***[ред.]
— Отчего ветер?
— Деревья качаются — оттого и ветер… А деревья качает Бог!
***[ред.]
Образ в церкви: голова Иоанна Крестителя на блюде. Маленький мальчик говорит благоговейно: «Весь умер, только голова осталась».
***[ред.]
— Соня, у тебя есть папа?
— Есть.
— А зачем у тебя ещё крестный папа?
— Запасной.
***[ред.]
— Сергунька, повторяй за мной: «Спаси, боже, папу, маму… и всех людей. Подай боже…».
— Мама! …Ему, наверно, уж надоело. Я ему лучше песенку спою.
И Сергунька запел, глядя на образ и благоговейно крестясь: «Матчиш — хороший танец…». Давясь от смеха, мама спросила: «Сергунька! Где ты такой песне научился?». «Агаша меня научила», — ответил сын.
***[ред.]
Утром Сергунька, путаясь, рассказывал матери сон. Сразу чувствовалось, что он выдумывает. Старшая сестрёнка из соседней комнаты крикнула, что он врёт — она точно знает, потому что «тоже этот самый сон видела». Мальчик сконфузился и прикусил язык.
***[ред.]
— Почему в молитве «Отче наш» все слова русские, а одно слово: «Отче наш, иже иси и на небеси» — французское?
***[ред.]
— Как тебя звать?
— Юра, а по батюшке — Георгий. Так меня называет батюшка в церкви, когда приобщает.
***[ред.]
Идёт по улице чиновник с портфелем, в синем вицмундире с золотыми пуговицами и тщательно обритой головой. Мальчик думает, что это сам государь император.
***[ред.]
У рассказчика жил маленький племянник Воля. Ему сшили хорошую новую синенькую шубку, а старая оказалась не нужна.
Пришла к ним бедная больная прачка Марья Ивановна с мальчиком Васей. У Васи шубы не было совсем, он был одет в какую-то рваную кофту и весь дрожал от холода. Рассказчик и его жена хотели отдать старую Волину шубку Васе. Воля разревелся — не хотел отдавать.
Долго уговаривали Волю, рассказывали ему нравоучительные сказки на эту тему. Шубку отдали, но его так и не переубедили.
***[ред.]
Дядя Витя рассказывал девочке Жене сказку, как он с ребятами заблудился в лесу. Они развели костёр, утроились на ночёвку и вскоре заснули. Вдруг вдали завыли волки. Ребята испугались, и никак не могли разбудить дядю Витю.
Маленькая Женя сказала шёпотом: «А волки всё ближе. А дядя Витя всё спит. Я уж лучше пойду». И на цыпочках ушла.
***[ред.]
Таня начала рассказывать сказку: «Были воры. Они ели листья и сливы с косточками».
Вор для Тани — воплощение всего злого и недозволенного. А Тане строго запрещалось жевать листья и есть сливы с косточками.
***[ред.]
— Я не люблю спать — очень скучно,… если б я сны видел.
***[ред.]
— Это кто?
— Мама.
— Кому?
— Моя.
— А это кто?
— Муся.
— Кому?
— Сам себе. Никому.
***[ред.]
— Это кто, сын Акулины?
— Нет, он уже больше ей не сын — с бородой, с усами — какой же сын.
***[ред.]
— Маня, тебя как по батюшке звать, Яковлевна?
— Нет, теперь уж нет — умер он.
***[ред.]
Трёхлетний мальчик болел. Мать положила его спать рядом с собой. Доктор строго отчитал мать из-за того, что она так портит ребёнка. Мальчик враждебно спросил: «А почему же мама каждый день спит с папой и его не испортила?».
***[ред.]
Мама гуляла с Борей. На них с лаем бросилась собака. Боря заплакал.
— Не бойся Борик, не плачь. Она не укусит.
— Да, говоришь: «Не бойся!» — а сама боишься!
***[ред.]
Девочка вернулась с прогулки по Гоголевскому бульвару. Отец спросил у неё: «Памятник Гоголю видела? Что там Гоголь делает?». «Сидит… Дожидается», — ответила девочка.
***[ред.]
Рассказчик спросил пятилетнюю Марину:
— Марина, как ты думаешь, сколько мне лет?
— Двадцать восемь, двадцать девять, может быть тридцать… А вернее всего — восемьдесят.
***[ред.]
Пятилетней Ире очень интересно увидеть те части тела. которые тщательно скрывают под одеждой. Несколько семей купалось вместе. Все были в купальных костюмах. Взрослая Галя вошла в кусты, чтобы снять мокрые трусики и одеться. Ира последовала за ней, и вдруг закричала купавшемуся отцу: «Папа, иди скорей! Галя голая! Иди скорей, а то опоздаешь!».
***[ред.]
Высказывание пятилетней Иры:
— Как хорошо, кто это придумал: летом цветут цветы, а осенью листья.
***[ред.]
— Как Мишку вчера лупили!
— Ну что ж! А я небось не плакал.
***[ред.]
В Коктебеле, на своей даче рассказчик красил перила лестницы. Вокруг вилась Зинка и всё время воодушевлённо говорила: «У нас… в Москве есть Зоологический сад!… Там слон есть, больше этого дома. И у него есть, знаешь чево! Это не нос, а знаешь чево? Рука!…».
Заглянув в ведёрко, Зинка спросила, хватит ли краски, и сама себе ответила: «Хватит! Даже в соседнем доме можно было бы все лестницы покрасить… Но если бы нас попросили, мы бы ответили: нет-с, уж простите, красьте сами. А у нас нет времени этим заниматься…».
Тут на террасу соседней дачи вышел старик. Зинка крикнула ему: «Делай сам! А мы тебе не станем! Ишь какой!». А рассказчику стало очень стыдно.
***[ред.]
Рассказчик знаком с девочкой около месяца. Сначала она глядела зверьком, но потом они подружились.
Однажды рассказчик спускал девочку с плеч на землю, и она ушибла локоть. Он спокойно и уверенно сказал: «Это ерунда!». Со слезами на глазах она повторила: «Это йерунда!».
Слово было для неё новое, но оно сразу стало на своё место. Вечером за ужином она оглядела струп на локте и ещё раз сказала сама себе: «Это йерунда!».
***[ред.]
— Всё комар мне на лицо садится. Я так разозлился. Нацелился — бац его по морде!
-Кого?
-Комара.
-Может быть, себя?
-Ну, верно. Себя.
***[ред.]
Из дневника: «Папа купил десяток яблок. Сегодня вечером мы будем их есть в какой-нибудь комнате».
***[ред.]
Из драмы, сочинённой маленьким мальчиком.
Марья Ивановна. Иван! Скажите, чтобы запрягали коляску. Я поеду на дачу.
Лакей. Сударыня, вы не можете ехать на дачу, потому, что у вас сегодня ночью родился сын.
***[ред.]
Маленький смешной карапуз по прозванию Грач даже в мокрую и холодную погоду всегда ходил босой. Одна гимнастка подарила ему свои старые башмаки, но он их не надевал, оправдываясь: «Их только по праздникам носить: очень жмут».
***[ред.]
— Леля, ты давно в Киеве живёшь?
— Девять лет.
— А раньше где жила?
— А раньше я совсем не жила.
***[ред.]
Профессор писал у себя в кабинете. К его жене приехала её племянница с маленьким сыном. Мальчик пошёл бродить по квартире и вошёл к профессору. Профессор удивился:
— Откуда ты мальчик?
— А я недавно только родился.
***[ред.]
— Мама, ты меня любишь?
— Когда ты хороший мальчик — люблю, а когда нехороший — не люблю.
— А я тебя всегда люблю.
***[ред.]
Маленький мальчик пристально глядит на пряник в окне кондитерской. Рассказчик предлагает купить его. Мальчик говорит: «Денег нет». Тогда рассказчик предлагет разделить работу: он купит, а мальчик съест. Так и сделали. И оба получили большое удовольствие.
***[ред.]
На пляже очень близорукий отец просит дочку посмотреть, кто там поодаль лежит — мужчина или женщина? «Ах, папа, какие ты глупости спрашиваешь! Он же раздетый. Как я могу узнать» — отвечает дочь.
***[ред.]
Мальчик Игорь всех изводил надоедливыми вопросами «почему?». Знакомый профессор психологии посоветовал: «Когда надоест, отвечайте ему: „Потому что перпендикуляр!“».
Так сделали несколько раз. Потом мальчик сам начал отвечать на вопросы к нему: «Потому что перпендикуляр!». С большим трудом удалось отучить его.
***[ред.]
Утром к рассказчику врывается Глеб, расталкивает его. Весь кипит жизнью. Чувствуешь, какая колоссальная умственная работа совершается в этом маленьком мозгу. Он непрерывно, усиленно учится, играючи, с детски гениальной лёгкостью усвоения.
***[ред.]
В прекрасной книге Альбрехта Дитериха «Мать-земля» читаем: «У многих народов, исторически совершенно не связанных между собой, земля считается матерью всех людей: из неё они происходят и в неё возвращаются, чтобы из её лона снова быть рождёнными для дальнейшей жизни…».
У наших детей можно наблюдать процесс мысли, поразительно схожий с воззрениями Дитериха.
***[ред.]
Двенадцатилетняя Галя и девятилетняя Наташа с упоением нянчат грудного ребёнка.
Наташа спрашивает подружку: «Ты бы хотела, чтобы у тебя дети были?». «Хоть сто», — отвечает Галя. Тогда Наташа задумчиво говорит: «Нет, сто много. Трудно будет воспитать. А двадцать я бы хотела».
***[ред.]
Мальчик говорит: «Лиза вырастет, разведёт детей. А у этих опять? А до каких пор. Все опять и опять?». Потом догадывается: «А, знаю! Потом девочки разведут одних мальчиков, и тогда конец!».
***[ред.]
Чтобы Валя не узнала тайну происхождения человека из грязных уст, мать решила сама рассказать о ней дочери. Вале тогда шёл тринадцатый год.
Мать рассказала о пестиках и тычинках. О мужских и женских цветках, об опылении. А Валя пришла домой и заявила: «Приехала на трамвае. Такая давка! Ужасно боюсь: вдруг у меня произойдёт опыление!».
***[ред.]
Когда рассказчик, художник по профессии, учился в гимназии, был у него друг и одноклассник Вася. Он влюбился в гимназистку Маню, долго страдал и наконец послал Мане объяснение в любви. Она ничего не ответила. Тогда он бросился под поезд.
Маня на похоронах рыдала. На следующий день после похорон рассказчик написал Мане, что любит её. Встретившись, они не знали, о чём говорить. Эта канитель тянулась два месяца и сама собою кончилась.
***[ред.]
Тринадцатилетний Боря спрашивает: "Мама! Когда Татьяна в «Евгении Онегине» вышла за генерала, это был её второй муж?… Вот послушай: Мартын Задека стал поэтом/ Любимец Тани. Он отрады/ Во всех печалях ей дарит/ И безотлучно с нею спит… ".
***[ред.]
Из сочинения донбасского школьника, (подлинный документ).
«Моцарт и Сальер» это одно из сочинений Пушкина. Жили два музыканта и они же писатели. Моцарт писал хорошие стихотворения без всякого препятствия… Взяла злость Сальера,… и решил он напоить Моцарта ядом. И вот он пригласил Моцарта на чашку водки… Стали выпивать… Моцарт лёг и заснул, и начал так играть на своём инструменте, что Сальер заплакал и умер в конце восемнадцатого века.
***[ред.]
Отрывок из школьного сочинения «Исторические личности в поэме „Полтава“».
Историческими личностями называются две главные личности, которые составляют следы в истории и двигают вперёд и назад.
Вот во времена Полтавы в России было две исторические личности: личность Петра и личность Мазепы. Третья историческая личность Карла — шведского короля. Она жила в Швеции. Петр был очень хорошим, грозным и замечательным царём. По его мнению, над народом стояло государство. и поэтому он решил устроить полтавскую войну…
В поэме есть нравственная цель. Она учит, как Мазепа своей личностью поплатился за такое отношение, и как Пётр за свою роль и подвиги был выбран в исторические личности.
***[ред.]
— Откуда люди появились?
— Я знаю. Рыбы вылезли из воды, сделались обезьянами и народили людей.
***[ред.]
В Крыму рассказчик шёл по саду дома отдыха. С горы навстречу мчался мальчишка лет пяти и кричал: «Дяденька, беги!… Сторожа пришли. За уши оттреплят!».
Крикнул и помчался дальше. «Вот смотрите: такая ужасная опасность, каждая минута на счету, а он всё-таки остановился, чтобы предупредить меня. Спасибо, товарищ!», — умилился рассказчик.
Ванька[ред.]
Большому приятелю рассказчика, Ваньке, лет семь. Не так давно он приехал из деревни.
Раз идут они по улице. Ванька говорит: «Это солнце и в деревне светит? Как же его одного хватает?». Смешно? А когда древний человек впервые задал себе такой вопрос, родилась астрономия.
Ванька очень любит маленьких ребят.
— Когда большой буду, у меня тоже дети будут. Только вот не знаю, как их сродить?
Однажды Ваника спрашивает:
— Ты что больше любишь мармелад или меня?
— Тебя
Он удивляется:
— Шутишь!… Почему?
— Мармелад съешь, и его не будет. А ты вырастешь — может быть, хорошим человеком станешь…
— Я бы шофёром хотел быть. Да не на что будет жить: платить не станут.
— Почему не станут платить?
— За что же платить?
— Ты, Ванька, хочешь помереть7
— Не! Я всё жил бы.
Юра[ред.]
Годовалый Юра только что научился ходить. Иногда он предпочитает привычный способ — ползёт. Трясёт перед ухом папиросную коробку с двумя камушками в ней, упоённо слушает. С удовольствием катает по полу плетёный стульчик.
Юре два года. Вечером он скакал на палке с лошадиной головкой, вдруг заплакал — увидел на белой стене чёрную тень лошадиной головы — и сказал: «Больше не буду смотреть. Я забоялся».
Юра поужинал с зажмуренными глазами. И заснул с зажмуренными глазами.
Вопросы он задавал без конца и такие, на которые и взрослому трудно ответить.
— Почему листья падают?
— Кто сделал солнце?
— Кто приклеил лампочку на дом?
— Как я сделался?
Юра живёт в двух стихиях: грубой, равнодушной, презрительной, идущей от домработницы, и любовной, нежной, которую дают родители.
На лето отдали его в детскую коммуну, километров за тридцать от Москвы. За лето вырос, поправился, загорел и как-то загрубел. Однако по ласке, видимо, томится и страдает не по-детски.
Юре три года. У него новая няня — очень религиозная старушка. Юра рассказывает: «Мы гуляли в большом, большом доме. Там Петровна голенького дядю нюхала… На стенке был дядя голенький нарисован, в простынке. Петровна подошла, рукой возле лица машет и дядю нюхает… А старушки баловались: стали на колени и лбом об пол. И Петровна тоже. А я не баловался…»
Юре четыре года.
— Мама, отчего, когда большие ушибутся или упадут, им не больно?
И опять вопросы без конца, говорящие об огромном стремлении осмыслить непонятные явления жизни. Давно известный, удивительно умный вопрос над ночным горшком:
— Мама, почему из меня всегда льётся только чай, а молоко никогда не льётся?
Трудно проникнуть в тайны детской логики. Корней Чуковский много сделал в исследовании детской речи. Он писал: «Начиная с двух лет всякий ребёнок становится на короткое время гениальным филологом, а потом, к пяти-шести годам, эту гениальность утрачивает…».
— Юра, как живёшь?
— Плохо. Очень много балуюсь… А ты не балуешься?