Пир (Платон)
Очень краткое содержание[ред.]
Аполлодор по просьбе своего друга начал рассказ о пире.
Этот рассказ он передал со слов Аристодема, потому что сам на пире не присутствовал.
Гости по очереди произносили похвальную речь Эроту — богу любви. Когда очередь дошла до Сократа, он начал с вопросов, обращённых к хозяину дома, а потом рассказал то, что услышал от женщины-мантинеянки.
.jpg)
Речью Сократа все были довольны. Но тут появился его пьяный друг с шумной компанией и произнёс откровенную речь о Сократе, сказав, что сам он опасается слушать его речи. После этого кто-то из гостей уснул, кто-то продолжил разговаривать. Сократ ушёл с пира вместе с Аристодемом, который всегда следовал за ним.
Подробный пересказ по главам[ред.]
Аполлодор и его друг[ред.]
Друг Аполлодора попросил его рассказать о пире у Агафона, где были Сократ, Алкивиад и другие.
.jpg)
Пир, на котором велись беседы о любви, состоялся давно, и сам Аполлодор там не присутствовал. Он узнал о содержании бесед от Аристодема, а теперь постарался рассказать своему другу всё по порядку так, как Аристодем ему рассказывал.
В тот день Аристодем встретил Сократа, который позвал его с собою на ужин к Агафону. Сократ отстал и явился в гости позднее. После ужина присутствующие возлежали и по очереди говорили похвальное слово богу Эроту.
Речь Федра: древнейшее происхождение Эрота[ред.]
Федр назвал Эрота великим, потому что он — древнейший бог и первоисточник многих благ. Федр был убеждён, что ничего не учит лучше, чем любовь. А учит она «стыдиться постыдного и честолюбиво стремиться к прекрасному». Влюблённый должен быть готов на любые подвиги ради любимого, даже умереть ради него. Но именно преданность любимого влюблённому особенно восхищала богов, за что они и удостаивали возлюбленных большей чести. В качестве примера Федр привёл месть Ахилла за убийство своего поклонника Патрокла. Боги почтили Ахилла и после смерти за его преданность юноше, влюблённому в него.
Ведь любящий божественнее любимого, потому что вдохновлён богом.
Федр закончил свою речь утверждением, что могущественный бог любви Эрот был способен «наделить людей доблестью и даровать им блаженство при жизни и после смерти».
Речь Павсания: два Эрота[ред.]
После Федра говорили другие, но их речи Аристодем запомнил хуже, чем речь Павсания. Павсаний в ответ на речь Федра сказал, что существуют не один, а два Эрота: пошлый и небесный. По мнению Павсания, нужно хвалить только того Эрота, который побуждает прекрасно любить, то есть Эрота небесного. Такая любовь была причастна только к мужскому началу и побуждала к нравственному совершенствованию. Эрот пошлый же давал любовь людям ничтожным, которых заботило только тело.
Низок же тот пошлый поклонник, который любит тело больше, чем душу. <…> Стоит лишь отцвести телу, как он «упорхнет». <…> А кто любит за высокие нравственные достоинства, тот остается верен всю жизнь…
Павсаний считал похвальным, если возлюбленный юноша принимает ухаживания поклонника и учится у того мудрости, при этом чувства обоих должны быть абсолютно искренни и бескорыстны.
На этом Павсаний завершил свою речь. Следующим должен был говорить Аристофан, но ему помешала икота, поэтому речь произнёс Эриксимах.
Речь Эриксимаха: Эрот разлит по всей природе[ред.]
Эриксимах добавил к речи Павсания, что Эрот живёт не только в человеческой душе, но во всём сущем. Эриксимах решил подойти к этой теме с точки зрения врачевания: у здорового начала тела — один Эрот, у больного — другой. Эриксимах считал, что между этими враждебными началами нужно уметь установить взаимную любовь.
Ведь здоровое и больное начала тела <…> различны и непохожи, а непохожее стремится к непохожему и любит его.
Он сделал вывод, что врачебное и музыкальное искусства, земледелие и гимнастика подчинены обоим Эротам — умеренному и разнузданному — и должны гармонично соединять в себе разные начала.
После того как Эриксимах закончил свою речь, говорить принялся Аристофан.
Речь Аристофана: Эрот как стремление человека к изначальной целостности[ред.]
Аристофан начал речь с того, что в древности был третий пол людей, который совмещал в себе признаки мужского и женского. Сам этот пол исчез, но сохранилось название таких людей — андрогины. У них было круглое тело, две пары рук и ног, на общей голове умещалось два лица.
Андрогины были очень сильны, за решение напасть на богов Зевс разрезал их пополам.
Когда тела были рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, ничего не хотели делать порознь.
С тех пор половинки андрогинов искали друг друга, желая слиться воедино. Зевс, пожалев их, даровал им любовное влечение: благодаря соединению мужчины и женщины продолжался человеческий род, а удовольствие достигалось в том случае, когда мужчина сходился с мужчиной. Стремление к целостности — это стремление исцелить человеческую природу.
Аристофан сказал, что каждый из людей — половинка рассечённого андрогина. Мужчин, которые являлись половинкой прежнего мужчины, больше влечёт к юношам. Аристофан называет их достойнейшими из людей, потому что они от природы самые мужественные.
Любовью называется жажда целостности и стремление к ней. Прежде <…> мы были чем-то единым, а теперь, из-за нашей несправедливости, мы поселены богом порознь.
Аристофан предположил, что если люди и сейчас будут непочтительны к богам, то их ждёт та же участь, что и андрогинов — быть рассечёнными пополам. Он сказал, что не следует поступать наперекор Эроту, напротив, нужно прославлять его, чтобы встретить свою половину и вернуться к первоначальной природе.
Речь Агафона: совершенства Эрота[ред.]
Агафон посчитал правильным сначала воздать хвалу самому Эроту, а потом его дарам.
По мнению Агафона, Эрот — самый совершенный бог: он — носитель лучших качеств: красоты, храбрости, рассудительности и мудрости. В отличие от Федра, Аристофан назвал Эрота самым молодым из богов и к тому же самым нежным, ведь он ходил не по земле, но касался самой мягкой области — нравов и душ людей.
Аристофан решил сказать ещё и о добродетелях Эрота, главная из которых заключалась в том, что он никого не обижал, но всегда поступал справедливо. Человек, которого коснулся Эрот, становился более способным к искусству и ремёслам. И даже боги могли бы считать Эрота своим учителем, ведь благодаря ему среди них появилась любовь к прекрасному.
Когда Агафон закончил, все присутствующие зашумели в знак одобрения, а Сократ сказал, что оказался в затруднительном положении, потому что трудно говорить после столь великолепной речи.
Сократ скромно заметил, что находится в затруднительном положении после столь прекрасной речи Агафона. Он попросил разрешения у Федра задать несколько вопросов Агафону в качестве вступления к речи.
Речь Сократа: цель Эрота — овладение благом[ред.]
Сократ, обращаясь к Агафону, отметил, что тот прекрасно разобрал свойства Эрота, и попросил: «Есть ли Эрот непременно любовь к кому-то или нет?». Вопросы Сократа и ответы Агафона привели к выводу, что Эрот — это всегда любовь к кому-то или к чему-то, а предмет этой любви — то, в чем испытываешь нужду. Из этого последовало, что Эрот нуждается в прекрасном, а добро — прекрасно, значит, он нуждается и в добре. Сократ подчеркнул, что в таком случае самого Эрота нельзя было бы назвать прекрасным. Агафон признался, что не не в силах спорить с Сократом.
На этом Сократ перестал задавать вопросы Агафону и решил передать собравшимся рассказ некой мантинеянки об Эроте. По её мнению, Эрот не был прекрасным, однако он и не безобразен, не добр, но и не зол, значит, он находился посередине между крайностями. Но раз он не был прекрасным и добрым, его нельзя назвать богом. Мантинеянка сделала вывод, что Эрот — не бог и не смертный, он великий гений.
Назначение гениев – быть истолкователями и посредниками между людьми и богами, передавая богам молитвы и жертвы людей, а людям наказы богов и вознаграждения за жертвы.
Эрот был сыном Пороса и нищей Пении, поэтому он олицетворял середину между своими родителями: он был беден, как мать, совсем не красив и не нежен, но по-отцовски тянулся «к прекрасному и совершенному». Эрот был храбрым, смелым и сильным, он жаждал мудрости и занимался философией.
Эрот — это любовь к прекрасному. Если прекрасное — благо, то каждый хотел бы, чтобы оно стало его уделом. Мантинеянка сказала, что все люди беременны как телесно, так и духовно, разрешиться же от бремени природа может только в прекрасном.
Соитие мужчины и женщины есть такое разрешение. Это дело божественное, ибо зачатие и рождение суть проявления бессмертного начала в существе смертном <…> значит, любовь – это стремление к бессмертию.
Мантинеянка добавила, что и забота о потомстве — стремление к вечному, а в вечности можно достичь прекрасного — блага.
Сократ закончил свой рассказ, присутствующие стали хвалить его. В это время в дверь громко застучали, и появился пьяный Алкивиад. Ему предложили сказать своё слово об Эроте, но он отказался, ведь «пьяному не по силам тягаться в красноречии с трезвым». Алкивиад сказал, что Сократу нельзя доверять: что бы он не говорил, всё обстоит как раз наоборот. Эриксимах попросил Алкивиада произнести похвальное слово Сократу.
Речь Алкивиада: панегирик Сократу[ред.]
Алкивиад решил похвалить Сократа путём сравнений, но не для смеха, а ради истины. Алкивиад сравнил Сократа с сатиром Марсием, играющим на флейте, но при этом Сократ достигает такого же удивления слушателей без инструментов.
Когда я слушаю его, сердце у меня бьется гораздо сильнее, чем у беснующихся корибантов, а из глаз моих от его речей льются слезы; то же самое, как я вижу, происходит и со многими другими.
Алкивиад сказал, что влияние Сократа на него слишком сильное, поэтому он избегает слушать его. Он признался, что речи Сократа вызывают в нём чувство стыда, потому что он живёт неправильно.
Алкивиад сказал, что Сократ очень рассудителен, и это по-настоящему раскрывается лишь для немногих. Однажды Алкивиад, рассчитывая на свою красоту, пытался подобраться к Сократу ближе, привлечь его и разговорить, но красота не произвела должного эффекта. Тогда он прямо сказал Сократу, что готов сделать всё, что тот захочет, а после этого лёг рядом с Сократом и обнял его. Но и тут Сократ устоял перед красотой и молодостью, проявив благоразумие и самообладание.
Алкивиад рассказал и о совместных походах, в которых философ показал свои лучшие качества: мужество, стойкость, выносливость. Он даже спас жизнь Алкивиаду и отказался от награды в его пользу.
Алкивиад закончил свою речь, сказав, что Сократ не похож ни на кого из людей.
Заключительная сцена[ред.]
Когда Алкивиад закончил, присутствующие посмеялись над его откровенностью. Сократ же предостерёг Агафона от речей Алкивиада, думая, что тот хочет поссорить его и Агафона. Затем Агафон решил лечь ближе к Сократу, а Алкивиад попросил его лечь хотя бы между ним и Сократом. Но философ ответил, что если Агафон возляжет ниже Алкивиада, тогда он, Сократ, не сможет воздать ему похвалу. Тут появились шумные гуляки, кто-то ушёл домой. Аристодем заснул, а проснувшись, увидел беседующих Сократа, Аристофана и Агафона. Когда собеседники Сократа уснули, он ушёл, а вслед за ним и Аристодем.
За основу пересказа взят перевод С. К. Анта из собрания сочинений Платона в 4 томах (М.: Мысль, 1993).