Очень краткое содержание[ред.]
В 1934 году жизнь Евгении Гинзбург, преподавательницы и члена партии, круто изменилась после убийства Кирова.
Её знакомого профессора Эльвова арестовали по обвинению в троцкизме, а Евгению обвинили в «притуплении политической бдительности» за то, что она не «разоблачила» его.
Её исключили из партии, запретив преподавать. Евгения пыталась добиться справедливости в Москве, но безуспешно. В 1937 году её арестовали.
На допросах Евгению заставляли признаться в участии в террористической организации, обещая за это свидание с детьми и мужем. Она отказалась. Её приговорили к 10 годам тюрьмы. Последовала череда тюрем: подвал на Черном озере в Казани, Бутырская тюрьма в Москве, Ярославская тюрьма. В тюрьмах Евгения столкнулась с произволом, жестокостью, избиениями заключенных.
В 1939 году Евгению этапировали на Колыму, где она работала на изнурительных работах: на лесоповале, на «мелиорации», в каменном карьере. Она перенесла голод, холод, болезни, потерю близких.
В 1940 году Евгению направили работать медсестрой в детский комбинат, где содержались дети заключенных.
В последующие годы она работала на разных «командировках»: на молферме, в лагере для уголовников, снова на лесоповале.
В 1946 году Евгения освободилась, но осталась на Колыме. В 1949 году её снова арестовали, приговорив к вечному поселению. После смерти Сталина её освободили и реабилитировали.
Подробный пересказ по главам[ред.]
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ[ред.]
Глава 1. Телефонный звонок на рассвете[ред.]
В 1934 году в семье Евгении Гинзбург, члена партии и жены Павла Аксенова, члена бюро Татарского обкома партии, произошло событие, которое положило начало череде трагических событий, описанных в мемуарах.
Евгению вызвали ранним утром в обком партии. На общем собрании партийным работникам сообщили об убийстве Сергея Кирова. Вернувшись в город, Евгения услышала от своего друга, директора Института марксизма Евстафьева, что убийца Кирова — коммунист.
Глава 2. Рыжий профессор[ред.]
Вскоре после убийства Кирова в стране начались аресты.
К Евгении пришёл профессор Эльвов, с которым она была знакома по работе в университете и редакции газеты, и сообщил, что его скоро арестуют. Он просил Евгению «не думать», что он виновен, и беспокоился, что она может «пострадать за связь с ним». Евгения не поняла, о какой «связи» идёт речь, ведь они просто работали вместе.
На следующее утро Евгения узнала, что Эльвова арестовали.
Глава 3. Прелюдия[ред.]
После ареста Эльвова Евгению стали обвинять в том, что она не разоблачила его как «троцкиста» и участвовала в подготовке сборника по истории Татарии под его редакцией. Евгения пыталась объяснить, что Эльвову доверял обком партии, его выбрали членом горкома, но её доводы не приняли во внимание. На партийном собрании Евгении вынесли выговор, который вскоре был отменён, но «тень подозрения» на ней осталась. В стране началась кампания «саморазоблачений» и «покаяний», но Евгения отказалась участвовать в ней.
Глава 4. Снежный ком[ред.]
Начались партийные разбирательства по «делу Эльвова», в которые была вовлечена и Евгения.
Её вызывали на допросы к председателю партколлегии КПК Бейлину, который обвинял её в «притуплении политической бдительности», в «нежелании разоружиться перед партией» и в «скатывании на позиции врагов партии».
Затем к Бейлину присоединился сотрудник НКВД из Москвы, которого Евгения про себя называла Малютой Скуратовым. В отличие от Бейлина, он использовал не только угрозы, но и крики, оскорбления, политическую брань. Два месяца продолжались эти допросы.
Глава 5. «Ума палата, а глупости — саратовская степь…»[ред.]
Евгению сняли с работы. Её свекровь, Авдотья Васильевна Аксенова, предложила ей уехать из Казани в деревню, но Евгения отказалась. Она решила бороться за восстановление справедливости и отправилась в Москву, в комиссию партийного контроля.
В Москве она встретила знакомого врача Диковицкого, который предложил инсценировать её смерть, чтобы избежать ареста, но Евгения отказалась и от этого предложения. Она продолжала верить в партию и надеялась доказать свою невиновность.
Глава 6. Последний год[ред.]
В стране продолжались аресты. Евгения жила в Москве, в гостинице, так как ожидала решения комиссии партийного контроля. Она видела на похоронах Горького Сталина и испытала при этом не восхищение, как многие окружающие, а скорее враждебность. Несмотря на то что Евгения ещё не понимала масштабов происходящего, она интуитивно чувствовала, что этот человек принесёт ей много горя. В Москве Евгения познакомилась со многими людьми, попавшими под каток репрессий. Все они были обвинены в том, чего не совершали. Так, рабочий из Запорожья был исключён из партии и снят с работы за то, что на занятии политкружка назвал Плеханова основателем партии нового типа. В конце концов Евгении заменили строгий выговор с предупреждением на просто строгий, но вскоре её снова вызвали в Москву, на этот раз к Емельяну Ярославскому.
Глава 7. Счёт шёл на миги[ред.]
Встреча с Ярославским стала для Евгении переломной.
Он обвинил её в «пособничестве врагам народа» и объяснил, что «объективное и субъективное — это, по сути, одно и то же». Евгения, потрясённая таким обвинением, поняла, что ей грозит арест, и решила вернуться к детям в Казань.
Глава 8. Настал тридцать седьмой[ред.]
В Казани продолжались аресты. Евгению исключили из партии.
Глава 9. Исключение из партии[ред.]
Исключение из партии произошло седьмого февраля. Формальности были соблюдены, но все понимали, что это только начало. Евгения оставила свой партийный билет.
Глава 10. Этот день…[ред.]
Восемь дней Евгения ждала ареста. Вместе с мужем и мамой они «чистили» библиотеку, сжигая книги, которые могли послужить причиной для новых обвинений.
Глава 11. Капитан Веверс[ред.]
Пятнадцатого февраля Евгению арестовали. Её вызвали в НКВД якобы для дачи показаний по делу Эльвова, а затем объявили об аресте. Её следователем был капитан Веверс. Он обвинил Евгению в том, что она — «ренегат», «агент международного империализма», и потребовал признания вины. Евгения отказалась и была отправлена в подвал.
Глава 12. Подвал на Чёрном озере[ред.]
В подвале Евгению поместили в камеру с Лидией Шапель, которую арестовали вместе с отцом и братом по обвинению в шпионаже. Лидия подробно рассказала Евгении о тюремном быте.
Глава 13. Следствие располагает точными данными[ред.]
Евгению допрашивал следователь Ливанов. Он задавал ей вопросы, а затем вписывал в протокол уже готовые ответы. Например, на вопрос о том, с какого года Евгения знает Эльвова, Ливанов написал: «С какого года вы знакомы с ТРОЦКИСТОМ Эльвовым?». Евгения отказывалась подписывать такой протокол, но Ливанов говорил, что «следствие располагает точными данными» и что отрицать свою вину бесполезно.
Глава 14. Кнут и пряник[ред.]
На смену «добродушному» Ливанову пришёл лейтенант госбезопасности Царевский. Он кричал на Евгению, угрожал, бил кулаком по столу, требовал, чтобы она подписала протокол. Затем к Царевскому присоединился майор Ельшин, который убеждал Евгению признаться в своих «ошибках» и назвать имена «тех, кто толкнул ее на путь контрреволюционной деятельности». Он обещал ей за это свидание с мужем и детьми. Так следователи применяли метод кнута и пряника, чтобы сломить Евгению.
Глава 15. Ожившие стены[ред.]
Евгению перестали вызывать на допросы. Она и её сокамерница Лидия Шапель были рады передышке. Лидия научила Евгению перестукиваться со своими соседями по камере.
Евгения освоила эту азбуку и начала общаться со своим соседом — Гареем Сагидуллиным. Он был арестован ещё в 1933 году и сейчас его привезли на «переследствие», чтобы заменить полученный им ранее срок более суровым наказанием.
Глава 16. «Простишь ли ты меня?»[ред.]
В камеру к Евгении и Лидии подсадили ещё двух женщин. Одной из них была Ира Егерева, аспирантка университета, которую арестовали по обвинению в участии в «группе правых». К Гарею подсадили Бари Абдуллина, второго секретаря обкома партии. Когда его после жестоких допросов и карцера вернули в камеру, он просил папирос. Евгения передала их ему, рискуя быть наказанной, а Бари, узнав, кто это сделал, выстучал ей: «Простишь ли ты меня?». Он имел в виду, что незадолго до ареста Евгении он отказался помочь ей, когда та обратилась к нему с жалобой.
Глава 17. На конвейере[ред.]
Следователи снова начали активно допрашивать Евгению. Её поставили «на конвейер»: допросы шли непрерывно, без сна и еды. Следователи менялись, но цель у них была одна — сломить Евгению, заставить её подписать протоколы с лживыми обвинениями. Они кричали, угрожали, инсценировали аресты её мужа и друзей, предлагали ей еду и отдых в обмен на признание вины.
Глава 18. Очные ставки[ред.]
Не добившись результата на «конвейере», следователи решили устроить Евгении очные ставки с её друзьями и коллегами, чтобы заставить её признать свою вину. Сначала привели Владимира Дьяконова, который под угрозой ареста подписал протокол, в котором говорилось, что Евгения была членом «контрреволюционной террористической группы». Затем привели её подругу Нальку Козлову, которая подтвердила показания Дьяконова. Так, с помощью шантажа и лжи, следователи старались заставить Евгению оговорить себя и других.
Глава 19. Расставания[ред.]
Следствие по делу Евгении закончилось. Её и других заключённых, в том числе Иру Егереву, перевели из подвала на Чёрном озере в старую тюрьму.
Глава 20. Новые встречи[ред.]
В старой тюрьме Евгения оказалась в камере с шестью женщинами, среди которых были и коммунистка Аня Маленькая, и эсерка Надежда Дерковская, и беспартийная работница Нина Еременко.
Глава 21. Круглые сироты[ред.]
Евгения узнала, что её мужа арестовали.
Глава 22. Тухачевский и другие[ред.]
В тюрьме Евгения узнала об аресте Тухачевского, Гамарника и других военачальников. Начались избиения женщин на допросах.
Глава 23. В Москву[ред.]
Евгению вызвали в НКВД и объявили, что её дело передано на рассмотрение военной коллегии Верховного суда, а значит, в ближайшие дни её отправят в Москву.
Глава 24. Этап[ред.]
Евгению этапировали в Москву. В этапе она снова встретилась с Юлией Кареповой, с которой познакомилась в казанской тюрьме. Кроме того, в этапе с ней оказались ещё две женщины — Римма Фаридова и Ира Егерева. Всех их объединяло обвинение в «политическом терроре».
Глава 25. Бутырское крещение[ред.]
В Москве Евгению поместили в Бутырскую тюрьму. Здесь она прошла через все процедуры «приёмки»: личный обыск, снятие отпечатков пальцев, фотографирование, баню. Познакомилась со многими заключёнными, в том числе с Катей Широковой, которая спросила Евгению, как должен вести себя комсомолец в тюрьме. Евгения посоветовала ей «руководствоваться совестью».
Глава 26. Весь Коминтерн[ред.]
В Бутырской тюрьме Евгения попала в камеру, где содержались иностранные коммунистки.
Глава 27. Бутырские ночи[ред.]
Евгения впервые столкнулась с «бутырскими ночами» — со стонами и криками людей, которых пытали на допросах.
Глава 28. С применением закона от первого декабря[ред.]
Евгении вручили обвинительное заключение, в котором её преступления были квалифицированы по статье 58, пункты 8 и 11. Дело передавалось на рассмотрение военной коллегии Верховного суда. В конце обвинительного заключения было написано: «с применением закона от 1 декабря 1934 года». Евгения не знала, что означает этот закон. Когда ей объяснили, что он означает приведение приговора в исполнение в течение 24 часов с момента вынесения, её охватил ужас.
Глава 29. Суд скорый и праведный[ред.]
Евгению перевели в Лефортовскую тюрьму. Там состоялся суд. Суд длился всего семь минут, и Евгении вынесли приговор — десять лет тюремного заключения.
Глава 30. «Каторга! Какая благодать!»[ред.]
Евгения была рада, что осталась в живых.
Глава 31. Пугачёвская башня[ред.]
Из Лефортова Евгению отправили в Бутырки, а затем этапировали в Ярославль, в одиночную тюрьму. В этапе она встретилась с Кароллой Неер-Гейнчке, немецкой киноактрисой.
Глава 32. В столыпинском вагоне[ред.]
Евгения, Каролла и две другие женщины — Юлия Карепова и некая партийная работница из Вологды — ехали в одном купе столыпинского вагона.
Глава 33. Пять в длину и три поперёк[ред.]
В ярославской тюрьме Евгения оказалась в одиночной камере размером пять шагов в длину и три поперёк.
Глава 34. Двадцать две заповеди майора Вайнштока[ред.]
На стене в камере Евгении висели тюремные правила — двадцать две заповеди майора Вайнштока. В них было подробно расписано, что заключённым обязательно, что разрешено и что запрещено.
Глава 35. Светлые ночи и чёрные дни[ред.]
В камеру к Евгении подсадили Юлию Карепову. Они вспоминали совместную поездку в этапе, читали книги и перестукивались со своими соседями.
Глава 36. «Собака Глана»[ред.]
Евгения и Юлия обучились тюремной азбуке и начали общаться со своими соседями по камере, в том числе с Ольгой Орловской. Они обменивались новостями и даже передавали друг другу небольшие посылки.
Глава 37. Подземный карцер[ред.]
За то, что Евгения якобы написала свое имя на стене в уборной, её поместили на пять суток в подземный карцер.
Глава 38. Коммунисто итальяно…[ред.]
В карцере Евгения услышала крики итальянской коммунистки, которую пытали.
Глава 39. «На будущий — в Иерусалиме!»[ред.]
Евгения и Юлия встретили Новый 1938 год в тюрьме.
Глава 40. День за днём, месяц за месяцем[ред.]
Шли дни, недели, месяцы. Режим в тюрьме все ухудшался. Евгению и Юлию переодели в тюремную форму, у них отобрали все личные вещи.
Глава 41. Глоток кислорода[ред.]
В камере Евгении и Юлии закрыли форточку. Они стали задыхаться от нехватки воздуха.
Глава 42. Пожар в тюрьме[ред.]
В тюрьме случился пожар. Евгению и Юлию едва не задушили дымом.
Глава 43. Второй карцер[ред.]
Евгения получила письмо от матери, в котором та сообщала о смерти отца. За то, что Евгения якобы пела в камере, её снова поместили в карцер.
Глава 44. Мы вспоминаем Джордано Бруно[ред.]
В тюрьме стояла невыносимая жара. Евгения и Юлия задыхались от нехватки воздуха, они ослабели и почти перестали есть.
Глава 45. Конец карлика-чудовища[ред.]
Из тюрьмы сняли правила майора Вайнштока. Евгения и Юлия сначала подумали, что это означает усиление режима, но вскоре выяснилось, что с поста наркома внутренних дел сняли Ежова.
Глава 46. Время больших ожиданий[ред.]
В тюрьме стали говорить о том, что многих заключённых будут реабилитировать и освобождать. Евгения и Юлия тоже надеялись на это.
Глава 47. Баня! Просто обыкновенная баня![ред.]
Евгению и Юлию в последний раз повели в баню. Там они встретились с другими заключёнными и обменялись новостями.
Глава 48. На развалинах нашего Шлиссельбурга[ред.]
Евгению и Юлию перевели из одиночек в общую камеру. Вскоре их этапировали во Владивосток.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ[ред.]
Глава 1. Седьмой вагон[ред.]
Евгения и Юлия ехали в этапе в одном вагоне с семьюдесятью четырьмя другими женщинами.
Глава 2. «Разные звери в божьем зверинце»[ред.]
В вагоне Евгения познакомилась со многими заключёнными, в том числе с Татьяной Станковской, которая пела шуточные песни об этапе, и с Надей Королевой, которая верила в Сталина и считала, что все происходящее — это ошибка следователей.
Глава 3. Транзитка[ред.]
Этап прибыл во Владивосток. Здесь заключённых поместили на транзитку — в большой барак, где они жили в ожидании отправки на Колыму.
Глава 4. Пароход «Джурма»[ред.]
Евгению, Юлию и других заключённых погрузили на пароход «Джурма». В трюме они оказались с уголовницами, которые стали их терроризировать.
Глава 5. «Вам сегодня не везло, дорогая мадам Смерть»[ред.]
Во время морского перехода Евгения заболела и попала в тюремный изолятор. Там её спас от смерти врач Кривицкий.
Глава 6. На лёгких работах[ред.]
В Магадане Евгения попала в лагерную больницу, где её выхаживала врач Ангелина Васильевна Клименко, жена следователя НКВД. Ангелина Васильевна приносила Евгении еду из дома, благодаря чему она быстро поправилась. Выйдя из больницы, Евгения с помощью взятки, которую дала её подруга, попала на «лёгкие работы» — уборщицей в гостиницу. В гостинице Евгения познакомилась с бывшими заключёнными, которые жили в коридоре и ждали возможности вернуться на материк. Они рассказали ей о том, что в лагере есть разные категории заключённых: «бытовики» — лица, совершившие служебные преступления, и «политические», среди которых самыми «страшными» считались КРТД (контрреволюционная троцкистская деятельность). Евгения принадлежала к ещё более страшной категории — к «тюрзакам», так как была осуждена Военной коллегией и получила десять лет тюремного заключения. «Тюрзаков» обычно держали на самых тяжёлых работах, и Евгении грозила отправка на лесоповал.
Глава 7. Эльген — по-якутски «мёртвый»[ред.]
Евгению отправили на лесоповал в Эльген — самый страшный лагерь на Колыме.
Глава 8. На лесоповале[ред.]
На лесоповале Евгения работала в паре с Галей Стадниковой. Они еле выполняли норму, а за невыполнение нормы их сажали в карцер.
Глава 9. Спасайся кто может[ред.]
Чтобы не погибнуть от голода, Евгения и Галя стали обманывать бригадира, перекладывая брёвна со старых штабелей в свой. За это им грозило наказание, но они все равно продолжали обманывать.
Глава 10. Здесь жили дети[ред.]
Евгению перевели на работу в деткомбинат — лагерь для детей заключённых. Там она начала работать с детьми старшей группы.
Глава 11. «Ветерок в кустах шиповника»[ред.]
Евгения увидела, как на Колыме люди обречены на любовь в самых уродливых ее формах. Многие женщины вступали в связь с уголовниками и «придурками», чтобы получить лёгкую работу и дополнительное питание. Но были и исключения: так, одна из заключённых, балерина, прошла через все испытания ради любви к своему мужу — актёру. Они встретились на Колыме и жили вместе, несмотря на все запреты.
Глава 12. Между УРЧем и КАВЕЧЕ[ред.]
Евгения продолжала работать в деткомбинате. Её жизнь определялась двумя силами: УРЧем (учётно-распределительная часть), который отправлял заключённых на работу и в этапы, и КАВЕЧЕ (культурно-воспитательная часть), которая проводила политзанятия и культурные мероприятия.
Глава 13. Война! Война! Война![ред.]
Началась война. Режим в лагере ужесточился. Евгению сняли с работы в деткомбинате и отправили на общие работы.
Глава 14. Сорок девять по Цельсию[ред.]
Евгения работала на лесоповале. Морозы стояли невыносимые. За невыполнение нормы заключённых сажали в карцер.
Глава 15. И свет во тьме[ред.]
В лагере появился заключённый врач Василий Ионович Петухов. Он помог Евгении перейти на работу в больницу заключённых, где она стала медсестрой.
Глава 16. Молочные реки, кисельные берега[ред.]
Евгения попала на молферму — «молочные реки, кисельные берега», как называли ее заключённые. Там она отдохнула от тяжёлых работ, хорошо питалась и даже смогла немного почитать.
Глава 17. Бледные гребешки[ред.]
После месяца на молферме Евгению снова отправили на общие работы. На этот раз она попала на птичник.
Глава 18. В чьих руках топор[ред.]
В лагере было два хозяина: директор совхоза Калдымов и начальница лагеря Циммерман. Они решали, кого из заключённых куда отправить и какое наказание кому дать.
Глава 19. Добродетель торжествует[ред.]
Евгению назначили медсестрой в центральную больницу Севлага, в посёлок Беличье. Там она встретилась с доктором Вальтером, который стал ее мужем.
Глава 20. Порок наказан[ред.]
Евгению поймали на том, что она сожгла письмо, которое могло бы повредить ее другу. Её отправили на штрафную командировку — на Известковую.
Глава 21. Известковая[ред.]
Известковая — «штрафная из штрафных». Там содержались самые отъявленные уголовницы. Евгения работала в известковом забое и еле выжила.
Глава 22. Весёлый святой[ред.]
Евгению спасли от смерти ее друзья. Её перевели в другой лагерь, где она снова встретилась с доктором Вальтером.
Глава 23. Рай под микроскопом[ред.]
Евгения и Антон работали в больнице заключённых при Тасканском пищекомбинате. Это было для них «райское» место, по сравнению с другими лагерями.
Глава 24. Разлука[ред.]
Евгению отправили обратно в Эльген за то, что она положила мужчину в женскую палату. Антон остался на Таскане.
Глава 25. Зэка, эска и бэка[ред.]
Евгения вернулась в Эльген, где теперь начальником был майор Пузанчиков. Он был человеком равнодушным и не очень жестоким. Евгения добилась разрешения на приезд ее сына Васи из Казани.
Глава 26. Снова аукцион[ред.]
В Магадане Евгения встретилась с Юлией Кареповой, которая жила там после освобождения из лагеря. Юлия помогла ей устроиться на работу.
Глава 27. Труды праведные[ред.]
Евгения работала в детском саду. Ей было трудно совместить правду о том, что происходит в стране, с тем, чему она должна была учить детей.
Глава 28. От звонка до звонка[ред.]
В 1947 году у Евгении закончился десятилетний срок, и она вышла из лагеря. Она продолжала жить в Магадане, так как не могла уехать, пока ее муж Антон Вальтер находился в заключении.
Глава 29. По алфавиту[ред.]
В 1949 году начались повторные аресты бывших заключённых. Их арестовывали по алфавиту. Евгения тоже была арестована и помещена в тюрьму.
Глава 30. Дом Васькова[ред.]
Евгению поместили в дом Васькова — в тюрьму для повторников.
Глава 31. Перед рассветом[ред.]
Евгению осудили на вечное поселение в Восточной Сибири, но ей удалось добиться отмены этого приговора.
Глава 32. Снова аукцион[ред.]
Евгения вернулась в Магадан. Ей и Антону пришлось снова переживать трудности «вольнонаёмного» бытия.
Глава 33. Труды праведные[ред.]
Евгения снова работала в детском саду. Она пыталась привить детям чувство человечности, но это было непросто.
Глава 34. От звонка до звонка[ред.]
В 1947 году у Евгении закончился десятилетний срок, и она вышла из лагеря. Она продолжала жить в Магадане, так как не могла уехать, пока ее муж Антон Вальтер находился в заключении.
Глава 35. По алфавиту[ред.]
В 1949 году начались повторные аресты бывших заключённых. Их арестовывали по алфавиту. Евгения тоже была арестована и помещена в тюрьму.
Глава 36. Дом Васькова[ред.]
Евгению поместили в дом Васькова — в тюрьму для повторников.
Глава 37. Перед рассветом[ред.]
Евгению осудили на вечное поселение в Восточной Сибири, но ей удалось добиться отмены этого приговора.
Глава 38. За отсутствием состава преступления[ред.]
Евгения получила справку о реабилитации. В ней было написано: «Дело прекратить за отсутствием состава преступления».
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ[ред.]
Глава 1. Хвост Жар-птицы[ред.]
После реабилитации Евгения приехала в Москву, где её ждал сын Вася. Она приняла решение вернуться на Колыму к мужу Антону, которому оставалось ещё несколько лет заключения.
Глава 2. Снова аукцион[ред.]
Евгения вернулась в Магадан, где устроилась на работу в детский сад. Она испытывала радость от возвращения к нормальной жизни и одновременно страх перед возможными новыми репрессиями.
Глава 3. Золотая моя столица[ред.]
Евгения знакомилась с изменившимся Магаданом, который за время её отсутствия вырос и похорошел.
Глава 4. Труды праведные[ред.]
Евгения хотела снова работать с детьми, но из-за своего прошлого ей это не разрешали. Она устроилась музыкальным работником в детский сад для детей бывших заключённых.
Глава 5. Временно расконвоированные[ред.]
В Магадане Евгения встречалась со многими своими старыми знакомыми по тюрьме и лагерю. Почти все они были душевно и физически искалечены.
Глава 6. И барский гнев, и барская любовь…[ред.]
Евгения стала жертвой борьбы за власть между двумя начальниками — Митраковым и Шевченко. Её сняли с работы за то, что она давала уроки сыну Шевченко.
Глава 7. «Не плачь при них…»[ред.]
Евгении разрешили вызвать из Казани сына Васю. Ей помогли в этом её друзья и знакомые.
Глава 8. Карточный домик[ред.]
Вася приехал в Магадан. Евгения была счастлива снова жить с сыном, но постоянный страх перед новыми репрессиями не оставлял ее. В их дом затесался провокатор — инженер Кривошей, который выдал органам МГБ разговор о «Тараканище».
Глава 9. По алфавиту[ред.]
В 1949 году начались повторные аресты бывших заключённых. Их арестовывали по алфавиту. Евгению тоже была арестована.
Глава 10. Дом Васькова[ред.]
Евгению поместили в дом Васькова — в тюрьму для повторников.
Глава 11. После землетрясения[ред.]
После смерти Сталина Евгению освободили из тюрьмы. Ей дали пожизненное поселение в пределах Колымы.
Глава 12. Семеро козлят на идеологическом фронте[ред.]
Евгению сняли с работы за то, что она «протащила контрреволюционную пропаганду в радиопередаче для детей».
Глава 13. Тараканище[ред.]
Евгению снова взяли на работу в детский сад. Она прочла детям сказку Чуковского «Тараканище» и сравнила Таракана со Сталиным. Об этом донес в МГБ инженер Кривошей.
Глава 14. Двенадцатый час[ред.]
Евгению сняли с работы. Она и Антон ждали третьего ареста. В это время умер Сталин.
Глава 15. По радио — музыка Баха[ред.]
После смерти Сталина в Магадане начались перемены. Отменили пропуска для въезда на Колыму. Евгению восстановили на работе.
Глава 16. Коменданты изучают классиков[ред.]
Евгения стала преподавать в школе взрослых. Её учениками оказались офицеры МГБ.
Глава 17. Перед рассветом[ред.]
Евгения получила справку о реабилитации.
Глава 18. За отсутствием состава преступления[ред.]
Евгения уехала в отпуск на материк.
ЭПИЛОГ[ред.]
В эпилоге Евгения Гинзбург рассказывает о том, как писала свою книгу.