Война и мир (Толстой)/Том 1/Часть 1/Глава 17
Очень краткое содержание[ред.]
Дом Ростовых, Москва, начало XIX века. После обеда гости разместились за карточными столами. Молодёжь собралась у клавикорд и арфы. Жюли сыграла на арфе, затем все стали просить Наташу и Николая спеть.
Наташа обнаружила, что Соня отсутствует, и нашла её плачущей на сундуке в коридоре. Соня рассказала, что Николай скоро уезжает на военную службу, а Вера угрожала рассказать графине о стихах, которые Николай написал для Сони.
Наташа утешила подругу, и они вернулись к гостям. Молодые люди спели квартет "Ключ", затем Николай исполнил новую песню. Пьер, приехавший из-за границы, танцевал с Наташей, которая вела себя как взрослая светская дама. После танцев граф Ростов пригласил Марью Дмитриевну на свой любимый танец — Данилу Купора.
Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развёртывался граф, то на цыпочках, то на каблуках носясь вокруг Марьи Дмитриевны, и, наконец, повернув свою даму к её месту, сделал последнее па.
Подробный пересказ[ред.]
Деление пересказа на главы — условное.
Вечерние развлечения в доме Ростовых[ред.]
В доме Ростовых после обеда гости разместились для игры в бостон. Молодёжь собралась вокруг клавикорд и арфы. Жюли первой сыграла на арфе пьесу с вариациями, после чего все стали просить Наташу и Николая, известных своей музыкальностью, что-нибудь спеть.
Сонино горе и утешение Наташи[ред.]
Наташа, не найдя Соню в комнате, отправилась на её поиски. Она обнаружила подругу в коридоре на сундуке, где та горько плакала.
Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своём воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине.
Увидев плачущую подругу, Наташа тоже заплакала, не зная причины, но сочувствуя её горю. Собравшись с силами, Соня рассказала, что Николай через неделю уезжает. Она показала стихи, которые он написал, и поделилась своими переживаниями.
Соня боялась, что их родство (они кузены) станет препятствием для брака, даже если получить разрешение митрополита. Она переживала, что графиня, которую считала своей матерью, скажет, что Соня портит карьеру Николая и неблагодарна. Особенно её огорчало отношение Веры, которая нашла стихи Николая у Сони и угрожала показать их матери.
Наташа принялась утешать подругу. Она напомнила их разговор с Николаем в диванной, где они решили, что всё возможно. Она привела в пример дядюшкиного брата, женатого на двоюродной сестре, и заверила, что Борис тоже считает их брак возможным. Наташа обещала, что Вера не расскажет матери, а Николай сам всё объяснит и вовсе не думает о Жюли.
Соня приподнялась, и котёночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот-вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
Пение Ключа и песня Николая[ред.]
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, побежала вместе с Наташей в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился. Затем Николай исполнил недавно выученную им песню о том, как некто думает о своей возлюбленной, играющей на золотой арфе, и о скором наступлении счастья.
Николай не успел допеть последние слова, когда в зале молодёжь приготовилась к танцам, а на хорах застучали ногами и закашляли музыканты. В это время Пьер сидел в гостиной, где Шиншин завёл с ним скучный политический разговор.
Танец Пьера с Наташей[ред.]
Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя к Пьеру, передала просьбу матери потанцевать. Пьер признался, что боится спутать фигуры, но согласился, если Наташа будет его учителем. Он подал свою толстую руку тоненькой девочке.
Наташа была совершенно счастлива: она танцевала с большим, с приехавшим из-за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У неё в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня.
Граф Ростов и Марья Дмитриевна танцуют Данилу Купора[ред.]
В середине третьего экосеза в гостиной зашевелились стулья, и почётные гости, включая графа и Марью Дмитриевну, вышли в зал. Граф с шутливой вежливостью подал руку Марье Дмитриевне. Его лицо озарилось особенной молодецки-хитрой улыбкой.
После окончания экосеза граф обратился к первой скрипке с просьбой сыграть Данилу Купора — его любимый танец молодости. Наташа закричала на всю залу, чтобы все смотрели на папеньку, совершенно забыв, что танцует с взрослым.
Все в зале с улыбкой радости смотрели на весёлого старичка, который рядом со своей сановитой дамой, бывшей выше его ростом, округлял руки, потряхивал ими в такт, расправлял плечи, выворачивал ноги и слегка притопывал. Как только заиграла музыка, двери залы заставились улыбающимися лицами дворовых, пришедших посмотреть на танцующего барина.
Граф танцевал хорошо и знал это, а его дама не умела и не хотела хорошо танцевать. Её огромное тело стояло прямо с опущенными вниз руками, и только лицо танцевало. Граф же, расходясь всё больше, пленял зрителей неожиданными ловкими вывертами и лёгкими прыжками своих мягких ног.
Наташа дёргала за рукава и платье всех присутствующих, требуя, чтобы смотрели на папеньку. В промежутках танца граф тяжело переводил дух и кричал музыкантам, чтобы играли скорее. Наконец, повернув свою даму к её месту, он сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правой рукой под гром рукоплесканий и хохота, особенно Наташи.
Оба танцора остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь платками. Граф сказал: «Вот как в наше время танцевали», а Марья Дмитриевна, тяжело выпуская дух и засучивая рукава, ответила: «Ай да Данила Купор!»