Мой парижский приятель, человек с большими странностями, несколько лет тому назад узнал, что я собираюсь провести несколько дней вблизи Монтизера. Он попросил меня зайти в тамошний музей. По его сведениям, там должен был находиться портрет его деда кисти Леруа. После смерти деда обстановка его парижской квартиры была продана с торгов. Портрет был приобретён музеем города, где художник Леруа родился. Мой приятель хотел узнать, там ли действительно портрет, можно ли его выкупить, за какую цену. Он сказал, что писал туда несколько раз, но не добился ответа.
Случайно в Монтизере во время сильного дождя я оказался около музея, и зашёл в него. Среди картин я сразу заметил портрет мужчины в сюртуке, с бакенбардами. Можно было разглядеть в его чертах некоторое сходство с моим приятелем. На мой вопрос сторож назвал имя опекуна музея, мосье Годара, и его адрес.
Мосье Годар уверял меня, что такого портрета в музее нет. Мы отправились в музей, и мосье Годар убедился, что ошибался, - портрет был. Но продажу картины мог разрешить только новый мэр, которого ещё не избрали. Мосье Годар пытался увлечь меня на продолжительную экскурсию по музею, но я отказался и долго мотался по многочисленным залам в поисках выхода. Наконец из дебрей музея я вышел на волю. Улица была покрыта снегом, и это было похоже на Россию. Я начал очень быстро вытаскивать из карманов, рвать, бросать в снег и утаптывать, всё, что у меня было, - бумаги, письмо от сестры из Парижа, пятьсот франков, платок, папиросы. Но для того, чтобы совершенно отделаться от эмигрантской чешуи, надо было содрать и уничтожить одежду, обувь, остаться идеально нагим, хотя меня и так трясло от тоски и холода.
Меня задержали. В дальнейшем было много испытаний, большого терпения и труда, чтобы обратно выбраться за границу. »С той поры я заклялся исполнять поручения чужого безумия»