В одном большом доме, где жило много небогатого народа, всю ночь плакала миссис Новарес. Рыдания: «Мой Джо! О бедный мой Джо!» — раздавались на всю улицу и не давали никому заснуть. Посреди ночи от безысходности жильцы оделись и пошли в ночной кинотеатр смотреть боевик.
Несчастная прорыдала весь день, но среди уличных звуков её вопли не сильно беспокоили соседей. К ней вызывали и священника, и полицейского, но никто не смог успокоить плачущую. К вечеру с работы вернулись мужчины, стих городской шум, и уставшим жильцам вновь пришлось терпеть горестные стенания: «О, мой Джо!». Жители ушли обедать в кафе, чтоб не слышать их.
Ночью бодрствующие соседи собрались возле подъезда. Мужчины курили, женщины тихо переговаривались. Шоу «О бедный мой Джо» продолжалось. Состоялся совет, на котором почти всерьёз обсуждались варианты умиротворения миссис Новарес: от удавления до выбрасывания её из окна. Выяснилось, что Джо — муж несчастной, которого забрали в армию на срочную службу.
Один из соседей, мистер Вильяносуль, заметил, что женщину неплохо бы утешить. И если бы среди них нашёлся холостяк, то он бы здорово всех выручил. Но все мужчины дома оказались женаты. Тогда ухватившись за эту свежую мысль, соседи настояли, чтоб роль утешителя взял на себя мистер Вильяносуль. Аргумент, что он так же, как и все, женат, не был принят страдающими соседями. Миссис Вильяносуль поддержала соседей, сказав, что умрёт, если не выспится.
Тому ничего не оставалось делать, как подняться на этаж к безутешной «соломенной» вдове. Внизу жильцы, затаив дыхание в полной тишине прислушивались к происходящему. Сперва слышались вопли женщины, возмущённой непрошенным вторжением, и горячий шёпот мужчины. Потом на пару минут всё стихло. А затем скрипнула затворяемая дверь.
Счастливые соседи немедленно отправились спать, обещая назавтра поставить мистеру Вильяносуль свечу в церкви. Самой умиротворённой засыпала миссис Вильяносуль, и «тишина, словно прохладная рука, погладила её на сон грядущий». Она думала о том, как же она любит своего мужа.
За основу пересказа взят перевод В. Серебрякова.