На небольшой станции между Марселем и Арлем в вагон вошла женщина с цыганско-испанскими чертами лица.
Она прошла по вагону, извиваясь всем своим телом, и села у окна на одноместную скамью.
Несмотря на присутствие других пассажиров, она, казалось, не обращала на них внимания, занята своими делами - шелушила и грызла жареные фисташки.
Ее губы были сизыми, а на верхней губе рос синеватый пушок. Лицо у нее было темное, с древним и диким выражением. Глаза, золотисто-карие, полуприкрытые веками, казалось, глядели внутрь себя.
На шее у нее сверкали длинные серебряные серьги, а на плечах лежал выцветший голубой платок. Руки у нее были сухие, похожие на индусские, с мумийными пальцами и светлыми ногтями.
После того, как она закончила есть фисташки и стряхнула шелуху с колен, она прикрыла глаза, положила ногу на ногу и откинулась к спинке скамьи. На ней была черная юбка, которая подчеркивала ее гибкую талию, а ноги были обуты в черные тряпичные чувяки, переплетенные разноцветными лентами.
Когда поезд прибыл в Арлем, она вышла. Сосед по вагону, мощный провансалец, проводил ее глазами и с грустью произнес: "Это камаргианка".