Боги жаждут (Франс)
Очень краткое содержание[ред.]
Париж, 1793-1794 годы. Эпоха якобинского террора. Молодой художник Эварист Гамлен стал присяжным заседателем Революционного трибунала. Поначалу он был добрым и чувствительным человеком, но революционные идеи превратили его в фанатика.
Гамлен влюбился в Элоди Блез, дочь торговца эстампами. Их страстная любовь развивалась на фоне кровавых событий революции. Эварист искренне верил, что террор необходим для спасения республики от врагов.
В Трибунале Гамлен выносил смертные приговоры аристократам, священникам, спекулянтам и всем, кого считал врагами народа. Он отправил на гильотину даже любовника Элоди Жака Мобеля, движимый ревностью и убеждённостью в его виновности.
Среди жертв Гамлена оказались и его соседи: философ-эпикуреец Бротто, монах отец Лонгмар, проститутка Атенаис и светская дама Рошмор. Террор набирал обороты.
Боги жаждали.
Когда Гамлен узнал, что его сестра Жюли вернулась в Париж с возлюбленным-эмигрантом, он без колебаний приговорил того к смерти, несмотря на мольбы сестры. Жюли прокляла брата как изверга и убийцу.
Эварист понимал, что стал чудовищем, но считал это необходимой жертвой ради будущего счастья человечества. Элоди ужасалась его жестокости, но продолжала любить, находя в этом ужасе странное сладострастие.
9 термидора произошёл переворот против Робеспьера. Гамлен, как верный сторонник Неподкупного, отправился в ратушу поддержать мятежную Коммуну. Когда войска Конвента штурмовали здание, он попытался покончить с собой, но лишь ранился.
На следующий день Эварист Гамлен был казнён вместе с другими сторонниками Робеспьера. По дороге на эшафот Элоди бросила ему красную гвоздику — последний знак любви. Террор закончился, но его жертвы уже не могли вернуться к жизни.
Подробный пересказ[ред.]
Деление пересказа на главы — условное.
Художник революции и его окружение[ред.]
В Париже 1793 года, в разгар революционных потрясений, жил молодой художник Эварист Гамлен. Он снимал мастерскую на четвёртом этаже дома на набережной Башенных Часов вместе со своей матерью, вдовой торговки ножевыми изделиями.
В том же доме на чердаке обитал бывший дворянин Морис Бротто, разорённый революцией и теперь зарабатывавший на жизнь изготовлением картонных плясунов. Несмотря на нищету, он сохранял философское спокойствие и читал Лукреция.
Эварист был страстным приверженцем революции, посещал собрания секции и якобинского клуба. Его мать, простая женщина, с трудом понимала политические увлечения сына, но гордилась им.
Любовь и смерть Марата[ред.]
Эварист познакомился с Элоди Блез, дочерью торговца эстампами. Их встреча произошла в лавке её отца «Амур-Художник», где молодой художник пытался продать свои патриотические рисунки. Между ними вспыхнула страстная любовь.
Элоди призналась Эваристу в своём прошлом - у неё был любовник, который её покинул. Эварист, убеждённый, что это был эмигрант-аристократ, поклялся отомстить соблазнителю. Их отношения развивались на фоне нарастающего террора.
13 июля 1793 года Шарлотта Корде убила Марата в его ванне. Эта трагедия потрясла Эвариста, который боготворил Друга Народа. Он видел в убийстве Марата заговор врагов республики и жаждал мести всем изменникам.
Смерть Марата укрепила революционные убеждения Эвариста. Он стал ещё более фанатичным сторонником террора, считая, что только беспощадность может спасти республику от внутренних и внешних врагов.
Назначение присяжным Революционного трибунала[ред.]
Благодаря протекции гражданки Рошмор, влиятельной дамы, знакомой с Робеспьером, Эварист был назначен присяжным Революционного трибунала. Это назначение стало поворотным моментом в его жизни.
Эварист воспринял своё назначение как священную миссию. Он поклялся быть беспощадным к врагам республики и служить только справедливости. Мать гордилась сыном, ставшим судьёй, хотя и не понимала всей серьёзности его обязанностей.
Первое заседание Трибунала произвело на Эвариста сильное впечатление. Он увидел председателя Эрмана, общественного обвинителя Фукье-Тенвиля и других судей, облечённых властью жизни и смерти. Атмосфера зала была торжественной и грозной.
Эварист понимал, что на него возложена огромная ответственность. Он должен был отличать виновных от невинных, патриотов от изменников. В его руках находились жизни людей, и он был готов нести это бремя во имя революции.
Необходимо, чтобы все отцы семейств, все граждане сделались судьями. Когда нации угрожают пушки неприятеля и кинжалы изменников, милосердие — тягчайшее преступление.
Секретарь Военного комитета Фортюне Трюбер, болезненный молодой человек, полностью отдавший себя служению республике, стал близким другом Эвариста. Они разделяли одни идеалы и готовность пожертвовать всем ради отечества.
Эварист также познакомился с гравёром Филиппом Демаи, красивым и талантливым молодым человеком, который был его товарищем по искусству. Демаи отличался влюбчивостью и лёгким характером, что контрастировало с серьёзностью Эвариста.
Первые приговоры и развитие террора[ред.]
Первое дело, которое рассматривал Эварист, касалось некоего Гийерга, обвинённого в хищениях при поставках в армию. Доказательства были неубедительными, и Эварист проголосовал за оправдание. Он испытал радость, спасая невинного.
Однако вскоре характер дел изменился. Эварист стал судить генералов, потерпевших поражения, аристократов, священников, простых граждан, обвинённых в контрреволюционной деятельности. Его убеждения становились всё более жёсткими.
Эварист приговорил к смерти вдову Мейрион, бедную торговку хлебом, которая кричала «Да здравствует король!». Он считал, что перед законом все равны, и простолюдины должны нести такую же ответственность, как аристократы.
Постепенно Эварист превратился в безжалостного судью. Он отправлял на гильотину десятки людей, убеждённый, что служит высшей справедливости. Каждый приговор он воспринимал как священный долг перед республикой.
Святая гильотина, спаси отечество!..
Эварист судил и казнил Жака Мобеля, молодого дворянина, которого ошибочно принял за бывшего любовника Элоди. Этот случай показал, как личная ревность смешивалась с политическим фанатизмом.
Элоди была потрясена жестокостью своего любовника, но в то же время испытывала к нему болезненное влечение. Их отношения становились всё более страстными и мрачными, окрашенными кровью невинных жертв.
Тем временем к Бротто присоединился отец Лонгмар, священник-варнавит, скрывавшийся от преследований. Два старика - философ-атеист и верующий монах - вели долгие беседы о жизни, смерти и человеческой природе.
Трюбер умер от болезни, подорвав здоровье на службе республике. Его смерть глубоко потрясла Эвариста, который видел в друге образец самоотверженного патриота. Эварист был назначен членом Генерального совета Коммуны.
Пик террора и моральные дилеммы[ред.]
Террор достиг своего апогея. Трибунал работал без передышки, отправляя на гильотину сотни людей. Эварист стал одним из самых беспощадных присяжных, его имя наводило ужас на обвиняемых.
Были казнены Мария-Антуанетта, жирондисты, дантонисты, гебертисты. Эварист участвовал во всех этих процессах, убеждённый, что уничтожает врагов народа. Он не знал сомнений и жалости.
Однако постепенно Эварист начал испытывать внутреннее беспокойство. Ночные кошмары преследовали его, он видел во сне тени казнённых. Только в объятиях Элоди он находил временное забвение.
Сестра Эвариста Жюли тайно вернулась в Париж со своим любовником, эмигрантом Фортюне Шассанем. Когда Шассаня арестовали, Жюли попыталась умолить брата спасти его, но Эварист отказался помочь.
Эварист заявил матери, что если бы знал о присутствии сестры в доме, то немедленно донёс бы на неё в комитет. Это признание окончательно убедило мать в том, что сын превратился в чудовище.
Эварист судил и приговорил к смерти Фортюне Шассаня, заявив, что подобно Бруту, он ставит долг перед отечеством выше семейных уз. Жюли прокляла брата, назвав его убийцей и извергом.
Пускай мы захлебнёмся в крови, но мы спасём отечество...
Эварист всё больше отдалялся от человечества. Он понимал, что стал орудием смерти, но считал это необходимой жертвой. Его любовь к Элоди была единственным, что связывало его с миром живых.
Бротто и отца Лонгмара арестовали по доносу. Старый философ сохранял спокойствие, готовясь к смерти с эпикурейским достоинством. Монах молился и готовил защитительную речь, которую никто не услышит.
К ним в тюрьму попала и молодая проститутка Атенаис, которую Бротто когда-то спас. Девушка сохраняла наивность и доброту даже перед лицом смерти.
Ужесточение репрессий и личные трагедии[ред.]
Эварист начал осознавать чудовищность своих деяний, но не мог остановиться. Он понимал, что поставил себя вне человечества и никогда не сможет вернуться к нормальной жизни.
Разве можно любить друг друга?.. И разве я могу любить?.. Я поставил себя вне человечества и никогда не вернусь к нему.
Эварист решил расстаться с Элоди, считая, что не имеет права на любовь и счастье. Он говорил ей о своём проклятии и о том, что может завещать только ненавистное имя.
Я принёс в жертву родине и жизнь и честь. Я умру опозорённым и ничего не смогу завещать тебе, несчастная, кроме всем ненавистного имени...
Элоди не могла отпустить своего любовника, несмотря на ужас, который он внушал. Их последняя встреча была полна страсти и отчаяния. Она умоляла его отправить и её на гильотину.
В Тюильрийском саду Эварист встретил ребёнка и, обняв его, произнёс пророческие слова о том, что малыш будет счастлив благодаря презренному Гамлену, но проклянёт его имя.
Дитя! Ты вырастешь свободным и счастливым человеком и этим будешь обязан презренному Гамлену. Я свиреп, так как хочу, чтобы ты был счастлив.
Робеспьер учредил культ Верховного Существа, но террор не прекращался. Наоборот, он усилился с принятием прериального закона, который упростил судебную процедуру до предела.
Прериальский закон и последние жертвы[ред.]
Прериальский закон отменил все процессуальные гарантии. Теперь не было ни следствия, ни свидетелей, ни защитников. Присяжные должны были судить сердцем, руководствуясь только патриотическим чувством.
Эварист приспособился к новым условиям и стал ещё более беспощадным. Он судил целыми партиями, отправляя на смерть десятки людей за раз. Кресло подсудимого заменили большим помостом для пятидесяти человек.
Наконец настал день суда над Бротто, отцом Лонгмаром и Атенаис. Их обвинили в участии в тюремном заговоре. Эварист без колебаний приговорил их к смерти, включая доброго старика, который когда-то был его соседом.
Бротто встретил смерть с философским спокойствием, отец Лонгмар - с христианским смирением, а юная Атенаис - с наивным мужеством. Все трое были казнены в один день.
Эварист продолжал свою кровавую работу, но внутренне готовился к неизбежному концу. Он понимал, что террор не может длиться вечно и что рано или поздно наступит расплата.
Падение Робеспьера и гибель Эвариста[ред.]
9 термидора Робеспьер был свергнут в Конвенте. Эварист, как член Коммуны, поспешил в ратушу поддержать Неподкупного. Но силы были неравны, секции не поддержали восстание.
Элоди умоляла Эвариста не идти в ратушу, предчувствуя катастрофу. Но он считал своим долгом разделить судьбу Робеспьера. В ратуше собрались последние сторонники павшего диктатора.
Войска Конвента штурмом взяли ратушу. Робеспьер был ранен в челюсть, Эварист попытался покончить с собой, но лишь поранился. Всех арестованных объявили вне закона.
На следующий день Эварист был доставлен в тот самый Трибунал, где он судил других. Теперь он сидел на скамье подсудимых вместе с семьюдесятью товарищами по несчастью.
Я заслуживаю смерти... Мы проявили слабость. Мы грешили снисходительностью. Мы предали Республику.
Эварист был опознан своими соседями - консьержем Ремаклем и столяром Дюпоном, которые получили за это сто су. Бывший присяжный принял свою участь с покорностью.
По дороге на эшафот телега проехала мимо лавки «Амур-Художник». Из окна голубой спальни женская рука бросила Эваристу красную гвоздику - последний привет от Элоди.
Эварист Гамлен был казнён 10 термидора вместе с Робеспьером и его сторонниками. Так закончилась жизнь молодого художника, ставшего орудием террора и жертвой собственного фанатизма.
После термидора Элоди нашла утешение в объятиях Филиппа Демаи. Жюли стала любовницей Жана Блеза. Жизнь продолжалась, но память о кровавых годах террора навсегда осталась в сердцах переживших эту эпоху. Боги революции насытились кровью и отступили, оставив после себя горы трупов и разбитые судьбы.