Сухой хлеб (Платонов)
Очень краткое содержание[ред.]
Деревня Рогачёвка, послевоенное время. Семилетний мальчик жил с матерью.
Его отец умер на войне, дедушка умер от старости ещё до войны. Митя не понимал смерти и думал, что они просто спят в земле, потому что уморились от работы. Он боялся, что мать тоже устанет и уснёт навсегда.
Стояло засушливое лето. Мать пахала паровое поле с волами.
Митя ходил за ней и носил воду из колодца. Видя, как тяжело матери, он захотел скорее вырасти. Дома мальчик съел много хлеба, думая, что так быстрее станет большим и сильным. Он переел и заснул. Наутро Митя проверил, не вырос ли он, но остался прежним.
Митя нашёл в старом сарае дедушкину деревянную тяпку и пошёл на колхозное поле. Там он стал рыхлить спёкшуюся землю между рядами погибающей ржи, чтобы роса проходила к корням и хлеб ожил. Его увидела учительница Елена Петровна, у которой на войне осталась одна рука.
Учительница Елена Петровна наклонилась к Мите, обняла его одной рукой и прижала к себе: — Ах ты, милый мой! Какое сердце у тебя — маленькое, а большое!..
Она помогла Мите, а на следующий день привела учеников с тяпками. Все дети склонились к ржаным былинкам, чтобы помочь им жить и расти.
Подробный пересказ по главам[ред.]
Названия глав — условные.
Глава 1. Митя хочет вырасти и помочь матери[ред.]
В деревне Рогачёвке жил семилетний мальчик.
Отец его умер на войне от болезни, теперь у него осталась одна мать. Был у Мити ещё дедушка, но он умер от старости ещё до войны.
Лица его Митя не помнил.
помнил он только доброе тепло у груди деда, что согревало и радовало Митю, помнил грустный, глухой голос, звавший его. А теперь не стало того тепла и голос тот умолк.
Митя думал, куда ушёл дедушка. Смерти он не понимал, потому что нигде не видел её. Он думал, что и брёвна в избе, и камень у порога тоже живые, как люди, как лошади и коровы, только они спят. Митя спрашивал у матери, где дедушка, спит ли он в земле.
Мать отвечала, что дедушка спит, он уморился. Всю жизнь ему спать было некогда — он землю пахал, а зимой плотничал, сани делал в кооперацию и лапти плёл.
— Мама, а ты никогда не уморишься? — спрашивал Митя и с боязнью смотрел в материнское лицо. — Нет, чего мне, сынок, я никогда не уморюсь... Я тебя ещё долго буду растить.
Митя боялся, что мама уморится, устанет работать и тоже уснёт, как уснули дед и отец. Мать теперь целый день ходила по полю за плугом. Два вола волокли плуг, а мать держала ручки плуга и кричала на волов, чтобы они шли и не останавливались. Митя ходил следом за плугом и тоже покрикивал на волов, чтобы не скучать без матери. В тот год лето было сухое. Горячий ветер дул в полях с утра до вечера, огненный зной палил землю и обращал её в мёртвый прах. Митя носил воду из колодца на пашню, чтобы мать не мучилась от жажды. Он видел, как тяжко было матери, как она упиралась в плуг, когда слабели волы. Митя захотел скорее стать большим и сильным, чтобы пахать землю вместо матери, а мать пусть отдыхает в избе. Подумав так, Митя пошёл домой. Мать ночью испекла хлебы и оставила их на лавке. Митя отрезал половину ковриги и начал есть. Есть ему не хотелось, но нужно было: он хотел скорее вырасти большим, скорее войти в силу и пахать землю. Митя думал, что от хлеба он скорее вырастет, только надо съесть его много. Он ел хлебную мякоть и корку, сперва в охоту, а потом стал давиться от сытости. Вскоре у него рот уморился жевать, челюсти заболели от работы, и Митя захотел спать. Но спать ему не надо было. Ему надо есть много и расти большим. Он выпил кружку воды, съел ещё капустную кочерыжку и опять стал есть хлеб. Доевши половину ковриги, Митя снова попил воды и стал есть печёную картошку из горшка, макая её в соль. Картошку он съел только одну, а вторую взял в руку, макнул в соль и заснул. Вечером мать пришла с пахоты. Видит она, спит её сын на лавке, голову положил на ковригу свежего хлеба и храпит, как большой мужик. Мать раздела Митю, осмотрела его, глядит — живот у него, как барабан. Всю ночь Митя храпел, брыкался ногами и бормотал во сне. А наутро проснулся, жил весь день не евши, ничего ему не хотелось, одну только воду пил. С утра Митя ходил по деревне, потом пошёл на пашню к матери и всё время поглядывал на встречных и прохожих людей: не замечают ли они, что он вырос. Никто не смотрел на Митю с удивлением и не говорил ему ничего. Тогда он посмотрел на свою тень, не длиннее ли она стала. Тень его словно бы стала больше, чем вчера, однако немного, на самую малость. Митя сказал матери, что ему пора пахать. Мать ответила ему, что придёт и его пора пахать, а сейчас она не пришла, ему расти и кормиться ещё надо, и она его будет кормить. Митя осерчал на мать и на всех людей, что он меньше их. Он сказал, что не хочет кормиться, а хочет кормить мать. Мать улыбнулась ему, и от неё, от матери, всё стало вдруг добрым вокруг: сопящие потные волы, серая земля, былинка, дрожащая на жарком ветру, и незнакомый старик, бредущий по меже. Огляделся Митя, и ему показалось, что отовсюду на него смотрят добрые, любящие его глаза, и вздрогнуло его сердце от радости.
Глава 2. Находка в старом сарае: дедушкина тяпка[ред.]
В родительском дворе, где жил Митя, был старый сарай. Сарай был покрыт досками, и доски стали старые от времени, по ним уже давно рос зелёный мох. А сам сарай ушёл с одной стороны наполовину в землю и походил на согнувшегося старика. В тёмном углу того сарая лежали старые, давние вещи. Туда и отец складывал, что ему нужно было, там и дед хранил, что ему одному было дорого и никому уже не требовалось. Митя любил ходить в тот тёмный угол сарая-старика и трогать там ненужные вещи.
Он брал топор, весь иззубренный, ржавый и негодный, глядел на него и думал: «Его дедушка в руках держал и я держу». ...Митя трогал руками забытые предметы, спящие теперь в сумраке сарая...
Нынче Митя нашёл в сарае твёрдую дубовую палку: на одном конце её был корень, согнутый книзу и острый, а другой конец был гладкий. Митя не знал, что это было. Может, дедушка рыхлил землю, как тяпкой, этим острым дубовым корнем или ещё что-нибудь работал. Митя взял эту дедушкину дубовую тяпку и отнёс её в избу. Может быть, она ему сгодится: дедушка ею работал и он будет.
Глава 3. Спасение сухого хлеба[ред.]
К самому пряслу Климова двора подходило колхозное поле. На поле была посеяна рожь рядами. Каждый день Митя ходил к матери через это хлебное поле и видел, как рожь морилась жарою и умирала: малые былинки ржи лишь изредка стояли живыми, а многие уже поникли замертво к земле, откуда вышли на свет.
Митя пробовал подымать иссохшие хлебные былинки, чтоб они жили опять, но они жить не могли и клонились как сонные на спекшуюся, горячую землю.
Митя спрашивал у матери, умаривается ли рожь от жары. Мать отвечала, что умаривается, дождей-то ведь не было и теперь нету, а хлеб не железный, он живой. Митя сказал, что роса есть, она по утрам бывает. Мать ответила, что роса сохнет скоро; земля вся поверху спеклась, роса вглубь не проходит. Митя спросил, как же быть без хлеба. Мать сказала, что незнамо как и быть, должно, помощь тогда будет, они в государстве живут. Митя сказал, что лучше пусть в колхозе хлеб растёт, пусть роса в землю проходит. Мать согласилась, что так бы оно лучше было, да хлеб без дождя не рождается. Митя произнёс, что хлеб не вырастет большой, он спит маленький. Он пошёл один домой, а мать осталась на пашне. Дома Митя взял дедушкину деревянную тяпку, погладил её рукою — дедушка тоже, должно быть, гладил её, — положил тяпку на плечо и пошёл на колхозное озимое поле, что было за пряслом. Там он стал рыхлить тяпкой спекшуюся землю промеж рядов уснувших ржаных былинок. Митя понимал, что хлебу вольнее будет дышать, когда земля станет рыхлой. А ещё ему хотелось, чтобы ночная и утренняя роса прошла сверху между комочками земли в самую глубину, до каждого корня ржаного колоска. Тогда роса смочит там почву, корни станут кормиться из земли, а хлебная былинка проснётся и будет жить. Митя ударил нечаянно тяпкой возле самого хлебного стебелька, и стебелёк тот сломался и поник. Митя вскричал самому себе, что нельзя так делать. Он оправил стебелёк, уставил его в земле и стал теперь мотыжить землю лишь посредине междурядья, чтобы не поранить хлебных корней. Потом он положил тяпку и начал руками копать и рыхлить землю у самых корней хлеба. Корни были осохшие, слабые, мать говорила про них, что они малодушные, и Митя осторожно ощупывал пальцами и разрыхлял почву вокруг каждого ржаного корешка, чтобы не сделать ему больно и чтобы роса напоила его. Митя работал долго и ничего не видел, кроме земли у ослабевших, у дремлющих былинок. Он опомнился, когда его окликнули. Митя увидел учительницу. Он не ходил в школу, мать сказала ему, что осенью отдаст его в школу, но Митя знал учительницу.
Она была на войне, и у неё осталась целой одна правая рука; однако учительница не горевала, что она калека; она всегда была весёлая, она знала всех детей на деревне и ко всем была добрая. Учительница спросила Митю, что он тут копается. Митя сказал, что хлеб пусть растёт, он хлебу помогает, чтоб он жил. Учительница попросила рассказать, как же он помогает. Митя ответил, что хлеб росу будет пить. Учительница подошла к Мите и посмотрела на его работу. Она спросила, не скучно ли ему работать одному. Митя сказал, что не скучно. Учительница спросила, отчего ему не скучно. Митя не знал, что сказать, потом он вспомнил, что маму всё время любит, ему работать не скучно, хлеб помирает, им некогда. Учительница наклонилась к Мите, обняла его одной рукой и прижала к себе. Она сказала, какое сердце у него — маленькое, а большое. Она предложила, что он тяпкой будет мотыжить, а она пальцами у корней будет копать, а то у неё рука-то всего одна. И Митя стал мотыжить землю дедушкиной тяпкой, а учительница, присев на корточки, начала копать почву пальцами у самых хлебных корней. На другой день учительница пришла на колхозное поле не одна; с нею пришло семеро детей, учеников первого и второго классов.
Митя один уже работал деревянной тяпкой. Он вышел нынче спозаранку и осмотрел все хлебные былинки, возле которых он вчера разрыхлил землю. Солнце поднялось, роса уже сошла и ветер с огнём дул по земле. Однако те ржаные колоски, что возделал Митя, нынче словно бы повеселели. Митя обрадованно сказал учительнице, что они просыпаются, они проснутся. Учительница согласилась, что конечно, проснутся, они их разбудят. Она увела учеников с собой, и Митя остался один. Митя думал, что мама пашет, и он хлебу расти помогает, у учительницы одна рука только, а то бы она тоже работала. Учительница взяла в колхозе маленькие узкие тяпки и вернулась со всеми мальчиками и девочками обратно.
Она показала детям, как работает Митя, как надо делать, чтобы рос сухой хлеб, — она сама стала работать одной рукой, и все дети склонились к ржаным былинкам, чтобы помочь им жить и расти.