Молодой слепец лирник Родион отличался от других слепцов, людей обычно сложных, тяжёлых. Он был простой, открытый и лёгкий. В нём совмещалось строгость и нежность, горячая вера, серьезность и беззаботность, вкус, чуткость, мера.
Он был небольшого роста, с узкими, худощавыми плечами, тонкими цепкими пальцами. Носил Родион короткую сермяжную свитку, огромные сапоги. Ворот своей сорочки из сурового холста он завязывал красной ленточкой. Его сухое, рябое лицо с закрытыми, глубоко запавшими, веками без ресниц обычно было бесстрастно. Но когда он пел или играл, его лицо преображалось — движением бровей, улыбками оно выражало точные и разнообразные мысли и чувства.
Без поводыря он странствовал от Лубен до Умани, от Хортицы к лиманам. Сказывал и пел он и на очень грязном и ветхом пароходе «Олег» в низовьях Днепра.
Рассказчик в ту весну тоже странствовал из конца в конец Днепровья. На юг, в Никополь и дальше, он плыл на этом «Олеге». На нижней палубе разместилось душ полтораста хохлушек, плывших куда-то на весенние заработки.
Рассказчик в те годы был влюблён в Малороссию, в её села и степи, жадно слушал песни.
Родион, случайно приставший к женщинам, плыл вместе с ними. Был он молод и безвестен. Пел он им, матерям и невестам, нечто близкое женскому сердцу — о сироте и её мачехе. Родион создал трогательный образ всем чужого, всем покорного ребёнка, стриженной девочки, босой, в грязной сорочке и старенькой плахте.
Рассказчик записал стих про сироту в Никополе, в жаркий день, среди многолюдного базара, сидя вместе с Родионом прямо на земле. Родион диктовал ласково и снисходительно. Рассказчик положил в его ладонь несколько пятаков. Родион поймал руку слушателя и осторожно поцеловал её.