|
|
(не показано 6 промежуточных версий 3 участников) |
Строка 10: |
Строка 10: |
|
| |
|
| {{начало текста}} | | {{начало текста}} |
| Парикмахерская Осипа Абрамовича, в которой жил и работал Петька, располагалась возле квартала, заполненного «домами дешёвого разврата». В грязном, полном мух и запаха дешёвых духов помещении стригся нетребовательный народ — швейцары, дворники, приказчики, рабочие и «аляповато-красивые, но подозрительные молодцы». | | Парикмахерская Осипа Абрамовича, в которой жил и работал Петька, располагалась возле квартала, заполненного «домами дешёвого разврата». В грязном, полном мух и запаха дешёвых духов помещении стригся нетребовательный народ: швейцары, дворники, приказчики, рабочие и «аляповато-красивые, но подозрительные молодцы». |
|
| |
|
| Петька был самым младшим работником, он убирал помещение и подавал горячую воду. Ещё один мальчик, Николка, был тремя годами старше. Он считался учеником, ругался, курил папиросы и очень важничал. Десятилетний Петька не курил, не ругался и завидовал товарищу. Оставаясь с Петькой наедине, Николка становился добрее и объяснял приятелю, «что значит стричь под польку, бобриком или с пробором». | | Петька был самым младшим работником, он убирал помещение и подавал горячую воду. Ещё один мальчик, Николка, был тремя годами старше. Он считался учеником, ругался, курил папиросы и очень важничал. Десятилетний Петька не курил, не ругался и завидовал товарищу. Оставаясь с Петькой наедине, Николка становился добрее и объяснял приятелю, «что значит стричь под польку, бобриком или с пробором». |
|
| |
|
| Иногда приятели садились у окна, «рядом с восковым бюстом женщины» и смотрели на жаркий, пыльный бульвар, все скамейки которого были заняты полуодетыми мужчинами и женщинами с утомлёнными, злыми и распущенными лицами. По бульвару расхаживал «ярко-синий сторож» с палкой и следил, чтобы никто не вздумал улечься на скамью или прохладную травку. | | Иногда приятели садились у окна, «рядом с восковым бюстом женщины», и смотрели на жаркий, пыльный бульвар, все скамейки которого были заняты полуодетыми мужчинами и женщинами с утомлёнными, злыми и распущенными лицами. По бульвару расхаживал «ярко-синий сторож» с палкой и следил, чтобы никто не вздумал улечься на скамью или прохладную травку. |
|
| |
|
| {{цитата}} | | {{Цитата| |
| Женщины <…> говорили хриплыми, резкими голосами, бранились, обнимали мужчин так просто, как будто были на бульваре совсем одни, иногда тут же пили водку и закусывали. | | Женщины <…> говорили хриплыми, резкими голосами, бранились, обнимали мужчин так просто, как будто были на бульваре совсем одни, иногда тут же пили водку и закусывали. |
| {{/цитата}}
| | }} |
|
| |
|
| Порой пьяный мужчина бил пьяную женщину. За неё никто не заступался, напротив, толпа собиралась посмотреть на драку. Потом являлся сторож, разнимал дерущихся, и избитую женщину куда-то увозили. | | Порой пьяный мужчина бил пьяную женщину. За неё никто не заступался, напротив, толпа собиралась посмотреть на драку. Потом являлся сторож, разнимал дерущихся, и избитую женщину куда-то увозили. |
Строка 24: |
Строка 24: |
| Николка знал многих женщин и рассказывал о них грязные истории. Петька изумлялся его уму и бесстрашию и думал, что он станет таким же. Но пока Петьке очень «хотелось куда-нибудь в другое место». | | Николка знал многих женщин и рассказывал о них грязные истории. Петька изумлялся его уму и бесстрашию и думал, что он станет таким же. Но пока Петьке очень «хотелось куда-нибудь в другое место». |
|
| |
|
| Так грязно и однообразно тянулись Петькины дни. Мальчик много спал, но не высыпался. Иногда он не слышал приказов Осипа Абрамовича или путал их. Отдыха не было — парикмахерская работала и по выходным, и по праздникам. Петька стал худеньким и сгорбленным, на его сонном лице «прорезались тоненькие морщинки», превращавшие его в состарившегося карлика. | | Так грязно и однообразно тянулись Петькины дни. Мальчик много спал, но не высыпался. Иногда он не слышал приказов Осипа Абрамовича или путал их. Отдыха не было: парикмахерская работала и по выходным, и по праздникам. Петька стал худеньким и сгорбленным, на его сонном лице «прорезались тоненькие морщинки», превращавшие его в состарившегося карлика. |
|
| |
|
| Когда Петьку навещала мать, толстая кухарка Надежда, он просил забрать его из парикмахерской, но потом забывал о своей просьбе и равнодушно прощался с ней. Надежда с огорчением думала, что её единственный сын — дурачок. | | Когда Петьку навещала мать, толстая кухарка Надежда, он просил забрать его из парикмахерской, но потом забывал о своей просьбе и равнодушно прощался с ней. Надежда с огорчением думала, что её единственный сын — дурачок. |
|
| |
|
| Однажды тусклая Петькина жизнь изменилась — мать уговорила Осипа Абрамовича отпустить сына на дачу в Царицыно, куда на лето переезжали её господа. Даже Николка позавидовал Петьке, ведь у него не было матери, и он никогда не был на даче. | | Однажды тусклая Петькина жизнь изменилась: мать уговорила Осипа Абрамовича отпустить сына на дачу в Царицыно, куда на лето переезжали её господа. Даже Николка позавидовал Петьке, ведь у него не было матери, и он никогда не был на даче. |
|
| |
|
| Суматошный, наполненный людьми и звуками вокзал ошеломил Петьку. Они с матерью сели в вагон дачного поезда, и мальчик прилип к окну. Вся Петькина сонливость куда-то делась. Он никогда не был за городом, «всё здесь для него было поразительно, ново и странно» — и удивительно огромный мир, и высокое ясное небо. | | Суматошный, наполненный людьми и звуками вокзал ошеломил Петьку. Они с матерью сели в вагон дачного поезда, и мальчик прилип к окну. Вся Петькина сонливость куда-то делась. Он никогда не был за городом, «всё здесь для него было поразительно, ново и странно» — и удивительно огромный мир, и высокое ясное небо. |
Строка 36: |
Строка 36: |
| Первые дачные впечатления хлынули на Петьку со всех сторон и «смяли его маленькую и робкую душонку». | | Первые дачные впечатления хлынули на Петьку со всех сторон и «смяли его маленькую и робкую душонку». |
|
| |
|
| {{цитата}} | | {{Цитата| |
| Этот современный дикарь, выхваченный из каменных объятий городских громад, чувствовал себя слабым и беспомощным перед лицом природы. Всё здесь было для него живым, чувствующим и имеющим волю. | | Этот современный дикарь, выхваченный из каменных объятий городских громад, чувствовал себя слабым и беспомощным перед лицом природы. Всё здесь было для него живым, чувствующим и имеющим волю. |
| {{/цитата}}
| | }} |
|
| |
|
| Петька боялся тёмного, задумчивого и страшного леса, но ему нравились яркие зелёные полянки и бездонное небо. Несколько дней он «степенно, как старик» гулял по лесной опушке и валялся в густой траве, после чего «вступил в полное соглашение с природой». | | Петька боялся тёмного, задумчивого и страшного леса, но ему нравились яркие зелёные полянки и бездонное небо. Несколько дней он «степенно, как старик», гулял по лесной опушке и валялся в густой траве, после чего «вступил в полное соглашение с природой». |
|
| |
|
| Освоиться Петьке помог гимназист Митя, который «бесцеремонно вступил с ним в беседу и удивительно скоро сошёлся». Неистощимый на выдумки Митя научил Петьку рыбачить и купаться, водил его исследовать развалины дворца. Постепенно Петька забыл о парикмахерской, начал ходить босиком, посвежел, и с его лица пропали старческие морщинки. | | Освоиться Петьке помог гимназист Митя, который «бесцеремонно вступил с ним в беседу и удивительно скоро сошёлся». Неистощимый на выдумки Митя научил Петьку рыбачить и купаться, водил его исследовать развалины дворца. Постепенно Петька забыл о парикмахерской, начал ходить босиком, посвежел, и с его лица пропали старческие морщинки. |
|
| |
|
| На исходе недели барин привёз из города письмо для Надежды — Осип Абрамович требовал, чтобы Петька вернулся. Сначала мальчик не понял, зачем и куда ему надо ехать, ведь «другое место, куда ему всегда хотелось уйти, уже найдено» и у него здесь было столько замечательных дел. Но вскоре он понял, что новая удочка — это мираж, а Осип Абрамович — непреложный факт, и «не просто заплакал, как плачут городские дети, худые и истощённые, — он закричал громче самого горластого мужика и начал кататься по земле, как те пьяные женщины на бульваре». | | На исходе недели барин привёз из города письмо для Надежды — Осип Абрамович требовал, чтобы Петька вернулся. Сначала мальчик не понял, зачем и куда ему надо ехать, ведь «другое место, куда ему всегда хотелось уйти, уже найдено», и у него здесь было столько замечательных дел. Но вскоре он понял, что новая удочка — это мираж, а Осип Абрамович — непреложный факт, и «не просто заплакал, как плачут городские дети, худые и истощённые, — он закричал громче самого горластого мужика и начал кататься по земле, как те пьяные женщины на бульваре». |
|
| |
|
| Постепенно Петька успокоился, и барин, собираясь на вечер танцев, сказал жене, что «детское горе непродолжительно», и «есть люди, которым живётся хуже». | | Постепенно Петька успокоился, и барин, собираясь на вечер танцев, сказал жене, что «детское горе непродолжительно», и «есть люди, которым живётся хуже». |
Строка 50: |
Строка 50: |
| Утром Петька снова ехал в поезде, но уже не смотрел в окна, а сидел тихо, благонравно сложив ручонки на коленях. | | Утром Петька снова ехал в поезде, но уже не смотрел в окна, а сидел тихо, благонравно сложив ручонки на коленях. |
|
| |
|
| {{цитата}} | | {{Цитата| |
| Толкаясь среди торопившихся пассажиров, они вышли на грохочущую улицу, и большой жадный город равнодушно поглотил свою маленькую жертву. | | Толкаясь среди торопившихся пассажиров, они вышли на грохочущую улицу, и большой жадный город равнодушно поглотил свою маленькую жертву. |
| {{/цитата}}
| | }} |
|
| |
|
| На прощание Петька попросил у матери спрятать его новую удочку — он ещё надеялся вернуться. | | На прощание Петька попросил мать спрятать его новую удочку — он ещё надеялся вернуться. |
|
| |
|
| Петька остался в грязной, душной парикмахерской и ему снова приказывали: «Мальчик, воды!». По вечерам он шёпотом рассказывал Николке «о даче, и говорил о том, чего не бывает, чего никто не видел никогда и не слышал», и приятель не по-детски грубо, энергично и непонятно ругался: «Вот черти! Чтоб им повылазило!». | | Петька остался в грязной, душной парикмахерской, и ему снова приказывали: «Мальчик, воды!». По вечерам он шёпотом рассказывал Николке «о даче, и говорил о том, чего не бывает, чего никто не видел никогда и не слышал», и приятель не по-детски грубо, энергично и непонятно ругался: «Вот черти! Чтоб им повылазило!». |
|
| |
|
| А на бульваре пьяный мужчина бил пьяную женщину. | | А на бульваре пьяный мужчина бил пьяную женщину. |
Петька на даче
1899
Краткое содержание рассказа
Для этого пересказа надо написать
микропересказ в 190—200 знаков.
Парикмахерская Осипа Абрамовича, в которой жил и работал Петька, располагалась возле квартала, заполненного «домами дешёвого разврата». В грязном, полном мух и запаха дешёвых духов помещении стригся нетребовательный народ: швейцары, дворники, приказчики, рабочие и «аляповато-красивые, но подозрительные молодцы».
Петька был самым младшим работником, он убирал помещение и подавал горячую воду. Ещё один мальчик, Николка, был тремя годами старше. Он считался учеником, ругался, курил папиросы и очень важничал. Десятилетний Петька не курил, не ругался и завидовал товарищу. Оставаясь с Петькой наедине, Николка становился добрее и объяснял приятелю, «что значит стричь под польку, бобриком или с пробором».
Иногда приятели садились у окна, «рядом с восковым бюстом женщины», и смотрели на жаркий, пыльный бульвар, все скамейки которого были заняты полуодетыми мужчинами и женщинами с утомлёнными, злыми и распущенными лицами. По бульвару расхаживал «ярко-синий сторож» с палкой и следил, чтобы никто не вздумал улечься на скамью или прохладную травку.
Женщины <…> говорили хриплыми, резкими голосами, бранились, обнимали мужчин так просто, как будто были на бульваре совсем одни, иногда тут же пили водку и закусывали.
Порой пьяный мужчина бил пьяную женщину. За неё никто не заступался, напротив, толпа собиралась посмотреть на драку. Потом являлся сторож, разнимал дерущихся, и избитую женщину куда-то увозили.
Николка знал многих женщин и рассказывал о них грязные истории. Петька изумлялся его уму и бесстрашию и думал, что он станет таким же. Но пока Петьке очень «хотелось куда-нибудь в другое место».
Так грязно и однообразно тянулись Петькины дни. Мальчик много спал, но не высыпался. Иногда он не слышал приказов Осипа Абрамовича или путал их. Отдыха не было: парикмахерская работала и по выходным, и по праздникам. Петька стал худеньким и сгорбленным, на его сонном лице «прорезались тоненькие морщинки», превращавшие его в состарившегося карлика.
Когда Петьку навещала мать, толстая кухарка Надежда, он просил забрать его из парикмахерской, но потом забывал о своей просьбе и равнодушно прощался с ней. Надежда с огорчением думала, что её единственный сын — дурачок.
Однажды тусклая Петькина жизнь изменилась: мать уговорила Осипа Абрамовича отпустить сына на дачу в Царицыно, куда на лето переезжали её господа. Даже Николка позавидовал Петьке, ведь у него не было матери, и он никогда не был на даче.
Суматошный, наполненный людьми и звуками вокзал ошеломил Петьку. Они с матерью сели в вагон дачного поезда, и мальчик прилип к окну. Вся Петькина сонливость куда-то делась. Он никогда не был за городом, «всё здесь для него было поразительно, ново и странно» — и удивительно огромный мир, и высокое ясное небо.
Петька бегал от окна к окну, что не нравилось зевающему господину с газетой. Надежда хотела сказать ему, что парикмахер, у которого уже три года живёт её сын, обещал сделать из Петьки человека, и тогда он станет её опорой в старости. Но посмотрев на недовольное лицо господина, кухарка промолчала.
Первые дачные впечатления хлынули на Петьку со всех сторон и «смяли его маленькую и робкую душонку».
Этот современный дикарь, выхваченный из каменных объятий городских громад, чувствовал себя слабым и беспомощным перед лицом природы. Всё здесь было для него живым, чувствующим и имеющим волю.
Петька боялся тёмного, задумчивого и страшного леса, но ему нравились яркие зелёные полянки и бездонное небо. Несколько дней он «степенно, как старик», гулял по лесной опушке и валялся в густой траве, после чего «вступил в полное соглашение с природой».
Освоиться Петьке помог гимназист Митя, который «бесцеремонно вступил с ним в беседу и удивительно скоро сошёлся». Неистощимый на выдумки Митя научил Петьку рыбачить и купаться, водил его исследовать развалины дворца. Постепенно Петька забыл о парикмахерской, начал ходить босиком, посвежел, и с его лица пропали старческие морщинки.
На исходе недели барин привёз из города письмо для Надежды — Осип Абрамович требовал, чтобы Петька вернулся. Сначала мальчик не понял, зачем и куда ему надо ехать, ведь «другое место, куда ему всегда хотелось уйти, уже найдено», и у него здесь было столько замечательных дел. Но вскоре он понял, что новая удочка — это мираж, а Осип Абрамович — непреложный факт, и «не просто заплакал, как плачут городские дети, худые и истощённые, — он закричал громче самого горластого мужика и начал кататься по земле, как те пьяные женщины на бульваре».
Постепенно Петька успокоился, и барин, собираясь на вечер танцев, сказал жене, что «детское горе непродолжительно», и «есть люди, которым живётся хуже».
Утром Петька снова ехал в поезде, но уже не смотрел в окна, а сидел тихо, благонравно сложив ручонки на коленях.
Толкаясь среди торопившихся пассажиров, они вышли на грохочущую улицу, и большой жадный город равнодушно поглотил свою маленькую жертву.
На прощание Петька попросил мать спрятать его новую удочку — он ещё надеялся вернуться.
Петька остался в грязной, душной парикмахерской, и ему снова приказывали: «Мальчик, воды!». По вечерам он шёпотом рассказывал Николке «о даче, и говорил о том, чего не бывает, чего никто не видел никогда и не слышал», и приятель не по-детски грубо, энергично и непонятно ругался: «Вот черти! Чтоб им повылазило!».
А на бульваре пьяный мужчина бил пьяную женщину.