Ханский огонь (Булгаков)
Очень краткое содержание[ред.]
Подмосковье, начало 1920-х годов. Бывшее княжеское имение Ханская ставка превратилось в музей. По средам здесь водил экскурсии старый слуга Иона Васильевич.
В один из показательных дней приехала группа молодёжи с голым человеком в очках, который оскорбительно отзывался о прежних хозяевах. Среди посетителей был богатый иностранец в золотых очках.
После ухода экскурсантов иностранец остался во дворце. Это оказался князь Антон Иоаннович Тугай-Бег, тайно вернувшийся из эмиграции.
Князь рассказал Ионе о смерти княгини и забрал важные документы из запечатанного кабинета. Разъярённый оскорблениями голого экскурсанта и превращением дворца в музей, князь решил уничтожить родовое гнездо. Он поджёг рукописи, картины и мебель.
Полог занялся через минуту, и разом, ликующе, до последней пылинки, осветился шатер. — Теперь надёжно, — сказал Тугай и заторопился.
Князь скрылся в парке тайными тропами.
Подробный пересказ[ред.]
Названия разделов — условные.
Приезд экскурсантов в усадьбу-музей[ред.]
Когда солнце начало садиться за орешневские сосны, из флигеля смотрительницы прибежала уборщица и закричала, что нужно идти к больной смотрительнице насчёт экскурсий. У неё болели зубы, и она не могла выйти провести показательный день — среду.
Дряхлый камердинер поплёлся к флигельку, где в полутьме на кровати лежала больная с белым заячьим на голове. Она попросила его самого провести экскурсантов и показать им всё, особенно беречь чашки. Главное — присматривать, чтобы никто ничего не украл.
Иона отпер чугунную калитку с белым плакатом «Усадьба-музей Ханская ставка». В половине седьмого из Москвы на дачном поезде приехали экскурсанты. Во-первых, целая группа молодых смеющихся людей человек в двадцать — подростки в рубашках хаки, девушки без шляп в матросских блузках и пёстрых кофтах, в сандалиях на босу ногу.
Среди молодых оказался немолодой человек лет сорока, сразу поразивший Иону. Он был совершенно голый, если не считать коротеньких бледно-кофейных штанишек и пенсне на носу. Коричневая сыпь покрывала его сутуловатую спину, а ноги были разные — правая толще левой.
Вслед за толпой шли отдельно пятеро хороших посетителей: дама с толстым животом, при ней девочка-подросток с косами, бритый высокий господин с красивой подкрашенной дамой и пожилой богатый иностранец в золотых очках, в широком светлом пальто, с тростью.
Экскурсия по дворцу и конфликт с голым посетителем[ред.]
Иона повёл экскурсантов по белой лестнице, устланной малиновым ковром. Вечерний свет сочился через большие стёкла за колоннами. На верхней площадке гости увидели пройденный провал лестницы, балюстраду с белыми статуями, чёрные полотна портретов и резную люстру.
Голый поправил пенсне и заявил, что дворец строил Растрелли в восемнадцатом веке. Иона возразил, что строил князь Антон Иоаннович полтораста лет назад. Голый стал спорить о том, что царствия небесного не существует и князя нынешнего уже нет. Иона ответил:
— В небесное царствие в срамном виде без штанов не войдёшь. Так ли я говорю? — Молодые захохотали все сразу, с треском.
Пошли дальше через бальный зал с шестью белыми колоннами, золочёными стульями и тёмными гроздьями бра. Под ногами разбегался скользкий шашечный паркет. Голый спросил, кто делал паркет, и узнав, что крепостные крестьяне, усмехнулся неодобрительно:
Сработано здорово... Видно, долго народ гнул спину, выпиливая эти штучки, чтоб потом тунеядцы на них ногами шаркали. Онегины... трэнь... брень...
Стены исчезли под тёмными полотнами в потускневших золотых рамах. Екатерина II в горностае смотрела во всю стену, напротив красовался юный курносый с четырёхугольными звёздами на груди. А вокруг до самого лепного плафона глядели княгини и князья Тугай-Бег-Ордынские.
За полтысячи лет смотрел со стен род князей Тугай-Бегов, род знатный, лихой, полный княжеских, ханских и царских кровей.
На пьедестале стоял бронзовый позеленевший бюст старухи матери в бронзовом чепце — неистощимой в развратной выдумке, носившей всю жизнь две славы: ослепительной красавицы и жуткой Мессалины. Голый постучал ногтем по бронзовому чепцу и стал рассказывать о знаменитой развратнице, любовнице Николая Палкина.
Иона перекосил рот, глаза его налились мутной влагой, и руки затряслись от слов голого о княгине-матери. Шли через кабинет князя с оружием, портретами императоров, фотографиями полков, где служили Тугай-Беги. В игральной зеленой комнате красовался портрет последнего князя в белом кавалергардском мундире.
Дама с животом спросила, где теперь князь. Иона ответил, что они за границей отбыли при самом начале, и у князя деток нет, а младший брат Павел Иоаннович на войне с немцами убит. Пришли в розовый шатер — спальню Тугай-Бегов с двуспальной резной кроватью и портретом последней княгини.
Тайное возвращение князя Тугай-Бега[ред.]
После ухода экскурсантов Иона, как всегда, вернулся во дворец для обхода. Вечер был светлый и тёплый, но покоя на душе не было — расстроил его голый. На площадке у входа в бальный зал он остановился и побледнел — во дворце были шаги.
В дверях показался иностранец в золотых очках. Увидав Иону, он испугался, но быстро оправился и негромко сказал по-русски, чтобы тот успокоился. Звуки его голоса убили Иону — он узнал князя Антона Иоанновича.
Иона заливался слезами, тыкался трясущейся головой в жёсткую бороду князя. Тугай-Бег повёл его в кабинет и рассказал, что княгиня умерла в прошлом году в Париже от воспаления лёгких, но наказывала поцеловать Иону, если увидит. Князь поцеловал старика в мокрую щёку.
Князь объяснил, что приехал тайно за важными бумагами насчёт самарских и пензенских имений. Иона сообщил, что рабочий кабинет запечатан — Эртус Александр Абрамович из комитета устраивает библиотеку и учит мужиков. Лицо князя стало диковинно похоже на портрет раскосого хана в мурмолке.
Тугай-Бег пообещал повесить Эртуса на липе у ворот:
— Этого Эртуса я повешу вон на той липе... день Эртус будет висеть лицом к дороге, чтобы мужики могли полюбоваться на этого устроителя библиотек
А рядом повесит голого Антонова Семёна, который уже пользовался гостеприимством в Ханской ставке и ходил голый по дворцу в пенсне. Князь вынул из кармана блестящую рубчатую рукоятку, в углах рта появилась беловатая пенка. Он сдержался тогда, чтобы не убить голого, но теперь сделает большее.
Князь дал Ионе денег и попросил разрешения переждать до поезда во дворце — в два ночи он уедет в Москву. Тугай сорвал одним взмахом веревочку с сургучом с двери кабинета и пообещал устроить так, чтобы Ионе не пришлось ни за что отвечать.
Поджог дворца и бегство князя[ред.]
Ночью в рабочем кабинете горела керосиновая лампа, освещая вороха бумаг. В соседнем кабинете нагорали стеариновые свечи. За конторкой сидел человек в штатском платье и с кавалергардским шлемом на голове. Тугай читал толстую тетрадь с надписью «Алекс. Эртус. История Ханской ставки. 1922-1923».
Князь ходил по ковру, бормоча сам с собой и покусывая губы. Он смотрел на фотографию кавалергардов, где сидел рядом с маленьким человеком, подавлявшим всех белых напряжённых кавалеристов. Тугай размышлял:
— По живой моей крови, среди всего живого шли и топтали, как по мёртвому. Может быть, действительно я мёртв? Я — тень?
Князь разорвал рукопись Эртуса в клочья, натаскал бумаги из шкафов, разбил раму портрета и аккуратно поджёг ворох в трёх местах. Через пять минут душило дымом. В соседнем кабинете он поджёг портрет Александра I, а в розовом шатре вылил керосин в постель и швырнул туда горелку. Говоря прощальные слова, он произнёс:
— Не вернётся ничего. Всё кончено. Лгать не к чему. Ну так унесём же с собой всё это, мой дорогой Эртус.