Наука ненависти (Шолохов)

Наука о ненависти

1956

Краткое содержание книги

Для этого пересказа надо написать микропересказ в 190—200 знаков.

Тридцатидвухлетний лейтенант – главный герой рассказа. Высокий, немного сутулый, с приподнятыми широкими плечами, худое энергическое, мужественное лицо, сильная фигура. «У этого лейтенанта, надломленного пережитыми лишениями, но все еще сильного и крепкого, как дуб, ослепительно белые от седины виски. И так чиста была эта добытая большими страданиями седина…»

Лейтенант Виктор Герасимов сидел у входа в блиндаж и обстоятельно рассказывал о бое, о танковой атаке противника, успешно отбитой батальоном. Но вдруг он умолк, его глаза вспыхнули такой неугасимой, лютой ненавистью - увидел шедших по лесу от переднего края обороны трех пленных немцев и сзади — конвоировавшего их красноармейца. Красноармеец шел медленно. Увидев пожилого немца, кинувшего в его сторону исподлобный, волчий взгляд, Герасимов рнзко вскочил и приказал красноармейцу идти быстрее. Оказалось, этот лейтенант был в плену у немцев, очень много пережил там, и после этого живых гитлеровцев не может видеть, именно живых! На мертвых смотрит даже с удовольствием. В промежутках между выстрелами в лесу устанавливалась тишина, и лейтенант Герасимов неторопливо рассказывал о себе. До войны работал механиком на одном из заводов Западной Сибири. Семья: жена, двое ребят, отец-инвалид. На проводах жена поплакала и напутствие сказала: «Защищай родину и нас крепко. Если понадобится — жизнь отдай, а чтобы победа была нашей». Отец наказал: «Ты — потомственный рабочий; наша фамилия сотни лет железо для родины делала, и чтобы ты на этой войне был железным». Жена идет рядом с его вагоном, руку из своей не выпускает - горько мне было расставаться, и такое зло взяло на немцев. В конце июля наша часть прибыла на фронт. В бой вступили двадцать седьмого рано утром. Однажды взяли немцев в плен, привели их, испуганных, бледных; бойцы Герасимого к этому времени остыли от боя, и вот каждый из них тащит пленным все, что может: кто — котелок щей, кто — табаку или папирос, кто — чаем угощает. По спинам их похлопывают, «камрадами» называют. А один боец смотрит на это и говорит: «Здесь они все камрады, а вы бы посмотрели, что эти камрады делают там, за линией фронта, и как они с нашими ранеными и с мирным населением обращаются» Многое пришлось повидать на войне. Сожженные дотла деревни, сотни расстрелянных женщин, детей, стариков, изуродованные трупы попавших в плен красноармейцев, изнасилованные и зверски убитые женщины, девушки и девочки-подростки… Особенно главному герою запомнилась девочка 11 лет (ровесница его дочери). Шла в школу; немцы поймали ее, затащили на огород, изнасиловали и убили. Она лежала в помятой картофельной ботве, маленькая девочка, почти ребенок, а кругом валялись залитые кровью ученические тетради и учебники… Лицо ее было страшно изрублено тесаком, в руке она сжимала раскрытую школьную сумку. Неподалеку от Ружина в овраге на ветвях деревьев, росших по оврагу, висели окровавленные туловища, без рук, без ног, со снятой до половины кожей… Отдельной кучей было свалено на дне оврага восемь человек убитых. Двадцать первого сентября, в бою под Денисовкой, Полтавской области, Виктор был ранен вторично и взят в плен. Немецкие танки прорвались на левом фланге. Рота Герасимого понесла очень большие потери. Русские отбили атаки противника, но немцы подтянули минометные батареи, и русская армия вынуждена была оставить высотку. Внезапно рядом с лейтенантом взорвалась мина – один её осколок пробил каску, другой попал в плечо. С перевязанной головой и плечом его нашли немцы и взяли в плен. На опушке рощи нас всех, попавших в плен, собрали и построили. Немецкий лейтенант на плохом русском языке спросил, есть ли среди нас комиссары и командиры. Все молчали. Лейтенант отобрал человек шестнадцать, по виду похожих на евреев. Среди отобранных им были и евреи, и армяне, и просто русские, но смуглые лицом и черноволосые. Всех их отвели немного в сторону и расстреляли на наших глазах из автоматов. Потом нас наспех обыскали и отобрали бумажники и все, что было из личных вещей. Гнали нас быстрым шагом, того, кто отставал расстреливали. Проходившие через речку немецкие танки и автомашины взмутили воду, но пленные пили ее, эту коричневую теплую жижу, и она казалась им слаще самой хорошей ключевой воды. Водитель головного танка, рассмотрев пленных, дал полный газ и на всем ходу врезался в эту колонну. Конвойные и мотоциклисты с хохотом наблюдали эту картину. К вечеру мы были уже в лагере для военнопленных Лагерь был адом. Уборной не было. Воду и пищу давали раз в сутки. Кружку воды и горсть сырого проса или прелого подсолнуха. Иной день совсем забывали что-либо дать… Каждую ночь умирало по нескольку десятков человек. На шестые сутки началось нагноение, появился дурной запах. Утром Герасимов обратился к унтеру из охраны и попросил разрешения обратиться к врачу, которыйбыл при раненых. Унтер ответил: «Иди, русский, к своему врачу. Он немедленно окажет тебе помощь». Военврач - измученный, он был уже полусумасшедшим. Как он выжил? Организм здоровый, но главное — не хотел умирать, воля к сопротивлению была сильна. «Я должен был вернуться в строй бойцов за родину, и я вернулся, чтобы мстить врагам до конца!» Из этого лагеря героя перевели в другой лагерь, находившийся километрах в ста от первого. Там все было так же устроено. Однажды Виктор решился на побег. Он вылез из ямы, которую русские пленные рыли, взял лопату в левую руку, подошел к охраннику… Сказал, что сломалась лопата… и нанес удар лопатой ему по лицу. Немец без крика запрокинулся навзничь. Взяв автомат и гранату охранника, Герасимов убежал. Ночевал в лесу. На другой день его подобрали партизаны. 2 недели отлеживался у них в землянке, окреп и набрался сил. В январе партизаны провели меня через линию фронта. Около месяца пролежал в госпитале. Удалили из плеча осколок мины. Из госпиталя Виктора отпустили домой на поправку. Пожил дома неделю, а больше не мог. Затосковал, и все тут! Понял, что его место здесь до конца. В самом конце рассказа Герасимов признаётся: «Тяжко я ненавижу фашистов за все, что они причинили моей родине и мне лично, и в то же время всем сердцем люблю свой народ и не хочу, чтобы ему пришлось страдать под фашистским игом. Вот это-то и заставляет меня, да и всех нас, драться с таким ожесточением, именно эти два чувства, воплощенные в действие, и приведут к нам победу».