Энеида наизнанку (Ровинский)
Очень краткое содержание[ред.]
Мифологическая древность в белорусском крестьянском антураже. После того как греки сожгли Трою, Эней с троянцами бежал на лодке по морю. Богиня Юнона, ненавидевшая его за то, что его родила Венера, решила погубить беглецов. Она отправилась к Эолу, богу ветров, и попросила потопить Энея, пообещав взамен красивую девушку.
Эол выпустил все ветры, и море взбурлило. Эней в страхе взмолился Нептуну, пообещав ему водку и деньги. Нептун, любивший выпивку и деньги, усмирил ветры. Венера, узнав о козня́х Юноны, пошла жаловаться Зевсу. Тот, выпив водки, предсказал, что Эней доберётся до Рима и станет царём, но сначала попадёт в Карфаген к вдове Дидоне.
Троянцы прибыли к берегу и пошли в город. Дидона сначала приняла их за бродяг, но они представились беженцами из Трои и попросились к ней в крепостные:
«О, знатная Дидона!
Ты нас в крепость запиши,
В воскресенье делай себе два сгона —
Мы работать будем охотно!»
Дидона, уже слышавшая об Энее, захотела его увидеть. Эней тут же появился. Все сели за стол, где Дидона угощала гостей разнообразными блюдами. Начался праздник с музыкой и плясками. Эней разошёлся и танцевал так, что искры летели от лаптей.
Подробный пересказ[ред.]
Деление на главы — условное.
Побег из Трои и гнев Юноны[ред.]
Жил-был Эней, ловкий и красивый парень, хоть и пан, но ласковый, доступный и весёлый, нефанаберистый.
Но греки много бед наделали: как лёд, всю Трою спалили. Эней, собрав кошель, бросился наутёк, быстро сделал лодку, набил её троянцами и поплыл с ними в море. Однако Юнона, злая баба, отродье панское, лихая, искала всё его погубить, на дно в пекло посадить.
За то, видишь, невзлюбила, что его Венера родила. Юнона облако отдохнула и с неба на море взглянула — плывёт на лодке Эней! Она быстро схватила панёву, кошель пресными лепёшками наложила, в колёса села, покатилась и как раз у Эола оказалась.
Вошла в светлицу, села в угол. Эол сидел тогда у печки — мякоть скоблил на перепечки да лапти лыком подплетал. Юнона рассказала ему о своём горе: Эней с троянцами плывёт, и попросила столкнуть его в море. В награду обещала привести красивую девушку, сладкую как слива с мёдом.
Буря в море и вмешательство Нептуна[ред.]
Эол расшифровал то дело — у него аж слюнка потекла, любил он тешить грешное тело, девушка по нутру была. Он согласился помочь Юноне, хотя все ветры были заняты: Борей с похмелья лежал, Норд вчера к жене уехал, Зефир с девчатами заигрался, а Эвр в батраки нанялся.
Эол, палку схватив, на панщину созывать начал и всех ветров распустил, бурлить им море приказал. Море заревело, забурлило, запенилось, зашумело. Эней испугался, всколыхнулся, от страха штаны чуть не потерял и завыл, как в трясине.
Троянцы все козлы задрали, со всех лодок кричали, как в болоте лисицы. Очухавшись, закричал Эней: «О, царь-царевич, батюшка Нептун! Не буду перед тобой врать, смилуйся, море ты усмири. Картузной пришлю табаки, государской крепкой сивухи, а деньги из кошелька сам бери!»
Прибытие в Карфаген и встреча с Дидоной[ред.]
Нептун на деньги имел охоту, водку хорошо хлебал, услышал, что будет за работу, на ветров строго закричал. Ветры знали, какая шутка с Нептуном, домой стали убираться, как от Кутузова Бонапарт. Небо прояснилось, солнышко всплыло, прояснилось. Эней, избежав так от бед, приказал готовить обед.
Тем временем Венера с ярмарки вернулась и узнала, как Юнона её сына измучила. Она надела андрак с носовкой, с подплётом надела лапти, онучи рабочие обула, как будто войт сельский, лицо сывороткой обмыла, кужельный надела балахон и пошла к Зевсу на поклон.
А Зевс тогда сидел в клети, водку с мёдом там хлебал, без стыда, как малые дети, из подойника пальцем ковырял. Венера завыла, соплями всё лицо измазала и зажаловалась на Юнону. Зевс, водочки допив, табаки крепкой зажив, такую речь начал: Эней доберётся до Рима и будет там царём, поставит каменные палаты.
Плыл, плыл Эней, пока на глазах не зазеленело и море хуже талакана не приелось. Наконец увидел село! Как раз на берег приплыли, за плетень лодку свою прикрутили, по рюмке выпили сивухи, поели натощак солодухи, пошли в город погулять. Бегут, как батраки с пригона, а им в воротах — Дидона.
«Мы все из троянского прихода,
Государские прежде были,
Да осенью прошлого года
От греков в море убежали.»
Пир у Дидоны и зарождение любви[ред.]
Дидона стала на них кричать: «Глядите, какие же оборванцы! Или смолу вы везёте?! Ай вы, духовские цыгане! Кур из-под клети крадёте?!» Троянцы как черви закопошились, пластом повалились, хлеб-соль Дидоне поднесли и рассказали свою историю. Они просили записать их в крепость, обещали работать по воскресеньям.
Дидона рыдала и выла, текло как из ливера из глаз. Она уже слышала про Энея, что у него и шея с гулькой, что волос в голове скрутился, что нос козюлькой раздвоился. Она сказала: «Если бы Эней ваш одумался да сам ко мне подвернулся — всячины бы тогда достал…» Он — шмыг, как будто с неба упал!
Вошли в светлицу, перекрестились, Эней и «Отче» прочитал. За стол все по порядку садились, пирог на столе лежал. Дидона варево наливала, кусками мясо в миски клала и забеляла молоком. Были и сладкие потешки: пряники, орешки, мякоть и изюм решетами.
Дуда медведем тут ревела,
Свирель гусыней шипела,
Скрипели скрипки, как котки
Девушки голоса подавали, весну молоденькую призывали и шутки разные делали: козу праздничную водили, из печи лося забивали, дугу в браму продевали — пустот вволю было! Расхарапушился Эней, аж искры сыплют от лаптей…