Из Сан-Франциско в Гонконг отправляется русский военный клипер «Забияка».
Капитан согласился взять на судно пассажирками двух женщин — Веру Сергеевну, 30-летнюю вдову американского инженера, и её симпатичную горничную Анну. Когда экипаж узнаёт об этом, всех охватывает радостное возбуждение.
Вера Сергеевна появляется на корабле и буквально всех очаровывает. Стоит отличная погода и «Забияка» под всеми парусами летит в Гонконг. Немалого труда стоит пассажирке удерживать офицеров от безрассудных поступков. Мичман Цветков влюблён в неё без памяти, за ней ухаживают и капитан, и старший офицер, и лейтенант Бакланов. Гардемарины и матросы в восторге от горничной.
Однажды в полночь, во время вахты Цветкова пассажирка вышла на палубу подышать воздухом. Мичман тут же горячо и искренне признался ей в любви. Он даже грозился броситься в море, но Вере Сергеевне удалось ласковыми словами удержать его. «Эта атмосфера любви вокруг нее все сгущалась и сгущалась и грозила разразиться новыми излияниями и всеобщей ссорой моряков.» Уже через два дня Вере Сергеевне предложил руку и сердце лейтенант Бакланов. Старший офицер, Степан Дмитриевич, делает пассажирке предложение и получает отказ.
Любовный пыл моряков несколько остужает внезапно налетевший на клипер шквал. Наконец судно прибыло в Гонконг и пассажирка перебралась в роскошный «Oriental Hotel» «в ожидании парохода, уходившего в Европу».
Вечером мичман Цветков отправился в город и встретился с Верой Сергеевной в саду отеля. «он объявил, что положительно не в состоянии перенести с ней разлуки. Он бросит клипер и поедет за ней.» Охваченный страстью Цветков покрывал руку Веры Сергеевны поцелуями, и молодая вдова «чувствовала, как жгучая истома разливается по её существу». Всё же Вера Сергеевна сумела взять себя в руки: «Зачем? Не идти же ей, тридцатилетней вдове, за этого юного сумасброда. Он и она — нищие. Хороша была бы пара!» И она решилась прибегнуть к хитрости:
«Подождите шесть месяцев <...> Мы будем переписываться. И если вы будете так же любить меня, то тогда. <...> являйтесь ко мне и... я посмотрю... Быть может, я соглашусь за вас выйти замуж.»
На прощание Вера Сергеевна «обвила его шею и прильнула к его губам» и подарила на память пышную ярко-красную розу из своей золотистой косы.
С отъездом пассажирки на клипере вновь воцарилось согласие. Цветков первое время ежедневно строчил нечто вроде письма-дневника. В Шанхае он получил письмо от пассажирки, но «оно показалось ему коротким и недостаточно горячим».
«а потом... потом... новые встречи... новые увлечения... Нужно ли прибавлять, что когда через год (а не через шесть месяцев) клипер вернулся в Россию, легкомысленный мичман не явился к очаровательной пассажирке. Но засохшая роза хранится у него до сих пор, напоминая давно прошедшую молодость».