Выбор жанра рассказа объясняется физиологией. Это как в спорте: есть бегуны спринтеры, стайеры и марафонцы. Первые мои рассказы были более автографичны. Это естественное развитие литературной работы. В дальнейшем я писал рассказы не только с вымыслом. но и даже с некоторой гофманиадой, в жанре современной сказки.
С годами возрастает ощущение трудностей, неудач, разочарования.
Мой отчим — покойный Ян Рыкачёв — предложил мне написать что-нибудь, и я заболел писательством.
С большой теплотой пишу о мальчиках военного поколения, ведь я сам был мальчиком этого поколения. На войне погибли мои друзья и многие другие.
Я не знаю нынешнюю молодежь. Гораздо лучше я узнаю страну старости и страну детства.
Знание немецкого языка определило мою военную специальность. Я был на фронте контрпропагандистом, был на политработе. Был тяжело контужен, долго болел. После выздоровления меня демобилизовали, и я служил военным корреспондентом газеты «Труд».
Близким другом моего отчима и моей матери был великий писатель Андрей Платонов. В какой-то период я начал ему подражать. Платонов меня отговорил — «я слишком ядовит».
Талантливым молодым писателям надо помогать пробить стену издательского равнодушия, помогать печататься.
Тайна творчества далеко не разгадана. Даже порок может быть стимулом к писательской работе. Дурной человек хорошей литературы не создаст. Но, например, Лесков был воистину «дьявол» с чудовищным характером. И всё-таки Лесков великий писатель.
Современный человек — тот, через которого проходит нерв современной жизни,-динамичность, способность к изменению, отвращение к косности, к обломовщине.
В цикле рассказов «Вечные спутники» я выбирал в качестве героев людей, обиженных непониманием. Например, Тютчев был поразительно недооценен, так же как Иоганн Себастьян Бах, Иннокентий Анненский и многие другие.
Я не считаю себя настоящим историческим писателем, хотя формально пишу исторические вещи.
Протопопа Аввакума считаю первым русским романистом. Его «Житиё» — по существу первый роман в отечественной литературе. Из пламени протопопова костра возгорелся великий костёр русской прозы, самой великой литературы в мире.
Работа с Акирой Куросавой над фильмом «Дерсу Узала» была предельно сложной. У нас были совершенно разная психология и представления о вещах, о юморе.
Меня упрекали в многотемности. Но я ведь рассказчик. А примером для всех рассказчиков является Антон Павлович Чехов, который отличался чрезвычайной многотемностью.
Я жалею, что о многом не сумел, не успел написать.