|
|
Строка 5: |
Строка 5: |
| | Название оригинала = | | | Название оригинала = |
| | Цикл = | | | Цикл = |
| | Автор = Прилепин | | | Автор = Прилепин, Захар |
| | Жанр = роман | | | Жанр = роман |
| | Год публикации = 2006 | | | Год публикации = 2006 |
| | В двух словах = Санькя – так зовут внука бабушка и дедушка, живущие в деревне. Может, это имя даст ему возможность обрести внутреннюю опору, объяснить себя и вырваться из затягивающего водоворота? | | | В двух словах = |
| Завершается роман описанием обрывочных мыслей главного героя: «В голове, странно единые, жили два ощущения: все скоро, вот-вот прекратиться, и - ничего не кончится, так и будет дальше, только так».
| |
| | Wikidata = | | | Wikidata = |
| }} | | }} |
|
| |
|
| {{начало текста}} | | {{начало текста}} |
| Саша смотрел под ноги: глаза устали от красных полотен и серых армяков. «Срочники», одинаковые, невысокие, пыльные, вяло сжимали длинные дубинки. Надежда на то, что на митинг не прибудет спецназ, была невелика, и она не оправдалась.<br> | | Саша смотрел под ноги: глаза устали от красных полотен и серых армяков. «Срочники», одинаковые, невысокие, пыльные, вяло сжимали длинные дубинки. Надежда на то, что на митинг не прибудет спецназ, была невелика, и она не оправдалась. |
|
| |
|
| Далее следует описание разгрома, устроенного митингующими – представителями радикальной молодежной организации «Союз созидания». Главного героя и его товарищей, принимавших участие в митинге и разгроме, объявили в розыск. Саша позвонил знакомому мужику, попросил его отвезти в деревню. Оставил матери записку: «Мам, все хорошо».<br>
| | Спецназ разгромил митингующих — представителей радикальной молодежной организации «Союз созидания». Сашу и его товарищей, принимавших участие в митинге и разгроме, объявили в розыск. Саша позвонил знакомому мужику, попросил его отвезти в деревню. Оставил матери записку: «Мам, всё хорошо». |
|
| |
|
| Деревня исчезала и отмирала — это чувствовалось во всем. Она отчалила изрытой, черствой, темной льдиной и тихо плыла. Заброшенные, вросшие в землю сараи, стоявшие вдоль дороги, чернели отсыревшими боками, прогнившими досками. Бабушка говорила спокойно, и за словами ее стоял черный ужас, то самое, почти немыслимое одиночество, о котором совсем недавно думал Саша, - одиночество, открывшееся иной своей стороной - огромное, но лишенное эха, - оно не отзывалось никак, ни на какие голоса.<br> | | Деревня исчезала и отмирала — это чувствовалось во всём. Она отчалила изрытой, чёрствой, темной льдиной и тихо плыла. Заброшенные, вросшие в землю сараи, стоявшие вдоль дороги, чернели отсыревшими боками, прогнившими досками. Бабушка говорила спокойно, и за словами её стоял чёрный ужас, то самое, почти немыслимое одиночество, о котором совсем недавно думал Саша, — одиночество, открывшееся иной своей стороной — огромное, но лишённое эха, — оно не отзывалось никак, ни на какие голоса. |
|
| |
|
| В соседней комнате умирал дедушка. Очень редко бабушка взглядывала на Сашу с надеждой, что покойный сын проявится в облике внука, подаст знак, но тут же осекалась: "Не он, не он…" Бабушка любила сыновей. Саша был для бабушки невнятным напоминанием о том времени, когда семья была полна и сыны жили. Но она не в силах была наделить Сашу чертами его отца, почувствовать в нем свою - отданную сыну и проросшую во внуке - кровь. Саша был отдельным человеком, почти уже отчужденным…<br> | | В соседней комнате умирал дедушка. Очень редко бабушка взглядывала на Сашу с надеждой, что покойный сын проявится в облике внука, подаст знак, но тут же осекалась: «Не он, не он…». Бабушка любила сыновей. Саша был для бабушки невнятным напоминанием о том времени, когда семья была полна и сыны жили. Но она не в силах была наделить Сашу чертами его отца, почувствовать в нём свою — отданную сыну и проросшую во внуке — кровь. Саша был отдельным человеком, почти уже отчуждённым… |
|
| |
|
| На протяжении всего романа безнадежности, отчаянию, потерянности и неприкаянности Саши и его знакомых противопоставляется жизнь деревни: причем сегодня деревня тоже постепенно погружается в небытие, но все же в памяти стариков еще теплится картина гармоничного, живого прошлого. «Саша остался хранителем малого знания о той жизни».<br> | | На протяжении всего романа безнадёжности, отчаянию, потерянности и неприкаянности Саши и его знакомых противопоставляется жизнь деревни. Сегодня деревня тоже постепенно погружается в небытие, но всё же в памяти стариков ещё теплится картина гармоничного, живого прошлого. «Саша остался хранителем малого знания о той жизни». |
|
| |
|
| Саша возвратился в город. Дома на столе по-прежнему лежала записка. Мама, не знавшая, куда он уехал и надолго ли, написала на ней же ответ: «К тебе приходили в штатском с красными корочками и участковый что же ты делаешь сынок».<br> | | Саша возвратился в город. Дома на столе по-прежнему лежала записка. Мама, не знавшая, куда он уехал и надолго ли, написала на ней же ответ: «К тебе приходили в штатском с красными корочками и участковый что же ты делаешь сынок». |
|
| |
|
| Сашины воспоминания о том, как они с матерь хоронили отца (было решено похоронить его в деревне).<br> | | Сашины воспоминания о том, как они с матерь хоронили отца (было решено похоронить его в деревне). |
|
| |
|
| «Саша перебирал себя, тасовал осколки зеркала. Удивиться или огорчиться было почти нечему. Нет, просто нечему. <br> | | «Саша перебирал себя, тасовал осколки зеркала. Удивиться или огорчиться было почти нечему. Нет, просто нечему. |
| | |
| | С тех пор как повзрослел, к армейскому возрасту — все стало очевидным. Неразрешимых вопросов больше не возникало. Бог есть. Без отца плохо. Мать добра и дорога. Родина одна. Все остальное к тому времени потеряло значимость. „Работать надо…“ — говорили ему иногда брезгливо. „Я работаю…“ — отвечал Саша. Он действительно работал — иногда грузил, иногда разгружал… однажды на заводе… охранял, подметал. Все на совесть. Но разве в этом было дело?». |
|
| |
|
| С тех пор как повзрослел, к армейскому возрасту - все стало очевидным. Неразрешимых вопросов больше не возникало. Бог есть. Без отца плохо. Мать добра и дорога. Родина одна. Все остальное к тому времени потеряло значимость. "Работать надо…" - говорили ему иногда брезгливо. "Я работаю…" - отвечал Саша. Он действительно работал - иногда грузил, иногда разгружал… однажды на заводе… охранял, подметал. Все на совесть. Но разве в этом было дело?»
| |
| Книга пронизана внутренними монологами главного героя, в которых он пытается найти свой путь, осмыслить самого себя как личность. <br> | | Книга пронизана внутренними монологами главного героя, в которых он пытается найти свой путь, осмыслить самого себя как личность. <br> |
|
| |
|
| «…Безотцовщина в поисках того, кому они нужны как сыновья. Мы - безотцовщина в поисках того, чему мы нужны как сыновья… А матери? А что матери? Они знают только то, что сыновья им нужны дома…»<br> | | «…Безотцовщина в поисках того, кому они нужны как сыновья. Мы — безотцовщина в поисках того, чему мы нужны как сыновья… А матери? А что матери? Они знают только то, что сыновья им нужны дома…»<br> |
| | |
| | «Гадкое, нечестное и неумное государство, умерщвляющее слабых, давшее свободу подлым и пошлым, — отчего было терпеть его? Это не мое государство. Оно чужое… Или ты ему чужой, Саш? Нет, не я. Оно чужое всем… Помнишь, как ты сбежал из своей деревни… Есть ли у тебя, у самого тебя, родство?»<br> |
|
| |
|
| «Гадкое, нечестное и неумное государство, умерщвляющее слабых, давшее свободу подлым и пошлым, - отчего было терпеть его? Это не мое государство. Оно чужое… Или ты ему чужой, Саш? Нет, не я. Оно чужое всем… Помнишь, как ты сбежал из своей деревни… Есть ли у тебя, у самого тебя, родство?»<br>
| | Моложеная организация, в которой состоит Саша, не может ясно сформулировать цели своей работы, о чем говорит Безлетов: «Что вы хотите? Я тут… получил доступ ко всем вашим документам, партийным манифестам, программе вашей, листовкам. Изучил все это внимательно. Много пафосной брани, всхлипов, истерик, слов много. Но я одного не пойму: чего надо-то вам? Ну, вот вы умеете мужественно ерничать, получать по лбу и опять подставлять лоб — а дальше? Хотите установить порядок? А в чем он выражается? Основываясь на чем вы будете строить будущее? Основываясь на чувстве справедливости и чувстве собственного достоинства? Но эти истины истончаются в вас самих! Внутри тебя, Саша! Знаешь, почему ты, почему все вы так жаждете подмять всех вокруг себя? Вы не знаете, куда себя деть, что делать с собой. Все это приводит к тому, что на деле вы всего лишь хулиганье». <br> |
|
| |
|
| Моложеная организация, в которой состоит Саша, не может ясно сформулировать цели своей работы, о чем говорит Безлетов: «Что вы хотите? Я тут… получил доступ ко всем вашим документам, партийным манифестам, программе вашей, листовкам. Изучил все это внимательно. Много пафосной брани, всхлипов, истерик, слов много. Но я одного не пойму: чего надо-то вам? Ну, вот вы умеете мужественно ерничать, получать по лбу и опять подставлять лоб – а дальше? Хотите установить порядок? А в чем он выражается? Основываясь на чем вы будете строить будущее? Основываясь на чувстве справедливости и чувстве собственного достоинства? Но эти истины истончаются в вас самих! Внутри тебя, Саша! Знаешь, почему ты, почему все вы так жаждете подмять всех вокруг себя? Вы не знаете, куда себя деть, что делать с собой. Все это приводит к тому, что на деле вы всего лишь хулиганье». <br>
| | Становится известно, что «на открытии здания нового театра, одна из руководителей партии „Союз созидающих“, Яна Шаронова, совершила хулиганские действия в отношении главы государства…». Другие представители «Союза созидающих» также совершают противоправные и разрушительные деяния.<br> |
|
| |
|
| Становится известно, что «на открытии здания нового театра, одна из руководителей партии "Союз созидающих", Яна Шаронова, совершила хулиганские действия в отношении главы государства…». Другие представители «Союза созидающих» также совершают противоправные и разрушительные деяния.<br>
| | Санькя — так зовут внука бабушка и дедушка, живущие в деревне. Может, это имя даст ему возможность обрести внутреннюю опору, объяснить себя и вырваться из затягивающего водоворота? |
|
| |
|
| Санькя – так зовут внука бабушка и дедушка, живущие в деревне. Может, это имя даст ему возможность обрести внутреннюю опору, объяснить себя и вырваться из затягивающего водоворота?
| | Завершается роман описанием обрывочных мыслей главного героя: «В голове, странно единые, жили два ощущения: все скоро, вот-вот прекратиться, и — ничего не кончится, так и будет дальше, только так». |
| Завершается роман описанием обрывочных мыслей главного героя: «В голове, странно единые, жили два ощущения: все скоро, вот-вот прекратиться, и - ничего не кончится, так и будет дальше, только так». | |
| {{конец текста}} | | {{конец текста}} |
Есть другая версия этого пересказа:
Санькя (Прилепин). Желательно объединить эти версии в одну.
Санькя
2006
Краткое содержание романа
Для этого пересказа надо написать
микропересказ в 190—200 знаков.
Саша смотрел под ноги: глаза устали от красных полотен и серых армяков. «Срочники», одинаковые, невысокие, пыльные, вяло сжимали длинные дубинки. Надежда на то, что на митинг не прибудет спецназ, была невелика, и она не оправдалась.
Спецназ разгромил митингующих — представителей радикальной молодежной организации «Союз созидания». Сашу и его товарищей, принимавших участие в митинге и разгроме, объявили в розыск. Саша позвонил знакомому мужику, попросил его отвезти в деревню. Оставил матери записку: «Мам, всё хорошо».
Деревня исчезала и отмирала — это чувствовалось во всём. Она отчалила изрытой, чёрствой, темной льдиной и тихо плыла. Заброшенные, вросшие в землю сараи, стоявшие вдоль дороги, чернели отсыревшими боками, прогнившими досками. Бабушка говорила спокойно, и за словами её стоял чёрный ужас, то самое, почти немыслимое одиночество, о котором совсем недавно думал Саша, — одиночество, открывшееся иной своей стороной — огромное, но лишённое эха, — оно не отзывалось никак, ни на какие голоса.
В соседней комнате умирал дедушка. Очень редко бабушка взглядывала на Сашу с надеждой, что покойный сын проявится в облике внука, подаст знак, но тут же осекалась: «Не он, не он…». Бабушка любила сыновей. Саша был для бабушки невнятным напоминанием о том времени, когда семья была полна и сыны жили. Но она не в силах была наделить Сашу чертами его отца, почувствовать в нём свою — отданную сыну и проросшую во внуке — кровь. Саша был отдельным человеком, почти уже отчуждённым…
На протяжении всего романа безнадёжности, отчаянию, потерянности и неприкаянности Саши и его знакомых противопоставляется жизнь деревни. Сегодня деревня тоже постепенно погружается в небытие, но всё же в памяти стариков ещё теплится картина гармоничного, живого прошлого. «Саша остался хранителем малого знания о той жизни».
Саша возвратился в город. Дома на столе по-прежнему лежала записка. Мама, не знавшая, куда он уехал и надолго ли, написала на ней же ответ: «К тебе приходили в штатском с красными корочками и участковый что же ты делаешь сынок».
Сашины воспоминания о том, как они с матерь хоронили отца (было решено похоронить его в деревне).
«Саша перебирал себя, тасовал осколки зеркала. Удивиться или огорчиться было почти нечему. Нет, просто нечему.
С тех пор как повзрослел, к армейскому возрасту — все стало очевидным. Неразрешимых вопросов больше не возникало. Бог есть. Без отца плохо. Мать добра и дорога. Родина одна. Все остальное к тому времени потеряло значимость. „Работать надо…“ — говорили ему иногда брезгливо. „Я работаю…“ — отвечал Саша. Он действительно работал — иногда грузил, иногда разгружал… однажды на заводе… охранял, подметал. Все на совесть. Но разве в этом было дело?».
Книга пронизана внутренними монологами главного героя, в которых он пытается найти свой путь, осмыслить самого себя как личность.
«…Безотцовщина в поисках того, кому они нужны как сыновья. Мы — безотцовщина в поисках того, чему мы нужны как сыновья… А матери? А что матери? Они знают только то, что сыновья им нужны дома…»
«Гадкое, нечестное и неумное государство, умерщвляющее слабых, давшее свободу подлым и пошлым, — отчего было терпеть его? Это не мое государство. Оно чужое… Или ты ему чужой, Саш? Нет, не я. Оно чужое всем… Помнишь, как ты сбежал из своей деревни… Есть ли у тебя, у самого тебя, родство?»
Моложеная организация, в которой состоит Саша, не может ясно сформулировать цели своей работы, о чем говорит Безлетов: «Что вы хотите? Я тут… получил доступ ко всем вашим документам, партийным манифестам, программе вашей, листовкам. Изучил все это внимательно. Много пафосной брани, всхлипов, истерик, слов много. Но я одного не пойму: чего надо-то вам? Ну, вот вы умеете мужественно ерничать, получать по лбу и опять подставлять лоб — а дальше? Хотите установить порядок? А в чем он выражается? Основываясь на чем вы будете строить будущее? Основываясь на чувстве справедливости и чувстве собственного достоинства? Но эти истины истончаются в вас самих! Внутри тебя, Саша! Знаешь, почему ты, почему все вы так жаждете подмять всех вокруг себя? Вы не знаете, куда себя деть, что делать с собой. Все это приводит к тому, что на деле вы всего лишь хулиганье».
Становится известно, что «на открытии здания нового театра, одна из руководителей партии „Союз созидающих“, Яна Шаронова, совершила хулиганские действия в отношении главы государства…». Другие представители «Союза созидающих» также совершают противоправные и разрушительные деяния.
Санькя — так зовут внука бабушка и дедушка, живущие в деревне. Может, это имя даст ему возможность обрести внутреннюю опору, объяснить себя и вырваться из затягивающего водоворота?
Завершается роман описанием обрывочных мыслей главного героя: «В голове, странно единые, жили два ощущения: все скоро, вот-вот прекратиться, и — ничего не кончится, так и будет дальше, только так».