Очень краткое содержание[ред.]
Аполлодор по просьбе своего друга начал рассказ о пире.
Этот рассказ он передал со слов Аристодема, потому что сам на пире не присутствовал.
Гости по очереди произносили похвальную речь Эроту — богу любви. Когда очередь дошла до Сократа, он начал с вопросов, обращённых к хозяину дома, а потом рассказал то, что услышал от женщины-мантинеянки.
.jpg)
Речью Сократа все были довольны. Но тут появился его пьяный друг с шумной компанией и произнёс откровенную речь о Сократе, сказав, что сам он опасается слушать его речи. После этого кто-то из гостей уснул, кто-то продолжил разговаривать. Сократ ушёл с пира вместе с Аристодемом, который всегда следовал за ним.
Подробный пересказ по главам[ред.]
Аполлодор и его друг[ред.]
Друг Аполлодора попросил его рассказать о пире у Агафона, где были Сократ, Алкивиад и другие.
.jpg)
Пир, на котором велись беседы о любви, состоялся давно, и сам Аполлодор там не присутствовал. Он узнал о содержании бесед от Аристодема, а теперь постарался рассказать своему другу всё по порядку так, как Аристодем ему рассказывал.
В тот день Аристодем встретил Сократа, который позвал его с собою на ужин к Агафону. Сократ отстал и явился в гости позднее. После ужина присутствующие возлежали и по очереди говорили похвальное слово богу Эроту.
Речь Федра: древнейшее происхождение Эрота[ред.]
Федр назвал Эрота великим, потому что он — древнейший бог и первоисточник многих благ. Федр был убеждён, что ничего не учит лучше, чем любовь. А учит она «стыдиться постыдного и честолюбиво стремиться к прекрасному». Влюблённый должен быть готов на любые подвиги ради любимого, даже умереть ради него. Но именно преданность любимого влюблённому особенно восхищала богов, за что они и удостаивали возлюбленных большей чести. В качестве примера Федр привёл месть Ахилла за убийство своего поклонника Патрокла. Боги почтили Ахилла и после смерти за его преданность юноше, влюблённому в него.
Федр закончил свою речь утверждением, что могущественный бог любви Эрот был способен «наделить людей доблестью и даровать им блаженство при жизни и после смерти».
Речь Павсания: два Эрота[ред.]
После Федра говорили другие, но их речи Аристодем запомнил хуже, чем речь Павсания. Павсаний в ответ на речь Федра сказал, что существуют не один, а два Эрота: пошлый и небесный. По мнению Павсания, нужно хвалить только того Эрота, который побуждает прекрасно любить, то есть Эрота небесного. Такая любовь была причастна только к мужскому началу и побуждала к нравственному совершенствованию. Эрот пошлый же давал любовь людям ничтожным, которых заботило только тело.
Павсаний считал похвальным, если возлюбленный юноша принимает ухаживания поклонника и учится у того мудрости, при этом чувства обоих должны быть абсолютно искренни и бескорыстны.
На этом Павсаний завершил свою речь. Следующим должен был говорить Аристофан, но ему помешала икота, поэтому речь произнёс Эриксимах.
Речь Эриксимаха: Эрот разлит по всей природе[ред.]
Эриксимах добавил к речи Павсания, что Эрот живёт не только в человеческой душе, но во всём сущем. Эриксимах решил подойти к этой теме с точки зрения врачевания: у здорового начала тела — один Эрот, у больного — другой. Эриксимах считал, что между этими враждебными началами нужно уметь установить взаимную любовь.
Он сделал вывод, что врачебное и музыкальное искусства, земледелие и гимнастика подчинены обоим Эротам — умеренному и разнузданному — и должны гармонично соединять в себе разные начала.
После того как Эриксимах закончил свою речь, говорить принялся Аристофан.
Речь Аристофана: Эрот как стремление человека к изначальной целостности[ред.]
Аристофан начал речь с того, что в древности был третий пол людей, который совмещал в себе признаки мужского и женского. Сам этот пол исчез, но сохранилось название таких людей — андрогины. У них было круглое тело, две пары рук и ног, на общей голове умещалось два лица.
Андрогины были очень сильны, за решение напасть на богов Зевс разрезал их пополам.
С тех пор половинки андрогинов искали друг друга, желая слиться воедино. Зевс, пожалев их, даровал им любовное влечение: благодаря соединению мужчины и женщины продолжался человеческий род, а удовольствие достигалось в том случае, когда мужчина сходился с мужчиной. Стремление к целостности — это стремление исцелить человеческую природу.
Аристофан сказал, что каждый из людей — половинка рассечённого андрогина. Мужчин, которые являлись половинкой прежнего мужчины, больше влечёт к юношам. Аристофан называет их достойнейшими из людей, потому что они от природы самые мужественные.
Аристофан предположил, что если люди и сейчас будут непочтительны к богам, то их ждёт та же участь, что и андрогинов — быть рассечёнными пополам. Он сказал, что не следует поступать наперекор Эроту, напротив, нужно прославлять его, чтобы встретить свою половину и вернуться к первоначальной природе.
Речь Агафона: совершенства Эрота[ред.]
Агафон посчитал правильным сначала воздать хвалу самому Эроту, а потом его дарам.
По мнению Агафона, Эрот — самый совершенный бог: он — носитель лучших качеств: красоты, храбрости, рассудительности и мудрости. В отличие от Федра, Аристофан назвал Эрота самым молодым из богов и к тому же самым нежным, ведь он ходил не по земле, но касался самой мягкой области — нравов и душ людей.
Аристофан решил сказать ещё и о добродетелях Эрота, главная из которых заключалась в том, что он никого не обижал, но всегда поступал справедливо. Человек, которого коснулся Эрот, становился более способным к искусству и ремёслам. И даже боги могли бы считать Эрота своим учителем, ведь благодаря ему среди них появилась любовь к прекрасному.
Когда Агафон закончил, все присутствующие зашумели в знак одобрения, а Сократ сказал, что оказался в затруднительном положении, потому что трудно говорить после столь великолепной речи.
Сократ скромно заметил, что находится в затруднительном положении после столь прекрасной речи Агафона. Он попросил разрешения у Федра задать несколько вопросов Агафону в качестве вступления к речи.
Речь Сократа: цель Эрота — овладение благом[ред.]
Сократ, обращаясь к Агафону, отметил, что тот прекрасно разобрал свойства Эрота, и попросил: «Есть ли Эрот непременно любовь к кому-то или нет?». Вопросы Сократа и ответы Агафона привели к выводу, что Эрот — это всегда любовь к кому-то или к чему-то, а предмет этой любви — то, в чем испытываешь нужду. Из этого последовало, что Эрот нуждается в прекрасном, а добро — прекрасно, значит, он нуждается и в добре. Сократ подчеркнул, что в таком случае самого Эрота нельзя было бы назвать прекрасным. Агафон признался, что не не в силах спорить с Сократом.
На этом Сократ перестал задавать вопросы Агафону и решил передать собравшимся рассказ некой мантинеянки об Эроте. По её мнению, Эрот не был прекрасным, однако он и не безобразен, не добр, но и не зол, значит, он находился посередине между крайностями. Но раз он не был прекрасным и добрым, его нельзя назвать богом. Мантинеянка сделала вывод, что Эрот — не бог и не смертный, он великий гений.
Эрот был сыном Пороса и нищей Пении, поэтому он олицетворял середину между своими родителями: он был беден, как мать, совсем не красив и не нежен, но по-отцовски тянулся «к прекрасному и совершенному». Эрот был храбрым, смелым и сильным, он жаждал мудрости и занимался философией.
Эрот — это любовь к прекрасному. Если прекрасное — благо, то каждый хотел бы, чтобы оно стало его уделом. Мантинеянка сказала, что все люди беременны как телесно, так и духовно, разрешиться же от бремени природа может только в прекрасном.
Мантинеянка добавила, что и забота о потомстве — стремление к вечному, а в вечности можно достичь прекрасного — блага.
Сократ закончил свой рассказ, присутствующие стали хвалить его. В это время в дверь громко застучали, и появился пьяный Алкивиад. Ему предложили сказать своё слово об Эроте, но он отказался, ведь «пьяному не по силам тягаться в красноречии с трезвым». Алкивиад сказал, что Сократу нельзя доверять: что бы он не говорил, всё обстоит как раз наоборот. Эриксимах попросил Алкивиада произнести похвальное слово Сократу.
Речь Алкивиада: панегирик Сократу[ред.]
Алкивиад решил похвалить Сократа путём сравнений, но не для смеха, а ради истины. Алкивиад сравнил Сократа с сатиром Марсием, играющим на флейте, но при этом Сократ достигает такого же удивления слушателей без инструментов.
Алкивиад сказал, что влияние Сократа на него слишком сильное, поэтому он избегает слушать его. Он признался, что речи Сократа вызывают в нём чувство стыда, потому что он живёт неправильно.
Алкивиад сказал, что Сократ очень рассудителен, и это по-настоящему раскрывается лишь для немногих. Однажды Алкивиад, рассчитывая на свою красоту, пытался подобраться к Сократу ближе, привлечь его и разговорить, но красота не произвела должного эффекта. Тогда он прямо сказал Сократу, что готов сделать всё, что тот захочет, а после этого лёг рядом с Сократом и обнял его. Но и тут Сократ устоял перед красотой и молодостью, проявив благоразумие и самообладание.
Алкивиад рассказал и о совместных походах, в которых философ показал свои лучшие качества: мужество, стойкость, выносливость. Он даже спас жизнь Алкивиаду и отказался от награды в его пользу.
Алкивиад закончил свою речь, сказав, что Сократ не похож ни на кого из людей.
Заключительная сцена[ред.]
Когда Алкивиад закончил, присутствующие посмеялись над его откровенностью. Сократ же предостерёг Агафона от речей Алкивиада, думая, что тот хочет поссорить его и Агафона. Затем Агафон решил лечь ближе к Сократу, а Алкивиад попросил его лечь хотя бы между ним и Сократом. Но философ ответил, что если Агафон возляжет ниже Алкивиада, тогда он, Сократ, не сможет воздать ему похвалу. Тут появились шумные гуляки, кто-то ушёл домой. Аристодем заснул, а проснувшись, увидел беседующих Сократа, Аристофана и Агафона. Когда собеседники Сократа уснули, он ушёл, а вслед за ним и Аристодем.
За основу пересказа взят перевод С. К. Анта из собрания сочинений Платона в 4 томах (М.: Мысль, 1993).