Первый снег (Мопассан)
Очень краткое содержание[ред.]
Юг Франции, город Канн, приблизительно конец XIX века. В солнечный зимний день на набережной появилась молодая женщина. Она устало шла и кашляла, мучимая тяжёлой болезнью.
Она вспомнила свою жизнь: четыре года назад её выдали замуж за богатого нормандского дворянина. Дом в Нормандии оказался мрачным и холодным. Она тихо страдала от холода и скуки. Муж, весёлый и физически крепкий, не понимал её страданий и отказывался поставить калорифер для отопления комнат.
Однажды, после того, как супруг пренебрежительно заметил, что она даже не кашляет, чтобы жаловаться на холод, ей стало ужасно обидно: «И её охватило негодование. Отчаянное негодование слабого, робкого существа. Так надо, чтобы она закашляла? Тогда, значит, он её пожалеет? Отлично! она будет кашлять…»
И её охватило негодование. Отчаянное негодование слабого, робкого существа. Так надо, чтобы она закашляла? Тогда, значит, он её пожалеет? Отлично! она будет кашлять...
В ту ночь женщина умышленно простудилась, выйдя в снег босиком, получила воспаление лёгких и серьёзно заболела. Только тогда муж позволил установить ей калорифер. Однако здоровье её было уже необратимо подорвано. Врач отправил её на лечение на юг, но болезнь зашла слишком далеко, и выздороветь не получилось. Теперь она доживала последние дни в тепле и солнечном свете, по-прежнему слабо улыбаясь, думая о том, что у неё всё-таки был желанный калорифер.
Подробный пересказ[ред.]
Названия разделов в пересказе — условные.
Прогулка больной женщины по набережной Канн[ред.]
По набережной Круазет в Канне медленно прогуливалась молодая женщина. Она вышла из маленького кокетливого домика, окинула взглядом прогуливающихся людей и с трудом дошла до пустой скамьи, стоящей напротив моря. Даже эти несколько шагов утомили её, и она опустилась на скамью, задыхаясь от усталости.
Мысли о близкой смерти и ощущение счастья[ред.]
Сидя на скамье, молодая женщина любовалась синим морем, ласточками в небе и капризными высотами Эстреля. На её бледных губах промелькнула улыбка, и она прошептала: «О, как я счастлива!..» Это было странно, ведь она прекрасно знала, что умирает и не доживёт до весны.
Она знала, что умирает, что ей не дождаться весны, и что когда снова через год, на этой самой прогулке появятся те же люди... она уже будет лежать в могиле.
Она понимала, что скоро её не станет, что всё на свете будет продолжаться для других, а для неё всё закончится навсегда. Но, несмотря на это, она улыбалась, стараясь вдохнуть как можно больше ароматного воздуха своими больными лёгкими. И она погрузилась в воспоминания.
Воспоминания о замужестве и жизни в Нормандии[ред.]
Четыре года назад её выдали замуж за нормандского дворянина. Это был сильный, бородатый мужчина, румяный, с широкими плечами, ограниченным умом и весёлым нравом. Их повенчали по денежным расчётам, в которые её не посвятили. Она не хотела этого брака, но чтобы не рассердить родителей, согласилась.
Муж увёз её в свой нормандский замок — обширное каменное здание, окружённое старыми деревьями. Первую неделю они провели в ласках, затем она начала устраивать дом. Летом она ходила смотреть, как жнут, и весёлые лучи солнца поддерживали её хорошее настроение.
Осенью Генри начал охотиться. Он уходил с раннего утра с собаками Медором и Мирзой. Она не скучала по мужу, а когда он возвращался, заботилась о его собаках с материнской любовью. Муж рассказывал ей об охоте, упоминал места, где встречал куропаток, удивлялся отсутствию зайцев в клевере Жозефа Ледемтю или возмущался поведением Г. Лешапелье, подстреливавшего спугнутую им дичь.
Она была робка и скромна, не умела ни настаивать, ни возмущаться... Целые дни проводила она у пылающего камина, согревая у огня свои бледные дрожащие руки.
Наступила зима — холодная и дождливая нормандская зима. Дом был полон сквозняков, и она постоянно мёрзла. Каждый вечер она наблюдала за воронами, кружившими над буками, и её сердце сжималось от меланхолии. Она сжигала горы дров, но не могла согреться в огромных промёрзших комнатах.
Простуда, болезнь и бегство на юг[ред.]
В декабре она попросила мужа установить в доме калорифер. Генри рассмеялся, считая эту идею нелепой, и сказал, что она привыкнет к холоду, что это полезно для здоровья. В январе её родители погибли в результате несчастного случая с лошадьми. Она поехала в Париж на похороны, и следующие полгода горе поглотило все её мысли.
Следующей зимой холода усилились. Врач сказал, что у неё никогда не будет детей. Она снова попросила мужа о калорифере, но он отказал. Тогда она решилась на отчаянный шаг — ночью вышла босиком в сад, прошлась по снегу и даже села на замёрзшую землю. Вернувшись, она натёрла грудь снегом.
На следующий день она слегла с воспалением лёгких. В бреду она требовала калорифер, и врач настоял на его установке. Генри уступил, хотя и с гневным отвращением. Её не смогли вылечить, и доктор сказал, что если она останется в Нормандии, то не проживёт и года. Её отправили на юг.
Последние дни в Канне и письмо от мужа[ред.]
Она приехала в Канн, полюбила солнце, море и аромат цветущих померанцев. Весной она вернулась на север, но боялась выздороветь и снова оказаться в холодной Нормандии. Когда ей становилось лучше, она открывала ночью окно, мечтая о берегах Средиземного моря.
А теперь она умирает; она это знает и счастлива. Вот и сейчас открыла она неразвернутую газету и прочла 'первый снег в Париже'. И мысль о нём, о снеге, заставила её вздрогнуть, а потом улыбнуться.