Эта ночь была удивительно хороша. Я ушёл далеко за город. Там был праздник. Оттуда доносился смутный шум, обрывки музыки, светились огни. А кругом была тишина.
Мне начало казаться, что у природы есть своя тайная и неуловимая жизнь, до отчаяния непонятная красота. Она жила для себя. Ей не было дела до того, что красота эта пропадает даром, никого не радуя. Я подошёл к усадьбе старухи помещицы Ярцевой. С ней жил только её сын-студент. Он застенчив и молчалив, его наперебой приглашали соседние помещицы и городские дамы. Говорили, что он замечательно играет на скрипке.
В саду усадьбы я присел на скамейку. Вдруг где-то недалеко раздались звуки настраиваемой скрипки. Звуки неслись из раскрытых неосвещённых окон небольшого флигеля. Значит, молодой Ярцев дома…
Музыкант стал играть. Странная это была музыка, несомненно, импровизация. Звуки лились робко, неуверенно. Они словно силились выразить что-то. Вдруг раздался резкий, нетерпеливый аккорд, за ним другой, третий, и бешеные звуки бурно полились из-под смычка. Как будто кто-то скованный яростно рванулся, стараясь разорвать цепи. Это было что-то совсем новое и неожиданное. Силою и дерзким вызовом звучала каждая нота. Такой повеяло молодостью, такой верой в себя.
Я задерживал дыхание и в восторге слушал. Теперь всё было осмысленно, всё было полно глубокой, родной, понятной сердцу красоты.