В светлый сентябрьский день приехал Лукьян Степанов к помещице Никулиной по важному делу. Он пошёл к дому, взяв с дрожек тяжёлый мешочек. Он был очень тепло одет – сверх тёплой поддёвки бараний тулуп, голова под шапкой повязана по уши красным платком, на ногах тяжёлые сапоги. Лицеист Сёва заметил, что он слишком тепло одет. Лукьян ответил, что ему восемьдесят с гаком.
В зал вошли хозяйка, её старший сын и дочь. Хозяйка угощала Лукьяна чаем, белым хлебом и вареньем, очевидно зная, что у него нет ни одного зуба. Хозяйка много говорила о делах в сельском хозяйстве, намекала на возможность продажи имения, но Лукьян говорил только о своих лошадях, об умолоте, не давая говорить хозяйке. Он охотно ел белый хлеб, брал ложечку варенья прямо из вазы, запускал её в рот, клал обратно и запивал чаем. Потом он встал, принёс из прихожей и развязал свой тяжёлый мешочек, полный серебряных и золотых монет. Оказалось, что он приехал только затем, чтобы похвастаться. Хозяева удивились, позавидовали, выразили почтение, а Лукьян поблагодарил за угощение и пошёл одеваться. Все были разочарованы и ушли, не дождавшись, пока он он оденется.
Через несколько дней Никулины уехали на тройке на станцию для переезда в Москву. Сева до станции ехал верхом и, поскольку до отхода поезда оставалось много времени, заехал на хутор Лукьяна. Был праздник, послеобеденное время. Весь двор был усеян спящими: одной семьи у Лукьяна шестнадцать человек, да ещё гости, кум с женой, приехали. Лукьян показал громадную землянку под огромным шалашом и толстым потолком из бревён, в которой жила вся семья. Сева увидел в землянке нары человек на двадцать, кирпичную печь, полати, большой стол, щербатые чугуны на полу возле печки - в них в в воде с золой выпаривались портки и рубахи.
Сёве показалось эта жизнь в сырой землянке ужасной. Лукьяныч не согласился. Потом он показал своих знаменитых на всю округу чернопегих раскормленных лошадей. Сёва простился и поехал на станцию к поезду.