В тот день всегда суровый и мрачный Митин отец был необычайно весел.
Созвав семью обедать, он сообщил, что его назначили комендантом при сельском военно-полевом суде – не зря он во время Первой мировой войны награды и офицерский чин заслужил.
Старшего сына Фёдора это известие не обрадовало.
Отец Анисим Петрович знал, что тот «с большевиками якшается».
Фёдор этого не отрицал. Разозлившись, отец запустил в сына тяжёлой медной кружкой. Ручка её была обломана, острый край воткнулся Фёдору над глазом, кровь залила лицо. Анисим Петрович вышел из хаты.
Весь день мать залечивала сыну рану, собирала его в дорогу, плакала. Отец вернулся поздно, лёг спать. Фёдор попросил у Мити достать ключ от конюшни, который лежал у Анисима Петровича под подушкой. Он уезжал в Красную гвардию, где без коня нельзя.
Мальчик прокрался в комнату и попытался вытащить ключ, но отец проснулся и схватил его за шиворот. Мите пришлось обмануть, что кони заволновались, он пришёл за ключами, но не захотел будить уставшего отца. Анисим Петрович успокоился и снова захрапел.
Митя понимал, что, узнав про обман, отец его прибьёт, но всё равно отдал ключи брату. Уезжая, Фёдор велел передать Анисиму Петровичу, что расправится с ним, если он тронет Митю или мать.
Утром Анисим Петрович узнал, что в конюшне не хватает одного коня. Потом увидел, что пропало седло, сразу понял, для кого Митя добывал ключи, и сильно избил мальчика.
За Доном начался бой. До села доносились звуки орудийных выстрелов. Через село к переправе тянулись обозы с боеприпасами и колючей проволокой, обратно везли раненых.
Митька старался не попадаться на глаза отцу, уходил из дома рано утром, возвращался в сумерках. Однажды вечером в село пригнали пленных красногвардейцев. Митя шёл следом, высматривал среди них Фёдора.
Анисим Петрович велел пленным войти в общественный сарай. Входящего последним он ударил ножнами шашки по раненой голове. Пленный упал вниз лицом, все засмеялись, а Митя вскрикнул, закрыв лицо руками.
Дома Митя попросил мать испечь для пленных пышек. Мать согласилась – может, кто-нибудь и её Феде так же поможет.
Когда стемнело, Митя пошёл к сараю, у которого стояло двое часовых. Они сразу признали в Мите сына коменданта. Тот, что постарше, схватил мальчика за ухо и пригрозил рассказать обо всём отцу.
Младший часовой заступился за Митю, взял узелок с пышками и пообещал передать еду пленным. На прощание шепнул, чтобы мальчик приходил по средам и пятницам, во время его дежурств. С тех пор Митя дважды в неделю тайком приносил еду пленным.
Каждый день нескольких пленных расстреливали. Если группа была большая, брали пулемёт.
В среду вечером отец велел Мите гнать лошадей на ночной выпас. Уходя, мальчик успел шепнуть матери, чтобы та отнесла еду пленным. Вернувшись утром, Митя увидел залитую кровью кухню и умирающую мать с пробитой «наганом» головой.
Когда Митя выскочил из хаты, соседка крикнула ему, чтобы бежал куда глаза глядят. Анисим Петрович узнал, что жена отнесла еду пленным, убил её и с сыном грозился расправиться.
Митя нанялся в бахчевники – сторожить общественную бахчу. Когда нанимался, не хотели брать, потому что у него брат в Красной гвардии и мать пленных кормила. Сельский глава уговорил взять как бесплатного работника.
Жил Митя в шалаше возле бахчи. По ночам просыпался от криков и выстрелов – это неподалёку, в овраге, расстреливали пленных красногвардейцев.
Однажды пленных повели на казнь раньше обычного, на закате. Трём красногвардейцам удалось сбежать. Перед рассветом Митя услышал у шалаша шорох и стон, испугался, но вышел посмотреть и увидел раненного в ногу брата.
Мальчик уложил Фёдора в шалаше, прикрыл высохшими бурьяном. Братья договорились, как стемнеет, переплыть Дон и добраться до красных.
Беглых искали весь день, а вечером к Митиному шалашу подъехал Анисим Петрович, спешился и с ходу спросил – где Фёдор. Потом заметил у шалаша кровь, вошёл внутрь, начал раскидывать бурьян, увидел босую ногу и потянулся к «нагану». Тогда Митя схватил стоявший в углу топор и изо всех сил ударил отца по затылку.
Прикрыв тело Анисима Петровича бурьяном, братья ушли. К рассвету они уже были на другой стороне Дона.