Шорник Антип с женой Марфой жил в доме, в котором стоял неистребимый запах выделанной кожи, вара и дегтя. В своём рабочем уголке за перегородкой Антип шил сбруи, уздечки, седёлки, делал хомуты.
Дом был большой. Когда-то в нём слышался детский смех, позже бывали здесь и свадьбы, бывали и скорбные ночи глубокой тайны смерти. Много всякого бывало. Сухой маленький Антип со своей могучей половиной, дородной Марфой, вывели к жизни двенадцать человек детей. А всего у них было восемнадцать.
Глубокой любовью всей жизни Антипа была балалайка. Он мог часами играть на ней. Но бдительной Марфе нужно было, чтобы он делал деньги, только шил и шил: она страстно любила деньги, тряслась над каждой копейкой. Марфа всю жизнь воевала с Антипиной балалайкой. Однажды она бросила балалайку в печь. Антип пошёл во двор, взял топор и изрубил на мелкие кусочки все заготовки хомутов, сбруй, сёдел, уздечек. После этого Антип пил неделю, не заходя домой. Потом пришёл с новой балалайкой и сел за работу. Больше Марфа никогда не касалась балалайки.
Однажды осенним вечером они разговорились о прожитой жизни, о детях. Антип играл на балалайке, они пели грустные и весёлые песни. Марфа дала деньги на чекушечку, и вдруг расщедрилась — дала ещё шесть рублей на новую балалайку, старая стала дребезжать.