Последняя ночь (Каверин)
Очень краткое содержание[ред.]
Великая Отечественная война, декабрь. На военном корабле комиссар вызвал лучших разведчиков Корнева и Тумика и поручил им уничтожить немецкую дальнобойную батарею, которая мешала операции. Единственный способ — подорвать её ценой собственной жизни.
В последнюю ночь перед заданием Тумик размышлял о своей жизни: вспоминал отца — комиссара Первой Конной с тремя орденами, девушку Шуру из Махинджаури, друга Мишу Рубина. Он понял, что его смерть будет прекрасной, как и его жизнь, что он останется в памяти товарищей как храбрая морская душа.
Утром разведчики проникли к батарее. Поскольку вокруг было много немцев, тихо заложить взрывчатку и уйти оказалось невозможно. Они тянули жребий — кто останется подорвать склад снарядов. Тумик схитрил, взяв в обе руки целые спички. Корнев, у которого были жена и сын, вытянул целую спичку и ушёл.
Он был метрах в сорока от батареи, когда раздался взрыв и пламя метнулось до самого неба, осветив пустынный край — снег и тёмные ущелья между скал, диких скал Отчизны.
Подробный пересказ[ред.]
Деление на главы — условное.
Задание комиссара и согласие на смерть[ред.]
Накануне вечером комиссар вызвал к себе в каюту двух лучших разведчиков — Корнева и Тумика. Он рассказал им о дальнобойной батарее, которая обстреливала передний край и глубину, причиняя немалые потери и мешая задуманной операции.
Потом он спросил, что они думают о самопожертвовании, потому что иначе её нельзя уничтожить... Теперь этот вопрос стоит перед ними — Корневым и Тумиком
Комиссар начал разговор с подвига двадцати восьми панфиловцев, которые отдали за Отчизну свои молодые жизни. Теперь такой же вопрос стоял перед награждёнными орденами и медалями разведчиками.
Размышления Тумика о прошлой жизни[ред.]
Тумик первый сказал, что согласен. «Можно выполнить для Отчизны», — быстро сказал он. Корнев тоже согласился, и решено было высадиться на берег в девять часов утра.
Времени вдруг оказалось много, и можно было полежать и подумать, тем более, что это, наверно, уже в последний раз, а больше, пожалуй, не придётся.
Тумик воевал уже полтора года и дважды был ранен. Он служил в отряде, куда брали только холостых. Участвовал в захвате знаменитой сопки «Колпак», когда восемьдесят моряков семь часов держались против двух батальонов. Когда кончился боезапас, моряки отбивались камнями, с азартом и песней «Синие воротники» сбрасывая валуны на немцев.
Тумик вспомнил отца — комиссара полка Первой Конной, награждённого тремя орденами. Каждое лето к отцу в Армавир приезжали усатые военные в длинных кавалерийских шинелях, подолгу сидели и выпивали. Они рассматривали Колю и гадали, что из него выйдет. Тумик видел перед собой маленький дом, крыльцо с провалившейся ступенькой и отца в саду — коротко стриженного, седого, с худым носом, стройного, в кубанке набекрень и со своими тремя орденами.
Он вспомнил девушку-армянку, которая служила на метеостанции в Махинджаури. Она звала его Никохайос, а он её просто Шура. Они сидели на старой каменной кладке генуэзской крепости и целовались. Внизу были кипарисы, мандаринные рощи, поля табака и лаванды, а за ними — море. Вспомнил друга Мишу Рубина, с которым учился в школе и ФЗУ, а потом пошёл на флот по добровольному комсомольскому набору. Они брали коньки на Казбек и катались по ледникам в одних трусиках.
Понимание смысла жертвы за Отчизну[ред.]
Тумик вспомнил всю свою жизнь — отец был родным домом, детством и школой, Шура — любовью, а Миша Рубин — другом, который говорил, что на свете есть настоящая дружба навеки. Они были с ним всю войну и были теперь, когда он лежал на койке под иллюминатором, слушая, как волна набегает на борт.
Вдруг всё стало ясно для него, и он даже присел на койке, обхватив руками колени.
Недаром же я жил на земле... потому что если всё равно как жить, тогда всё равно и как умереть. Но если смерть моя будет прекрасной, значит, прекрасной была и моя жизнь.
Что смерть! Нет никакой смерти... Пускай перестану я жить на земле, останется слава и будет знать весь народ, за что я отдал всё, что было мне дорого и мило.
Он знал, что нужно уснуть хоть на час, но теперь, когда стало так легко на сердце, жалко было спать. Он видел, как при свете огарка Корнев пишет письмо, и ему хотелось сказать Корневу, что нет для них смерти и что пришла торжественная, последняя ночь. Но он ничего не сказал — у Корнева были жена и маленький сын.
Жребий и героическая смерть[ред.]
С первого взгляда они поняли, что нельзя заложить тол и уйти — батарея работала, и кругом было слишком много народу. Можно было только подорвать её и самим подорваться.
Они стали тянуть жребий, потому что достаточно было подорваться одному, а другой мог вернуться к своим. Они условились — вернётся тот, кто вытащит целую спичку.
Тумик взял в обе руки целые спички и предложил Корневу тащить. У Корнева были жена и маленький сын, и он не так обдумал этот вопрос. Они обнялись, поцеловались. На прощание Тумик отдал Корневу свою фотографию с автоматом. Корнев ушёл. Он был в сорока метрах от батареи, когда раздался взрыв и пламя метнулось до неба, осветив пустынный край — снег и тёмные ущелья между диких скал Отчизны.