В последние годы девятнадцатого столетия, в империи Габсбургов, искусство фокуса процветало как никогда прежде. В глухих деревушках, на рыночных площадях и в театрах фокусники, вооружённые своими невиданными приборами и тщательно продуманными иллюзиями, приводили в восторг публику.
Эйзенхайм, урождённый Эдвард Абрамовитц, родился в Братиславе то ли в 1859, то ли в 1860 году. О его детстве мало что известно, а его отец был весьма успешным краснодеревщиком. Эдвард с ранних лет начал работать в магазине отца. К семнадцати годам Эдвард хорошо овладел столярным искусством и сам изготавливал достаточно сложные приспособления для фокусов.
Говорят, что случайная встреча с бродячим волшебником положила начало настоящей страсти Эйзенхайма к магии (фокусам). Однажды будущий фокусник увидел человека в чёрной одежде, сидящего под деревом. Человек подозвал его и медленным движением достал у мальчика из уха пригоршню монет, которая вдруг превратилась в букет роз. Из этого букета человек вытащил бильярдный шар, который превратился в деревянную дудочку, а потом неожиданно исчез.
Юный фокусник научился жонглировать и освоил сложные трюки. Например, когда ему было тринадцать лет, он на спор прошёл до Братиславского замка и обратно, удерживая яйцо на соломинке. В двадцать восемь лет Эдвард начал давать представления как иллюзионист.
Одним из ранних успехов Эйзенхайма было «Таинственное Апельсиновое Дерево». Одолженный у публики платок помещался в шкатулку, которую отдавали одному из зрителей. На сцену выносили ящик с маленьким апельсиновым деревом. По слову Эйзенхайма и мановению его волшебной палочки на дереве появлялись цветы, а ещё через мгновение — спелые апельсины, затем из листвы дерева вылетали две бабочки, неся платок. Зритель, открыв шкатулку, обнаруживал, что платок исчез. Иллюзия основывалась на двух отдельных трюках: дерево и бабочки были механические, цветы и фрукты — настоящие, а платок незаметно извлекался при передаче шкатулки зрителю.
В популярном номере «Призрачный Портрет» на затемнённой сцене помещался большой кусок белого холста, Эйзенхайм делал движения правой рукой — и на чистой ткани таинственным образом появлялось изображение, постепенно становясь всё ярче. Это достигалось с помощью химических реактивов и пульверизатора в рукаве фокусника.
С 1890 года Эйзенхайм стал регулярно включать в свои выступления необычайно оригинальные иллюзии. Например: на сцену ставилось большое зеркало, одного из зрителей приглашали подняться, обойти вокруг зеркала и осмотреть его со всех сторон. Затем Эйзенхайм просил добровольца надеть красный плащ с капюшоном и встать примерно в десяти футах от зеркала, чтобы отражение было ясно видно аудитории.
Зал погружался в темноту. Доброволец в красном плаще поднимал руки, кланялся своему отражению, нагибался из стороны в сторону, в то время как отражение не слушалось его — вместо того, чтобы махнуть в ответ, оно складывало руки на груди и отказывалось отвечать поклоном на поклон. Вдруг отражение делало гримасу, выхватывало нож и ударяло себя в грудь. Призрачная фигура поднималась от изображения в зеркале и растворялась в темноте. Эта непревзойдённая иллюзия ставила в тупик даже опытных фокусников, которые не могли повторить этот трюк.
К концу последнего десятилетия XIX века Эйзенхайм стал самым знаменитым чародеем своего времени. В эти годы он давал масштабные гастроли по Европе, побывал в Египетском зале, в Театре Робер-Удена в Париже, в королевских дворцах и герцогских замках, на сценах Берлина и Милана, Цюриха и Саламанки. Его репертуар включал очень сложные и красивые номера — «Исчезающую девушку», «Голубую комнату», «Летающие часы», «Кабинет с привидениями», «Волшебный чайник», «Тайну арабского мешка», «Вавилонскую башню», «Дьявольский хрустальный шар».
В 1898 году он открыл в Вене собственный театр, назвав его «Эйзенхаймхаус», то есть «Дом Эйзенхайма». В том же гдоу в Вене появился иллюзионист по имени Бенедетти. В своих трюках он повторял некоторые номера Эйзенхайма. Сам Эйзенхайм, узнав о такой наглой выходке, решил отплатить своему конкуренту. Выступления Бенедетти стали проходить в кривь и вкось, трюки становились явным надувательством, а сам Бенедетти обвинял в саботаже Эйзенхайма. Два дня спустя, на глазах у переполненного зала Бенедетти вошёл в чёрный шкаф, задёрнул за собой занавес — и больше его не видели. Расследование господина Уля не нашло следов мошенничества. Некоторые говорили, что Бенедетти просто нашёл самый удобный способ сбежать из города.
Вскоре у Эйзенхайма появился ещё один конкурент — баварец Пассауэр. Казалось, что два чародея соревнуются в силе фокуса, их выступления становились все ярче и сложнее. Однажды Пассауэр исполнил трюк: он заставил исчезнуть сначала свою правую руку, потом левую, потом ноги, осталась только голова, парящая перед чёрным занавесом, которая спросила, видел ли его знаменитый конкурент в своей жизни что-либо подобное. В ответ Эйзенхайм во время одного из своих выступлений заявил, что час Пассауэра пробил.
Последнее выступление Пассауэра было поразительным. Проведя довольно сложный фокус с исчезновением целого ряда предметов иллюзионист сорвал с лица резиновую маску… и оказался Эйзенхаймом. Оказалось что Эйзенхайм всё это время соперничал с самим собой. Зал разразился аплодисментами.
После этого иллюзионист взял длительную паузу и приобрёл виллу на окраине Вены. Он никогда не был женат, хотя молва и приписывала ему романтические связи то с одной, то с другой ассистенткой. Вскоре после переезда в Винервальд он стал ухаживать за Софи Риттер, дочерью местного землевладельца, который не одобрял занятия Эйзенхайма и был антисемитом. Девушка ушла от Эйзенхайма, а через месяц вышла замуж за торговца зерном из Граца.
Около года Эйзенхайм вёл отшельническую жизнь в деревенском поместье. Он обустроил там всё по своему вкусу. На лугу за домом он выстроил здание, похожее на сарай, которое прозвали «фабрикой дьявола». В нём чародей держал свою коллекцию обманных зеркал, живых портретов и волшебных шкатулок. В подвале «фабрики» Эйзенхайм проводил химические опыты и эксперименты с электричеством. Некоторые пытались проникнуть в «фабрику» и разгадать секреты его трюков, но это не увенчалось успехом.
Первого января 1901 года Эйзенхайм неожиданно вернулся в свою городскую квартиру с видом на Дунай. Через три дня он вновь появился на сцене. Его новые трюки были более фантастические, чем все предыдущие. Он стал «материализовывать» из зеркала разные предметы. Вскоре из его зеркал стали появляться духи, которые сильно походили на живых людей. Некоторые медиумы говорили, что это не трюки, а реальных души покойных. Люди отчётливо видели эти силуэты мужчин, женщин и детей и даже пытались их потрогать, но ладони проходили сквозь бесплотные тела призраков.
Вскоре появился слух, что Эйзенхайма собираются арестовать, а его театр закрыть. Шеф полиции Уль (который посещал многие выступления иллюзиониста) в своих записях отмечал, что выступления чародея опасны для публики, они переходят все меры и возбуждают нездоровый интерес к мистике.
Вечером 14 февраля 1902 года около десятка полицейских в униформе заняли места в зрительном зале Эйзенхаймхауса. Во время выступления, когда на сцене были материализованы духи людей, господин Уль подошёл и заявил, что арестовывает Эйзенхайма. Он попытался взять его за плечо, но рука прошла сквозь тело фокусника.
Шестеро полицейских прыгнули на сцену и попытались схватить Эйзенхайма, но его тело словно испарялось в воздухе, разрывая последние нити с этим миром. Его неподвижная тёмная фигура дрожала, словно в мареве, и постепенно выцветала, а на лице волшебника оставалось выражение невероятного душевного подъёма. Когда всё кончилось, зрители поднялись с мест. На сцене, тёмной и пустой, остались только одни полицейские.
Больше Эйзенхайма ни кто не видел. Полиция обыскала его дом и фабрику, но не нашла там ничего, кроме иллюзионистских реквизитов, которые он использовал для своих выступлений. Народ решил, что маэстро благополучно покинул этот мир и перешёл в неразрушимое царство тайны и мечты.