Повествование ведётся от лица Сэма, пациента из палаты Гэйба.
Сэм умирает в госпитале ветеранов. Он решает, наконец, рассказать историю из своего прошлого, произошедшую здесь же, в «храпящем Аде», как он называет госпиталь. Он убеждён, что нельзя держать людей взаперти, «в колбе», как заперли здесь пациентов. Сэм надеется, что его записи попадут за стены больницы и кто-нибудь их прочтёт. Все его предыдущие рассказы сжигались персоналом — роботами.
В палате госпиталя двенадцать коек, одиннадцать из которых были заняты пациентами-стариками. Лежали они здесь годами, до смерти. Изолированные, среди лекарств, роботов-санитаров и безнадёжности, они радовались каждому новому лицу, каждой новой вести. Через какое-то время новизна исчезала, уступая место привычной тоске.
Сэм и трое его приятелей — Либби, Кью и Майк — прожили в Доме Бессемейных Престарелых по 8-11 лет. Остальные часто менялись. Попадали сюда после 55 лет, «неуклюжие, малиновоглазые андроиды, без ртов и со светящимися сенсорными проволочными решётками вместо ушей», делали старику укол снотворного и привозили сюда.
Однажды утром старожилы обнаружили на двенадцатой койке новенького — молодого огромного парня. Его звали Гэйб Дитрик, было ему 27 лет. С трудом разлепив глаза после снотворного, он разбушевался, пытаясь понять, почему он здесь оказался. Андроиды не отвечали на его вопросы, которые не были заложены в их программы. Старики успокоили «новобранца» и разъяснили ему что к чему, когда он подрался с робосёстрами.
Парень рассказал, что рядом с ним жил старик, и, вероятно, андроиды получили неточный адрес и забрали не того. А пациенты, в свою очередь, растолковали тому, что бюро жалоб с работавшими там людьми больше не существует и жаловаться некому. А робосёстрам всё равно.
Гэйб пал духом и первое время был в депрессии.
А потом Гэйб как будто привык и все силы и энергию направил на соседей по палате. Его заботливость и сострадание к ним не иссякали. А его самым главным талантом было вызывать смех у других.
Парень смешил стариков, забавляясь над роботами. Он издевался над ними, рискуя получить электроразряд, но сам не мог искренне радоваться: «Гейб не был стариком, и ему тут было не место. Хуже всего, что для него не оставалось никакого выхода».
Однажды ночью расплакался старожил Либби. У него была трудная, бедная жизнь, он был одинок и сейчас почувствовал приближение смерти. Гэйб сел к нему на кровать и баюкал как ребёнка. Он заставил Либби вспомнить самые смешные и счастливые моменты его жизни. Именно тогда Сэм понял, что Гэйб пытался примирить старика со смертью, «убедить его, что… в смерти есть достоинство, что надобно встретить последний час, высоко держа свою облысевшую голову, зная, что жизнь не была ни пустым бочонком, ни высохшим руслом реки».
Перед смертью Либби рассказал Гэйбу, что роботы ночью заряжаются от розеток. Парень мгновенно сообразил, что можно устроить короткое замыкание и попытаться обесточить госпиталь. Пока роботы не смогут заряжаться, можно попытаться сбежать. Все старики с энтузиазмом помогали ему: нашли вилку и кусок проволоки. Когда электричество погасло, пациенты выломали дверь. Их встретил резервный персонал, о котором они не подумали. Гэйба убили первым, пламенем из пистолета. Остальные отважно дрались, Сэму сломали ногу, поэтому он упал и остался в живых.
Теперь он лежит один в палате на двенадцатой койке Гэйба, страшно тоскует и обдумывает рассказ о своих друзьях, который обязательно напишет и передаст на свободу.
За основу пересказа взят перевод В. Мисюченко.