Андрей Колосов (Тургенев)
Очень краткое содержание[ред.]
Москва, 1830-е годы. Молодые люди собрались у камина и спорили о необыкновенных людях. Один из них предложил вместо споров рассказать о встрече с замечательным человеком. Рассказчик начал историю о своих студенческих годах.
Десять лет назад он был студентом и жил у немецкого профессора. Товарищ Бобов привёл его к Колосову, который только вернулся с уроков.
Рассказчик сразу почувствовал влечение к Колосову. Тот был беден, жил уроками, но обладал особой притягательностью. Все товарищи были влюблены в него. Рассказчик тоже привязался к нему, но ревновал к другу Колосова — Гаврилову, с которым тот часто исчезал из Москвы. Когда Гаврилов умер, Колосов пришёл к рассказчику и предложил ему заменить покойного друга.
Колосов привёл рассказчика в дом отставного поручика Сидоренко. Там жила дочь поручика Варя, в которую Колосов был влюблён. Рассказчик должен был играть в карты с Сидоренко, пока Колосов проводил время с Варей. Рассказчик тоже полюбил Варю, но она любила только Колосова. Постепенно Колосов охладел к девушке и перестал приходить. Рассказчик пытался уговорить его вернуться, но Колосов отказался.
Господа! человек, который расстается с женщиною, некогда любимой... лучше и глубже понимает святость любви, чем те малодушные люди, которые... продолжают играть на полупорванных струнах!
Рассказчик сам сделал Варе предложение, она согласилась, но он так и не вернулся к ней. Он понял своё малодушие и фальшь своих чувств. Колосов же остался для него примером человека, который умел быть искренним и естественным.
Подробный пересказ[ред.]
Деление пересказа на главы — условное.
Вечерний спор о необыкновенных людях[ред.]
Зимним вечером в небольшой комнате перед камином собралось несколько молодых людей. Кипел самовар, разговор переходил от одного предмета к другому. Начали спорить о людях необыкновенных и о том, чем они отличаются от обыкновенных. Каждый излагал своё мнение, голоса возвысились и зашумели. Один небольшой, бледный человечек, который долго слушал споривших, попивая чай и покуривая сигарку, внезапно встал и обратился ко всем с предложением. Он заметил, что все эти глубокомысленные речи хороши, но бесполезны — каждый остаётся при своём убеждении. Вместо споров он предложил каждому описать какую-нибудь необыкновенную личность, рассказать о встрече с замечательным человеком.
Молодые люди задумались. Один из них заметил, что кроме самого себя не знает ни одного необыкновенного человека. Другой предложил небольшому человечку начать первым. Тот согласился. Он встал у камина, остальные уселись вокруг него и притихли. Небольшой человечек посмотрел на всех, взглянул в потолок и начал свой рассказ.
Студенческая жизнь и встреча с Колосовым[ред.]
Десять лет назад рассказчик был студентом в Москве. Отец, добродетельный степной помещик, отдал его на руки отставному немецкому профессору, который за сто рублей в месяц взялся его поить, кормить и наблюдать за нравственностью. Этот немец был одарён весьма важной и степенной осанкой. Но однажды вечером рассказчик с умилением увидел своего наставника, восседающего с товарищами за столом с пустыми бутылками. С того дня он пользовался неограниченной свободой.
Рассказчик жил у немца припеваючи. В университет ходил не слишком прилежно, а дома решительно ничего не делал. В весьма короткое время он сошёлся со всеми товарищами. В числе новых друзей находился один довольно порядочный и добрый малый по имени Бобов. Этот Бобов повадился к нему ходить и полюбил его.
В Москве у рассказчика не было родственников, кроме старого дяди. Он никуда не ходил и в особенности боялся женщин. Отец изредка присылал ему деньги, а потому он наслаждался независимостью. Впрочем, как всякий молодой человек, он не был лишён внутреннего брожения. Он чего-то хотел, к чему-то стремился и мечтал. Он чувствовал своё одиночество, жаждал сообщения с так называемыми живыми людьми.
В одно прекрасное утро Бобов, запыхавшись, прибежал к рассказчику с новостью: Колосов приехал. Рассказчик не знал, что за птица господин Колосов. Бобов объяснил, что это Андрюша Колосов, необыкновенный человек, который вчера вечером вернулся с кондиции. Рассказчик не хотел идти, но Бобов уверял, что Колосов не такой, и рассказчик послушался. Бобов привёл его в один из самых грязных переулков Москвы. Через тёмный проход они добрались до комнаты Колосова. Прямо перед дверью на комоде сидел Колосов и курил трубку. Он дружески протянул Бобову руку и вежливо поклонился рассказчику. Тот взглянул на Колосова и тотчас же почувствовал неотразимое влечение к нему.
Колосов был роста довольно высокого, строен, ловок и весьма недурён собою. То особенное «нечто», что составляло отличительную принадлежность его лица, состояло в беззаботно весёлом и смелом выражении да ещё в улыбке, чрезвычайно пленительной. Родителей своих он не помнил, воспитан был на медные гроши. До пятнадцатилетнего возраста жил он в деревне, потом попал в Москву, вступил в университет и начал жить уроками. Он преподавал историю, географию и российскую грамматику.
Присутствие Колосова придавало особенную стройность нашим вечерним сходкам: веселость наша при нём никогда не переходила в безобразное буянство... Колосов был душою нашего общества.
Колосов не был ни остряком, ни юмористом, но все охотно покорялись этому человеку. Все как-то невольно любовались им. Его слова, взгляды, движения дышали такой юношеской прелестью, что все его товарищи были влюблены в него по уши. Рассказчик привязался к нему так сильно, как после того не привязывался ни к одной женщине. Он испытал тогда все терзания этой страсти, например, ревность. Колосов одинаково любил всех, но в особенности жаловал одного молчаливого, белокурого и смирного малого по имени Гаврилова. С этим Гавриловым он почти никогда не расставался, часто с ним перешёптывался и вместе с ним исчезал из Москвы дня на два, на три.
Знакомство с семьёй Сидоренко[ред.]
Рассказчик решился втереться в доверенность Колосова. Он так детски благоговел перед ним, что Колосов не мог сомневаться в его преданности. Но он должен был убедиться, что Колосов избегал более тесного сближения с ним. В течение целой зимы отношения не изменились. Но вдруг всё переменилось. В половине апреля Гаврилов захворал и умер на руках Колосова, который не отлучался ни на миг из его комнаты и целую неделю после его смерти не выходил никуда.
В один незабвенный вечер рассказчик лежал один на диване. Кто-то быстро растворил дверь его комнаты — это был Колосов. Он медленно вошёл и сел подле него. Колосов сказал, что пришёл к нему, потому что тот более всех других его любит. Он потерял своего лучшего друга и чувствует себя одиноким. Он встал, походил по комнате и быстро подошёл к рассказчику. «Хочешь ли ты заменить мне его?» — сказал он и подал руку. Рассказчик вскочил и бросился к нему на грудь. Его искренняя радость тронула Колосова.
Пробило восемь часов. Колосов встал, подошёл к окну, быстро повернулся, хотел что-то сказать и молча сел на стул. Рассказчик взял его за руку: «Колосов! право, право, я заслуживаю твою доверенность!» Тот взглянул ему прямо в глаза. «Ну, если так, — промолвил он, наконец, — бери шапку, пойдём». Рассказчик спросил: «Куда?» — «Гаврилов меня не спрашивал». Рассказчик тотчас же замолчал. «Ты умеешь играть в карты?» — «Умею». Они вышли, взяли извозчика. Колосов пошёл вперёд очень скоро, рассказчик за ним. Пройдя с версту, Колосов свернул в сторону.
Настала ночь. Колосов вдруг остановился и промолвил: «Вот куда мы идём». Рассказчик увидел тёмный небольшой домик. «В этом доме, — продолжал Колосов, — живёт некто Сидоренко, отставной поручик, с своей сестрой и дочерью. Я тебя выдам за своего родственника — ты сядешь с ним играть в карты». Рассказчик молча кивнул головой. Подходя к крыльцу домика, он увидел в освещённом окне стройный образ девушки. Она, казалось, их ждала и тотчас исчезла. Они вошли в тёмную и тесную переднюю. Кривая, горбатая старушка вышла к ним навстречу. Колосов спросил: «Иван Семёныч дома?» — «Дома-с». Они перешли в залу — длинную, довольно грязную комнату. Посреди комнаты стоял мужчина лет пятидесяти, высокого роста, сутуловатый, в замасленном шлафроке.
«Давненько не видали мы вас, Андрей Николаич, — промолвил он, — давненько! А где Севастьян Севастьянович?» — «Гаврилов умер», — печально проговорил Колосов. «Умер? вот те на! А это кто?» — «Мой родственник…» — «Хорошо, хорошо, — перебил его Иван Семёныч, — рад, очень рад. А в карты играет?» — «Играет, как же!» — «Ну и прекрасно; мы вот сейчас и засядем». С этими словами господин Сидоренко пошёл в другую комнату. Колосов посмотрел на рассказчика. «Послушай, — сказал он, — мне бог знает как совестно!..» Рассказчик зажал ему рот.
Любовь Колосова и Вари[ред.]
Рассказчик вошёл в гостиную. Гостиная была ещё меньше столовой. На диване восседал Иван Семёныч и тасовал уже карты; подле него, на самом кончике кресел, сидела сухощавая женщина в белом чепце и чёрном платье, жёлтая, сморщенная. «Вот, — сказал Иван Семёныч, — рекомендую; прежний-то умер; Андрей Николаевич привёл другого; посмотрим, как он играет!» Старуха неловко поклонилась и раскашлялась. Рассказчик оглянулся — Колосова уже не было в комнате.
Рассказчик сел; игра началась. Господин Сидоренко ужасно горячился и бесился при малейшей его ошибке. Положение рассказчика было не только незавидно, но даже просто глупо. Он никогда не был хорошим игроком, но тут играл из рук вон плохо. «Нет! — повторял беспрестанно отставной поручик, — далеко вам до Севастьяныча!» Эта пытка продолжалась часа два; его обыграли в пух. Перед концом последнего роббера он услышал за своим стулом лёгкий шум — оглянулся и увидел Колосова; подле него стояла девушка лет семнадцати и с едва заметной улыбкой посматривала на него. «Набей-ка мне трубку, Варя», — проворчал Иван Семёныч. Девушка тотчас порхнула в другую комнату. Она была не очень хороша собой, довольно бледна, довольно худа; но рассказчик и прежде и после не видывал ни таких глаз, ни таких волос.
Они кое-как доиграли роббер; рассказчик расплатился. Сидоренко закурил трубку и возопил: «Ну, теперь пора ужинать!» Колосов представил рассказчика Варе. Варя сконфузилась; и рассказчик сконфузился. Но Колосов, по своему обыкновению, в несколько мгновений привёл всё и всех в порядок: усадил Варю за фортепьяно, попросил её сыграть плясовую и пустился отхватывать казачка взапуски с Иваном Семёнычем. Горбатая старушонка накрыла стол; они сели ужинать. За ужином Колосов рассказывал разные вздоры; поручик смеялся оглушительно; рассказчик исподлобья поглядывал на Варю. Она глаз не сводила с Колосова, и он по одному выражению её лица мог догадаться, что она и любит его — и любима им. Рассказчик радовался за Колосова. А между тем ему было завидно.
После ужина они с Колосовым тотчас взялись за шапки. Варя проводила Колосова до передней. «Когда же вы придёте, Андрей Николаевич?» — шепнула она ему. «На днях, непременно». — «Приведите ж и его», — прибавила она с весьма коварной улыбкой. На возвратном пути рассказчик узнал следующее. Месяцев шесть тому назад Колосов довольно странным образом познакомился с господином Сидоренко. В один дождливый вечер Колосов возвращался домой с охоты и услышал стоны. С ним было ружьё; он отправился прямо на крик и нашёл на земле человека с вывихнутой ногой. Этот человек был господин Сидоренко. С большим трудом проводил он его до дому, поручил его попечениям испуганной сестры и дочери, сбегал за доктором.
Проснувшись, он тотчас хотел было уйти домой; но его удержали и напоили чаем. Ночью ему удалось увидать раза два мельком бледное личико Варвары Ивановны; он не обратил на неё особенного внимания, но утром она ему решительно понравилась. С этого дня он начал ходить к Ивану Семёнычу сперва изредка, потом всё чаще и чаще. Колосов ходил к нему, разумеется, не на его счёт, а на счёт его дочки. В один прекрасный вечер Иван Семёныч подошёл к ним, угрюмо посмотрел на Варю и отозвал Андрея в сторону. «Послушай, братец, — сказал он ему, — тебе, я вижу, весело болтать с моей единородной, а мне, старику, скучно; приведи-ка кого-нибудь с собой, а то мне не с кем в карты перекинуть; слышишь? Одного тебя я пускать не стану». На следующий день Колосов явился с Гавриловым, и бедный Севастьян Севастьяныч в течение целой осени и зимы играл по вечерам в карты с отставным поручиком.
Охлаждение Колосова и страдания Вари[ред.]
Теперь стало понятно, зачем Колосов, после смерти Гаврилова, привёл рассказчика с собой к Ивану Семёнычу. Сообщив все эти подробности, Колосов прибавил: «Я люблю Варю, она премилая девушка; ты ей понравился». Рассказчик забыл довести до сведения, что до того времени он боялся женщин и избегал их. Варвара Ивановна была первая девушка, с которой необходимость заставила его поговорить. Варя была девушка очень обыкновенная, а между тем таких девушек весьма немного. Рассказчик никогда не замечал в ней ничего натянутого, неестественного, жеманного: она была простое, откровенное, несколько грустное создание.
Я не старался подавлять это возникающее чувство... Я молча лелеял и ревниво и робко таил свою любовь. Мне самому нравилось это томительное брожение молчаливой страсти.
Чувства рассказчика к Варе[ред.]
Рассказчик не старался подавлять возникающее чувство. Он молча лелеял и ревниво и робко таил свою любовь. Ему самому нравилось это томительное брожение молчаливой страсти. Они ходили с Колосовым к Ивану Семёнычу довольно часто. Они были счастливы. Но вот рассказчик стал замечать, что детская восторженность Вари постепенно заменялась более женским, более тревожным чувством. Он начал догадываться, что Колосов понемногу холодеет. Это открытие его обрадовало. Промежутки между их посещениями становились всё больше и больше. Варя начинала встречать их с заплаканными глазками.
Предложение и согласие Вари[ред.]
Рассказчик не упомянул о некоем господине Щитове. Этот Щитов начал трунить над романтической привязанностью рассказчика к Колосову. Последние слова Щитова запали ему в душу. Более двух недель он не видал Вари. Гордость, любовь, смутное ожидание — множество разных чувств расшевелилось в нём. Он махнул рукой и с страшным замиранием сердца отправился один к Ивану Семёнычу.
Сомнения и отступление рассказчика[ред.]
Он не знал, как добрался до знакомого домика. Он вошёл в переднюю и не успел ещё произнести одно слово, как дверь из залы растворилась и Варя выбежала ко нему навстречу. «Наконец, — сказала она трепещущим голосом, — где ж Андрей Николаевич?» — «Колосов не пришёл…» — пробормотал он с усилием. «Не пришёл?» — повторила она. Варя неподвижно и безмолвно стояла перед ним. Он взглянул на неё: она повернула голову в сторону; две крупные слезы медленно покатились по её щекам.
Разрыв и размышления о естественности[ред.]
Колосов был действительно необыкновенный человек... В известные лета быть естественным – значит быть необыкновенным... Однако пора кончить.