Судьба Пушкина
По отношению к бытию Пушкин принципиально отличается от всех художников нового времени,разве только за исключением одного Шекспира.Его в первую очередь интересует вопрос не как принимать,а как воспринимать этот мир,чтобы сохранить в своём восприятии все его качества.Всякому утверждению сопутствует отрицание: утверждению добра - отрицание зла,утверждению красоты — отрицание безобразия,утверждению правды — отрицание лжи.
Другие великие художники подчиняют себя известным признакам познания бытия -Пушкин не подвластен никаким правилам,кроме правила погружения своего гения в безграничность и бездонность бытия. Великий художник в принципе обязан знать всех,как-то вмещая их в собственную личность,соединяя в ней часто несоедимое,а это уже - драма для него самого.Эти узнавание и взаимоузнавание одновременно несёт нам и радость и страдание,Вообще мысль без страдания невозможна:» Я жить хочу,чтоб мыслить и страдать»,-сказал Пушкин незадолго до смерти. Пушкин преисполнен к людям доброжелательства.Добродушие,как сознаётся он в письме к жене так и осталось при нём »несмотря на опыты жизни».Пушкину чуждо было сваливать вину на обстоятельства.сколь бы ни был зависим он от них.
Трагедия Пушкина коренится не в противоречии между верованием и творчеством,а в характере самого творчества.
Конфликт между Пушкиным и сборищем «наших просвещённых невежд»,в котором ранее Гоголь видел причину гибели Пушкина,к концу жизни Гоголя выпал из поля его зрения. Друзей Пушкина можно укорять лишь в одном:в отсутствии у них достаточной проницательности,необходимой для понимания катастрофы,нависшей над Пушкиным.Но как же быть,если Пушкин,в сущности,не считался ни с чьими советами?А главное — он всегда неожиданен и для ближайших своих друзей,впрочем,для себя тоже.
Поэтому,тяготея к самому широкому общению с другими,Пушкин ни с кем не был до конца откровенен
Пушкин был слишком связан с миром его окружающим,чтобы не находиться в постоянном внутреннем разладе,а склад его дарования требовал от него постоянного преодоления этого разлада.Отсюда высочайшая напряжённость в его поэзии.