Вторая половина Великой Отечественной войны, морозная зима. Пехотный батальон Волошина окопался возле высоты «Большой», занятой немцами.
Немцы укреплялись, Волошин досадовал, что они не взяли высоту вчера, во время большого наступления. Подвела поддерживающая артиллерийская батарея, у которой не осталось снарядов, а соседний батальон увяз в затяжной битве за совхоз на другом берегу реки.
Сопровождаемый большой овчаркой Джимом, Волошин обошёл позиции своего батальона и спустился в наспех вырытую командирскую землянку. В жарко натопленной землянке уже сидели телефонист Чернорученко, ординарец комбата Гутман, и начштаба лейтенант Маркин.
Гутман радостно сообщил, что Волошина наградили орденом Красного Знамени.
Маркин сказал, что в потрёпанный боями батальон, где осталось 76 человек, пришлют пополнение. Волошин был обязан доложить командиру полка о том, что немцы укрепляют высоту. Он боялся, что завтра ему прикажут её брать.
Полком недавно стал командовать майор Гунько, с которым Волошин не ладил.
Гунько был начальником-самодуром и не любил, когда его приказы оспариваются, а Волошин всеми способами старался уменьшить потери в своём батальоне и осмеливался спорить с командиром. Семь месяцев назад Волошин командовал ротой в этом же батальоне.
Лейтенант Маркин, напротив, всегда скрупулёзно исполнял приказы начальства. Ему не повезло – его рота попала в окружение, из которого выбралась с трудом, потеряв знамя и сейф с документами. С тех пор карьера Маркина остановилась. Волошин тоже побывал в окружении, но сумел сохранить знамя и сейф.
Внезапно немцы начали артобстрел. Быстро выяснилось, что виновник шума – генерал, объезжавший позиции. Немцы увидели свет фар его автомобиля. Вскоре генерал, раненный в висок, явился в землянку Волошина. Он посмотрел на карту позиций и строго спросил, почему не взята высота «Большая». Комбат ответил, что не было приказа, и генерал велел вызвать Гунько.
Санинструктор, пришедшая перевязать генерала, оказалась Верой Веретенниковой, беременной подругой командира роты лейтенанта Вадима Самохина, которую Волошин приказал отослать в тыл.
Вера потребовала, чтобы генерал оставил её в батальоне, тот отказал, девушка надерзила ему, бросила перевязывать и выбежала из землянки.
Явился Гунько. Генерал, уже раздражённый, приказал утром брать высоту, отмёл все возражения Волошина, в наказание за дерзость забрал Джима и удалился. Волошин отправился в роту Самохина и приказал отправить двух бойцов в разведку – они должны были выяснить, успели ли немцы заминировать склоны высоты. Один из бойцов струсил, сказался больным. Вместо него пошёл старший сержант Нагорный.
Затем Волошин вызвал остальных командиров рот, чтобы понять, сколько в батальоне осталось солдат и боеприпасов. Всех комроты Волошин хорошо знал и отдавал приказы, учитывая их характеры и возможности. Гутман сообщил, что в батальон пришло пополнение. Оказалось, что это испуганные, необстрелянные солдаты из Средней Азии, с трудом понимающие по-русски.
Из штаба поступил официальный приказ взять высоту, но Волошин понимал, что на маневр, придуманный высшим командованием, у батальона не хватит сил. Кроме того, на карте была отмечена еще одна высота, «Малая». После маневра она оказывалась в тылу батальона, поэтому Волошин приказал Маркину организовать разведку и определить, кем эта высота занята.
Замполит отправил в батальон лейтенанта Круглова, чтобы тот провёл беседы с солдатами.
Было уже два часа ночи, но Волошину не спалось – он беспокоился о предстоящей атаке и скучал по Джиму. Этого пса комбат нашёл в лесу полгода назад, когда выбирался из окружения. У Джима была сломана лапа, Волошин вылечил его, накормил, и благодарный пёс остался с ним. Для комбата Джим стал единственной личной привязанностью на войне, для генерала же пёс был мимолётным капризом.
Разыскивая пулемётный взвод, Волошин попал в батарею Иванова, своего близкого друга.
От него комбат узнал, что снарядов мало, и батарея не сможет обеспечить хорошей артподдержки. Волошин попросил не тратить все снаряды в первом залпе, оставить немного на потом, но этого Иванов пообещать не мог – он тоже должен был исполнять непродуманные приказы начальства.
Посланные Маркиным разведчики доложили, что на высоте «Малой» наши – была слышна русская речь. Такая поверхностная разведка Волошина не устроила. Он приказал отправить на высоту двоих бойцов и наладить с ней связь.
Нагорный всё не возвращался, тревога Волошина усиливалась. Он попросил Гунько начать атаку на час раньше, пока не рассвело, но тот отказал – приказ был уже утверждён, атака начнётся на рассвете, чтобы начальство успело доложить об исполнении приказа в суточной сводке.
Прибыл лейтенант Круглов. Он собирался читать бойцам коллективное письмо от девушек Свердловска.
Волошин слушать не стал, перечитывал единственное письмо от матери, которая осталась в немецкой оккупации.
Волошин задремал, но внезапно очнулся от звуков перестрелки – немцы заметили кого-то на замёрзшем болоте, которое окружало высоту «Большую». Видимо, это был Нагорный. Волошин отправил людей на выручку, но тут появился Нагорный – он тащил смертельно раненного товарища. Нагорный рассказал, что склон высоты не заминирован, но они запутались в спиральной проволоке, протянутой поперёк склона, и немцы их заметили.
Услышав перестрелку, позвонил Гунько и сказал, что из штаба в батальон приедут командиры, якобы для поддержки, на самом деле – чтобы наблюдать за действиями непокорного Волошина.
Последние часы перед атакой Волошин обходил позиции в сопровождении Чернорученко, который тянул провод связи. За ним увязался один из наблюдателей, незнакомый майор, ветврач штаба дивизии. Волошин решил в тайне от Гунько послать в обход высоты роту под командованием Нагорного, чтобы в решающий момент она поддержала атаку.
Начало атаки Волошин задержал – в предрассветных сумерках артиллеристы не видели целей. Комбат знал, что за это Гунько взыщет с него по полной программе.
Наконец, атака началась. Пока бойцы преодолевали замёрзшее болото, в бой вступила рота Нагорного. Волошину на миг показалось, что батальону удастся захватить высоту с первого раза, но тут немцы начали обстрел осколочными снарядами. На высоте «Малой» тоже оказались немцы, у артиллерии почти закончились снаряды, и комбат скомандовал отступить.
За отступление без приказа Гунько отстранил Волошина от командования, назначив вместо него Маркина. Ветврач, всюду следовавший за Волошиным, попытался заступиться за него, но Гунько не стал слушать.
Маркин скомандовал наступление, а Волошин, никому теперь не нужный, остался в блиндаже.
Маркин приказал штурмовать обе высоты одновременно. По звукам боя Волошин понял, что эта атака тоже не заладилась. Он вмешался, начал собирать убегающих солдат и узнал, что Самохин убит. Вера помогла Волошину собрать залёгших в кустах бойцов, и комбат добрался до воронки, где лежал подбитый пулемёт.
Пулемёт ещё работал. Окопы на высоте «Большой» Волошину были не видны, и он стал пулемётным огнём поддерживать роту, атакующую высоту «Малую». До воронки добрались Маркин и Иванов. Маркин запретил Иванову оставшимися снарядами поддержать атаку высоты «Малой» – он хотел выполнить приказ начальства и взять высоту «Большую», не считаясь с потерями. Он дошёл до того, что приказал беременной Вере командовать ротой.
Волошин увидел, что пулемётный огонь помог – бойцы добрались до немецких траншей на высоте «Малой».
Чтобы увидеть цели, Иванов попытался подобраться поближе к немецким позициям на высоте «Большой» и был тяжело ранен. Волошин бросился за ним. С его помощью Иванов успел передать на батарею координаты целей и потерял сознание. Волошин затащил его в воронку и оставил там, надеясь, что раненого найдут санитары. Больше он ничего сделать не мог.
Волоча за собой пулемёт, Волошин присоединился к атаке и вместе со всеми ворвался в немецкую траншею. Вскоре выяснилось, что атака не удалась, батальон оказался разорван на три части, и Волошин с десятком бойцов, которыми командовал Круглов, застряли в траншее. Здесь же оказались Маркин с Чернорученко.
Потратив все гранаты, бойцы закрылись в блиндаже. Маркин был ранен и передал командование Волошину. Там же был и солдат из отряда Нагорного, сообщивший, что Нагорный погиб.
Волошин решил штурмовать засевшего в траншее пулемётчика, надеясь, что после этого атака высоты возобновится.
Сил на штурм не хватило. Немцы снова загнали бойцов в блиндаж. Круглов и Чернорученко погибли. Немцы забрасывали бойцов гранатами и заполнили блиндаж ядовитым газом. Волошин чуть не задохнулся, к счастью, одна из рот батальона начала наступление и прогнала немцев из траншеи.
Оказалось, что на КП нагрянул генерал и отстранил Гунько от командования. О том, что происходит в батальоне, генерал узнал из рапорта ветврача.
Ночью Волошин хоронил убитых. Вера тоже погибла, её похоронили рядом с Самохиным. Иванова среди убитых не было, возможно, он выжил. Маркина отправили в тыл.
Верный Джим сорвался с привязи и нашёл Волошина. Комбат не поехал в госпиталь. Побыв немного солдатом, он решил остаться «с теми, с кем он в муках сроднился». Именно это отличало Волошина от Маркина.
Война продолжалась.
Справка из архива. Герой Советского Союза майор Николай Иванович Волошин погиб 24 марта 1945 года в Восточной Пруссии.
За основу пересказа взят перевод Василя Быкова.