этой партии; я не только сам держусь вне ее, но призываю к тому же всех моих друзей. В этом смысле я буду непоколебим. Я люблю свободу, я не хочу и никогда не смогу служить какому-либо лагерю“
Но к тому времени фон Гуттен умер.
Великий спор[ред.]
Лютер опять пишет письмо, требуя не вмешиваться в дела Реформации.
Эразму претит конфликт, но в его душе появляется тень сомнения: может, стоит наглеца поставить на место? В теологической базе Лютер не силен, надо обсудить вопрос свободы воли.
Лютер отрицает наличие у личности свободы воли.
Если люди не имеют никакой свободы воли, то какой смысл делать добро? Может, стоит дать людям хотя бы иллюзию свободы воли, чтобы они не отчаивались и не воспринимали бога исключительно жестоким и несправедливым?
Лютер злится:
Плебс неправильно понял своего людера : там, где Лютер имел в виду лишь духовную, религиозную революцию, угнетенное крестьянство требует революции социальной, явно коммунистической.
Впервые Лютер задумывается о правильности своих действий: что, если поступить по-эразмовски и призвать обе стороны к терпимости? Его самолюбие уязвлено: грубый народ внимает уже не ему, а тем, кто обещает больше, Томасу Мюнцеру и коммунистическим богословам.
Бунт был подавлен:
Лютерова злость на оппонента закипает.
Лютер пишет ему новое письмо:
1) Эразм нерешителен «Он хочет ходить по яйцам и ни одного не раздавить, ступать между стаканов и ни одного не задеть» и «ни о чем не хочет судить твердо и все же выносит нам приговор; это все равно что бежать от дождика, чтоб окунуться в пруд»
2)Эразм эгоист «удобство, мир и покой превыше веры», не то, что он, правильный Лютер «пусть даже весь мир ввергнется в распрю или вовсе потонет и превратится в развалины» и истинный христианин «Без убежденности нет христианина. Христианин непоколебим в своей вере и в своих делах, иначе он не христианин», потому что: «Святой дух не сомневается».
3) Лютер — ландскнехт бога : «Христос пришел „не мир принести, но меч“», а единство и взаимопонимание Эразма — плохо: «Оставь свои жалобы и вопли, против этой лихорадки не поможет никакое лекарство. Эта война — война господа нашего, он начал ее и не остановится, покуда не погубит всех врагов слова своего»
4) Эразм должен раз и навсегда перестать вмешиваться в вопрос религиозных войн : «поелику бог не дал тебе силы, потребной для нашего дела», на это имеет право только Лютер «Кто я и что я и каким духом оказался причастен к этому спору — это я вручаю всеведущему господу, дело же мое не моей, а божьей волей было начато и доселе ведется»
Эразм отвечает чем-то нейтральным, это еще больше злит Лютера.
Спустя время то ли воинственный пыл Лютера остыл, то ли друзья посоветовали быть поосторожнее, и через год после своей неистовой диатрибы он обращается к «злейшему врагу бога» с почти шутливым письмом.
Эразм категорически отказывается мириться и прощать, но не оскорбления, а то, во что превратили фанатики Реформации его любимый Базель.
Он вынужденно эмигрирует в австрийский Фрайбург.
Конец[ред.]
Карл 5 созывает рейхстаг в Аугсбурге. Католическая и протестантская церковь испытывают кризис и готовы идти на уступки. Вместо фанатичного Лютера его партию представляет дипломатический Меланхтон. Эразма не было в Вормсе, и его нет сейчас в Аугсбурге, он снова призывает обе стороны к переговорам. Несмотря на его старания, раскола не избежать.
Интуитивно Эразм предчувствует смуту. Интуиция его не подвела.
В Париже сожгли на медленном огне Беркена, его переводчика и ученика. В Англии отправляют на плаху его любимых, его благороднейших друзей — Джона Фишера и Томаса Мора (блажен, у кого есть силы принять мученичество за свою веру!), и Эразм стонет, получив это известие: „У меня такое чувство, словно вместе с ними умер я сам“. Цвингли, с которым он часто обменивался письмами и дружеским словом, убит в сражении под Каппелем, Томас Мюнцер замучен пытками, хуже которых не выдумали бы язычники. Перекрещенцам вырывают языки, проповедников терзают раскаленными клещами и поджаривают на кострах, грабят церкви, сжигают книги и города. Рим, краса мира, опустошен ландскнехтами.
Умирая, Эразм забывает латынь, на которой всю жизнь говорил, и выговаривает на последнем дыхании на родном языке: «Lieve God»
Тем временем Макиавелли пишет «Государь», учебник, по которому учились дипломаты. От Государя требуется добиваться успехов любой ценой, не мира. Но тем не менее, у него появляются достойные продолжатели дела: Монтень, Спиноза, Дидро, Вольтер, Лессинг и Толстой, Ганди и Роллан.
За основу пересказа взято издание романа в переводе М. С. Харитонова.