Как я с ним познакомился (Погодин)
из цикла «Кирпичные острова»
Деление на главы — условное.
Визит к другу и встреча с необычным мальчиком[ред.]
Рассказчик отправился по новому адресу своего друга-геолога, о котором узнал от общих знакомых. Друг редко приезжал в Ленинград и совсем не писал писем, поэтому рассказчик надеялся хотя бы узнать о нём что-нибудь новое, а если повезёт, то и встретиться с ним лично.
Дверь ему открыл мальчик лет восьми-девяти. Он показался рассказчику странным: поёживался, не смотрел в глаза, говорил сквозь зубы и очень торопился. Мальчик сообщил, что друг рассказчика ушёл утром и ещё не вернулся.
Рассказчику некуда было спешить, поэтому он вошёл в комнату, сел на диван и начал читать книгу. Вскоре из-за стены послышалось пение. Кто-то громко и настойчиво повторял одну и ту же строчку: «Шли лихие эскадроны приамурских партизан». Певец так громко завывал, что рассказчик не выдержал и постучал в соседнюю дверь.
Боль в ухе и мужество юного Кешки[ред.]
Несмотря на стук, пение стало ещё громче. После повторного стука пение прекратилось, и глухой голос спросил: «Чего?» Рассказчик попросил петь потише, но в ответ певец заорал ещё громче. Затем начались странные выкрики: «Шли лихи-и… Шли лихи-и…»
Растерявшись, рассказчик осторожно приоткрыл дверь и увидел того самого мальчика, который впустил его в квартиру. Мальчик лежал на оттоманке, кусал подушку, бил ногами по валику и громко пел, а из глаз его текли слёзы.
Мальчишка стиснул зубы, сжал кулаки. – Ухо болит. – Потом лягнул ногой и снова запел: – Шли лихи-и… – Вот смешной! – начал было я. – Ухо болит, а ты поёшь. – Но мальчишка посмотрел на меня такими глазами, что я прикусил губу.
Рассказчик догадался, в чём дело. Он вспомнил, как сам, будучи солдатом, страдал от боли в ухе ночью в казарме. Плакать солдатам было нельзя, и он ворочался с боку на бок, грыз подушку и даже не заметил, как раздвинул прутья на спинке кровати и сунул между ними голову.
Я с уважением глянул на мальчишку, а он на меня – залитым слезой глазом. Он молчал, и ему это было очень трудно.
Рассказчик немедленно позвонил в поликлинику. После долгих расспросов ему пообещали прислать врача. Пока они ждали, рассказчик ходил по комнате и, как только из-за стены раздавалось пение про партизан, начинал подпевать. Так они пели: мальчик в одной комнате, рассказчик — в другой.
Вскоре приехала молодая девушка-врач в белом халате. Она сразу спросила, где больной, и когда рассказчик показал на комнату, откуда доносилось пение, рассердилась, решив, что её обманули.
– Как вам не стыдно обманывать? – рассердилась девушка доктор. – Какой же это больной, если он песни распевает таким диким образом? – Доктор, это настоящий больной, это такой больной...
Рассказчик объяснил ситуацию, и врач вошла в комнату к мальчику. Твёрдым голосом она приказала ему прекратить пение. Мальчик затих и сел на оттоманке, хотя ему было трудно сидеть спокойно — ноги всё время дёргались от боли.
Девушка-доктор налила мальчику в ухо пахучей жёлтой камфары, обложила ухо ватой и завязала бинтом. Рассказчика она заставила вскипятить воду для грелки. Пока они занимались лечением, мальчик молчал, только губы его шевелились — он потихоньку, про себя, продолжал петь свою песню.
Вскоре врач ушла, а мальчик уснул. Рассказчик сидел в соседней комнате, ждал своего друга и размышлял о мальчике, который умел петь в такие минуты, когда даже взрослые плачут. Позже он узнал, что мальчика зовут Кешка, и услышал много интересных историй о нём и его товарищах.