Повествование ведётся от первого лица.
Рассказчик считает русский язык очень трудным, потому что «иностранных слов в нём до чёрта». Например, во французском языке слова все «чисто французские», понятные обычному французу. Русская же речь вся «пересыпана словами с иностранным, туманным значением», и от этого «нарушается дыхание и треплются нервы».
На днях рассказчик присутствовал на собрании и услышал разговор соседей. Разговор казался очень умным и интеллигентным, но рассказчик, человек без высшего образования, понимал его с трудом.
Один из собеседников, ещё нестарый мужчина с бородой, спросил, пленарное ли это будет заседание. Второй ответил — пленарное, и добавил, что «кворум такой подобрался — только держись». Бородатый отчего-то огорчился, что кворум всё же подобрался.
Второй сказал, что ему пленарные заседания ближе, потому что в них всё выходит «минимально по существу дня», хотя вообще к собраниям он относится перманентно, потому как в них «индустрия из пустого в порожнее». Бородатый возразил, что так происходит не всегда.
«Конкретно фактически» — строго поправил второй. Бородатый попытался возразить, но второй сказал, что «конкретно фактически» всегда, «особенно, если после речей подсекция заварится минимально. Дискуссии и крику тогда не оберёшься».
На трибуну взошёл оратор, но собеседники никак не могли угомониться. Бородатому всё казалось, что «подсекция заваривается» не минимально, а как-то иначе. Замолчали они, только когда на них зашикали.
Затем бородатый тихо спросил, кто это вышел на трибуну. Второй ответил, что «это президиум вышедши», оратор острый, говорит «по существу дня».
Оратор начал речь, полную надменных слов «с иностранным, туманным значением». Собеседники слушали и важно кивали, причём второй явно чувствовал себя правым в недавнем споре.
«Трудно, товарищи, говорить по-русски!» — заключает рассказчик.