Memento mori (Брыль)
Деление на главы — условное.
Взрыв поезда и прибытие карателей[ред.]
Поздней осенью 1943 года на одном из самых спокойных перегонов Белорусской железной дороги взорвался немецкий военный эшелон. Через день, на холодном, промозглом рассвете, ближайшую к месту катастрофы деревню окружили каратели.
Через день, холодным, промозглым рассветом, ближайшую к месту катастрофы деревню окружили каратели. Жандармы в касках и пёстрых плащ-палатках и местные предатели-полицаи в чёрных, промокших шинелях приехали из райцентра на пяти машинах.
Деревня была большая, но окружить её удалось быстро и умело. Как выяснилось значительно позже, уцелело только двое жителей: мальчик, выползший бороздой в загуменные кусты, и дед, заночевавший у родственника на дальнем хуторе.
Решение сжечь жителей деревни[ред.]
Всех остальных жителей согнали в тот конец деревни, где стоял старый огромный сарай — всё, что уцелело от колхозной фермы.
Зондерфюрер рассудил, что заставить "бандитов" копать себе яму - долгая история. Гораздо проще сжечь их в этом сарае. Пока его подчинённые загоняли деревню в трое широких ворот деревянного строения, он стоял немного в стороне, на пригорке...
Рядом с ним почти незаметно вздрагивала от пронизывающей слякоти молодая побледневшая переводчица.
Зондерфюрер узнает печника[ред.]
Зондерфюрер пообещал переводчице, что они скоро закончат эту «свинскую работу» и вернутся домой, где будет тепло. Однако, взглянув на толпу своих жертв, приближавшихся к крайним воротам сарая, он заметил знакомого человека.
Это был печник, который летом делал зондерфюреру печи. Офицер приказал подогнать его сюда. Печника подогнали.
Летом он делал зондерфюреру печи. Нашли его и привели, известного на всю округу. Пять утров дежурный жандарм обыскивал его и каждый раз одинаково весело находил в карманах мастера одно и то же огниво, самосад и кусок чёрного хлеба.
Печи получились отличные. Кухар хвалил плиту, а сам зондерфюрер — печку из белого кафеля. Сейчас он чуть не охнул при воспоминании о её гладком тепле.
Попытка печника спасти односельчан[ред.]
Зондерфюрер велел переводчице сказать печнику, что тот не будет сожжён, и спросить, хочет ли он жить. Печник только пошевелил бескровными губами. Затем офицер поинтересовался, кто у печника есть в сарае.
Печник ответил, что там его жена. Зондерфюрер сказал, что жена тоже не сгорит, он может взять её.
Печник добавил, что там его дочь с маленькими детьми. Зондерфюрер разрешил и им спастись.
Печник продолжал просить, говоря, что там его соседи. Переводчица сказала, что это родственники. Зондерфюрер начал злиться, спрашивая, не хочет ли печник, чтобы он отдал ему всю эту «банду».
- А он что думал? И всех! Всех добрых людей!.. Может, он им равня - этот твой хозяин? Или ты, может?.. Тьфу!..
Человек плюнул под ноги, затем повернулся и уже не той неуверенной походкой, как сюда, пошёл к воротам сарая.
Самопожертвование и гибель деревни[ред.]
Был какой-то момент растерянности, а потом зондерфюрер сорвал с правой руки мокрую кожаную перчатку, расстегнул кобуру, выхватил пистолет и прицелился.
В ужасном гомоне выстрел почти не был слышен, но печник упал. Он ещё вздрагивал, когда его подняли и бросили через порог под ноги толпе односельчан. Тогда ворота навсегда закрылись.
И он сгорел — единственный, кто мог бы в тот день не сгореть. И он живёт.