В оригинале повествование ведётся от лица солдата-афганца Глеба.
Глеб, солдат ограниченного контингента советских войск в Афганистане 1982 года призыва, служит в пехоте, конвоирует колонны машин. Сидя на броне с автоматом, он охраняет очередную колонну. Перед колонной идут сапёры, так как по данным разведки дорога может быть заминирована. Глеб мечтает о скорой демобилизации.
Колонна въезжает в долину, зажатую между рекой и скалами, — опасное место, если нападут моджахеды. По приказу ротного взвод сопровождения идёт пешком за сапёрами, а машины останавливаются и ждут дальнейших приказов. Старослужащие присматривают за молодыми солдатами. Под началом Глеба два новобранца.
Из развалин и садов по периметру долины начинается обстрел колонны. Бойцы падают на землю и отстреливаются. Глеб защищает новобранцев, за которых отвечает. С нашей стороны бой ведут танки и боевые вертолёты. Посреди боя санитары просят помочь вынести раненых. Глеб помогает вывести из-под обстрела и перевязать сапёра и его собаку — огромную овчарку, истекающую кровью. За ранеными прилетают вертолёты, но этот сапёр не хочет улетать без своего боевого друга — его увозят насильно.
Когда бой заканчивается, Глеб с сослуживцами осматривают убитых моджахедов, среди которых видят мальчика с гранатомётом. Это их поражает.
Колонна машин уезжает, вертолёты улетают, а взвод сопровождения готовит позиции для ночёвки в долине: солдаты ставят палатки, разводят костры, выставляют караулы. Тут Глеб замечает, что собака сапёра жива, но в плохом состоянии. Она сильно ранена, у неё повреждена нога. Ей вводят обезболивающее и относят в машину.
Когда рота готовится ко сну — собака приходит в себя. Глеб кормит и поит её, по связи вызывает фельдшера. Тот не хочет ехать к псу, но его уговаривают.
Когда фельдшер Семён осматривает пса, выясняется, что у того рана на боку, осколки в груди и перебита нога. Все раны спереди: собака не повернулась к врагу спиной. В свежевырытом окопе ночью ей зашивают раны, всю перевязывают, дают антибиотики и снотворное. Фельдшер не даёт собаке никаких положительных прогнозов.
Утром новобранцы сообщают Глебу, что псу стало лучше: он пришёл в себя, поел. Глеб навещает его, ласкает, и огромный пёс с благодарностью отзывается на ласку: лижет ему руки и улыбается. Только не даёт гладить себя по голове, рычит. Собаку зовут Дуся, она — метис овчарки.
Весть о героической собаке разносится по округе — её навещают солдаты других подразделений. После звонка за собакой приезжают сапёры на двух машинах. Та им очень рада: пытается встать, скулит. Сапёры её обнимают и целуют, чуть не плачут от радости.
Они рассказывают Глебу, что овчарку зовут Дик, но хозяин Фёдор ласково называет его Дуся. Пса он привёл с собой с гражданки, они из-под Воронежа. Служить осталось им полгода, сам Фёдор легко ранен. Про собаку сапёры говорят, что она с характером, никому не даёт гладить себя по голове: может укусить. За овчаркой, к большому удивлению пехоты, прилетает вертолёт, её провожает вся рота.
Через некоторое время Глеб с товарищем идут к сапёрам проведать Фёдора и Дусю. Боец ещё лечится в госпитале, а пёс живёт в питомнике, за ним присматривает начальник питомника, «мрачный прапорщик Трубилин, по прозвищу Труба». Труба — «редкий отморозок», людей ненавидит, а собак любит до беспамятства.
Глеб просит разрешения навестить Дусю, и нелюдимый прапорщик позволяет. Собака рада Глебу, но очень слаба. С тех пор он часто навещает пса, к которому привязался. С Трубилиным они много говорят об овчарке, и тот жалеет, что Дуся больше не сможет служить из-за тяжести ранения. Пса часто осматривает врач, ему колют антибиотики, но выздоравливает он медленно, потому что тоскует по Фёдору. Тот пишет ей письма, и Трубилин читает их псу. Тот внимательно слушает.
Глеб явственно видит «слёзы, стоявшие в собачьих глазах».
В январе 1985 года для дембелей наконец привозят замену — новобранцев. Глеб и его товарищи готовятся к демобилизации, много спят и пьют, но стараются не попадаться начальству, чтобы их ещё больше не задержали. Они и так переслужили несколько месяцев. Старослужащие больше не охраняют караваны, не ходят на политзанятия, зато много смеются над новобранцами.
В один из таких дней в роту приходит Фёдор, находит Глеба и зовёт к сапёрам. Тот с радостью идёт с ним, надеясь увидеть Дусю и хорошо пообедать. С Фёдором раньше он почти не был знаком, но теперь по армейским законам считается его крёстным: он же его из-под огня вытащил. Когда сапёр подводит его к мёртвому Дусе, Глеб испытывает шок.
Трубилин рассказывает, что, когда Фёдор вернулся из госпиталя, Дуся «учуял — начал выть в голос… …пёс не просто визжал, он плакал, орал в голос, как человек». Затем пёс успокоился, положил хозяину голову на колени и затих. То, что Дуся умер, заметили не сразу, «отмучался… Дождался… Увидел живого, попрощался и ушёл…».
Трубилин велел Фёдору позвать Глеба на похороны. Дусю хоронят всей ротой сапёров как героя, над могилой стреляют, все плачут.
Проходит девять лет. Глеб приезжает в Воронеж к своему знакомому писателю. На улице его вдруг обнимает «новый русский»: бритый, в малиновом пиджаке, цепях и понтах. Глеб долго не может узнать его, пока тот не напоминает, что они сослуживцы по Афганистану, он — Лёха из сапёров. Бывшие «афганцы» сидят в кафе, где Лёха рассказывает про Фёдора, земляка.
После смерти Дуси тот начал чудить ещё в полку, поэтому поздно демобилизовался. В Союзе тоже продолжил пить, пока родители не запихнули его в институт и не женили на хорошей девушке-студентке. Семейная жизнь почти сразу не заладилась, и молодые развелись, успев родить ребёнка. После этого Фёдор стремительно опустился и спился. Лёха часто видел его в компании бомжей. Родители уже ничего не могли поделать с сыном.
Как-то зимой он поехал в деревню к бывшей жене проведать сына. Шёл пьяный по снежным полям, упал и замёрз. Его тихо похоронили.
Сослуживцы едут на кладбище, и там Глеб видит памятник из чёрного мрамора, на котором выгравированы Фёдор, юный, в военной форме, и Дуся, лежащий у его ног. «Вот и встретились, наконец. Разом, теперь… …никто вас не растащит, не разлучит, не разведёт по разным берегам одной речки. Вместе, теперь… Рядышком…».