У скульптора Сизова тяжёлая форма глаукомы. Даже сильные стекла очков помогали мало. О его положении один художник написал Оксане Ивановне Нестеренко. Когда-то она и Сизов прожили три года вместе. Она ни разу не потребовала оформить то, что они муж и жена. Когда он охладел к ней, она ушла, оставив записку: «Ушла совсем. Ксана».
Прошло восемь лет. Скульптором Ксана не стала, успешно работала по керамике. В Музее народного творчества была целая витрина её работ. Сейчас она приехала и сказала Сизову, что время их развело, и если подле него никого нет, и он нуждается в помощи, то она поможет. Сизов поблагодарил, сказал, что у него есть поводырь, парнишка, который всегда спешит, что обед ему приносят из домовой кухни. Он предложил Ксане жить в комнате при мастерской, в которой есть всё необходимое для занятия керамикой.
Ксана стала готовить еду дома, по утрам уходила на рынок, хозяйничала на кухне, потом лепила что-то на своём верстаке.
Однажды к Сизову нагрянула его сестра, певица из Киева. Она сказала, что эту зиму будет петь в Москве и поселится у брата. В своей комнате Ксана смяла в один ком глиняные модельки чайного сервиза, собрала свои вещи в большую сумку, переоделась в дорожное платье. На листке из блокнота она написала, как восемь лет назад: «Ухожу совсем. Ксана». Потом приписала, что всю жизнь любила его.