|
|
| Строка 6: |
Строка 6: |
| | Жанр = рассказ | | | Жанр = рассказ |
| | Год публикации = 1920 | | | Год публикации = 1920 |
| | Микропересказ = Рассказчик вспоминает о России, которая потеряна после большевизма, сравнивает русский и французский менталитеты, рассказывает о русских, вынужденных жить во Франции, и о пределе страданий человека. | | | Микропересказ = Рассказчица вспоминает о России, которая потеряна после революции, сравнивает русский и французский менталитеты, рассказывает о русских, вынужденных жить во Франции, и о пределе страданий человека. |
| | Wikidata = Q110582939 | | | Wikidata = Q110582939 |
| }} | | }} |
|
| |
|
| {{начало текста}} | | {{начало текста}} |
| ''Рассказ поделён на главы, связанные между собой общим ностальгическим мотивом. Названия глав — условные.'' | | ''Рассказ поделён на главы, связанные между собой общим ностальгическим мотивом. Названия глав — условные. В рассказчице угадывается сама Тэффи, покинувшая Россию и жившая некоторое время в Париже.'' |
|
| |
|
| == Болезнь — ностальгия == | | == Болезнь — ностальгия == |
| Друг рассказчика в один из вечеров был тих и задумчив и высказал мысль, что «к довершению всего» у него может начаться ностальгия.
| | В один из вечеров друг рассказчицы высказал мысль, что «к довершению всего» у него может начаться ностальгия. Эта ироничная фраза скрывает большое горе, царящее внутри личности. Ностальгия — это болезнь, которая заставляет угасать тех, кто сбежал от смерти большевистской, но обрёл эту смерть здесь во Франции, устремляя все думы туда, на восток, на Россию. |
|
| |
|
| {{Персонаж
| | == Русская душа во Франции == |
| | Имя = Рассказчик
| | В сознании рассказчицы плотно сидит образ леса, русской травы-муравы: |
| | Описание = имя в рассказе не упоминается, но угадывается сама Тэффи
| |
| | Эмодзи = 👱🏻♀️
| |
| | Wikidata =
| |
| }}
| |
|
| |
|
| Эта ироничная фраза, по словам рассказчика, скрывает большое горе, царящее внутри личности.
| | {{цитата}} |
| | Скажите, ведь леса-то всё-таки остались? Ведь не могли же они леса вырубить: и некому, и нечем. |
| | {{/цитата}} |
|
| |
|
| Саму ностальгию рассказчик называет болезнью, которая заставляет угасать тех, кто сбежал от смерти большевистской, но обрёл эту смерть здесь во Франции, устремляя все думы туда, на восток, на Россию.
| | Русские бабы, если нужно избавиться от доли страданий, идут к берёзе и обнимают её, высказывая боль, и плачут, причитают. Но такое поведение невозможно во Франции, иначе это будет выглядеть: «Пойдёмте в Булонский лес обнять березу!». Русскую душу невозможно перевести на французский язык и менталитет. |
|
| |
|
| == Русская душа == | | == Старая нянька из Москвы == |
| Образ леса, русской травы-муравы плотно сидит в сознании рассказчика: «Скажите, ведь леса-то всё-таки остались? Ведь не могли же они леса вырубить: и некому, и нечем».
| | Рассказчица вспомнила старую няньку, привезённую из Москвы. Та была строгая и сердитая, жила по старым правилам. Каждый вечер, когда дети ложились спать, она шла на кухню и говорила с француженкой-кухаркой, которая её не понимала и отвечала что-то на своём. Нянька спрашивала о колокольном звоне, которого не слышно (благовест), о собаках, которых так мало в этом большом городе, о землянике, которую начали продавать в апреле, а ягоды в этом месяце в России — клюква из-под снега. |
|
| |
|
| Рассказчик вспоминает, что русские бабы, если нужно избавиться от доли страданий, идут к берёзе и обнимают её, высказывая боль, и плачут, причитают. Но такое поведение невозможно во Франции, иначе это будет выглядеть: «Пойдёмте в Булонский лес обнять березу!». Русскую душу невозможно перевести на французский язык и менталитет.
| | {{цитата}} |
| | | Наговорится, напечалится, съёжится, будто меньше станет, и пойдёт в детскую, к ночным думкам, к старушьим снам — всё о том же. |
| == Наговориться, напечалиться ==
| | {{/цитата}} |
| Рассказчик вспоминает старую няньку, привезённую из Москвы. Нянька строгая и сердитая, живёт по старым правилам. Каждый вечер, когда дети ложатся спать, нянька идёт на кухню и говорит с француженкой-кухаркой, которая её не понимает и отвечает своё, никак не связанное с репликами няньки. Нянька задаёт вопросы о колокольном звоне, которого не слышно (благовест), о собаках, которых так мало в этом большом городе, о землянике, которую начали продавать в апреле, а ягоды в этом месяце в России — клюква из-под снега. «Наговорится, напечалится, съёжится, будто меньше станет, и пойдёт в детскую, к ночным думкам, к старушьим снам — всё о том же».
| |
|
| |
|
| == Предел страданий == | | == Предел страданий == |
| Рассказчик философствует, рассказывает об аптекаре, приехавшем с юга России и сказавшем, что через два месяца большевизму конец.
| | Рассказчица поведала об аптекаре, приехавшем с юга России и сказавшем, что через два месяца большевизму конец. |
|
| |
|
| {{цитата}} | | {{цитата}} |
| Строка 42: |
Строка 39: |
| {{/цитата}} | | {{/цитата}} |
|
| |
|
| И рассказчику вспомнился умирающий раненый, который не верил в свою смерть, в свой предел жизни: «Что же это? Ведь этого же не может быть!». И рассказчик отвечает: «Может». | | И ей вспомнился умирающий раненый, который не верил в свою смерть, в свой предел жизни: «Что же это? Ведь этого же не может быть!». «Может», — заключила рассказчица. |
|
| |
|
| ''За основу пересказа взято [https://ruslit.traumlibrary.net/book/teffy-ss05-03/teffy-ss05-03.html#s003006 издание рассказа] из собрания сочинений в 5 томах (М.: Книжный клуб Книговек, 2011).'' | | ''За основу пересказа взято [https://ruslit.traumlibrary.net/book/teffy-ss05-03/teffy-ss05-03.html#s003006 издание рассказа] из собрания сочинений в 5 томах (М.: Книжный клуб Книговек, 2011).'' |
| {{конец текста}} | | {{конец текста}} |
Ностальгия
1920
Краткое содержание рассказа
из цикла «Рысь»
Микропересказ: Рассказчица вспоминает о России, которая потеряна после революции, сравнивает русский и французский менталитеты, рассказывает о русских, вынужденных жить во Франции, и о пределе страданий человека.
Рассказ поделён на главы, связанные между собой общим ностальгическим мотивом. Названия глав — условные. В рассказчице угадывается сама Тэффи, покинувшая Россию и жившая некоторое время в Париже.
Болезнь — ностальгия
В один из вечеров друг рассказчицы высказал мысль, что «к довершению всего» у него может начаться ностальгия. Эта ироничная фраза скрывает большое горе, царящее внутри личности. Ностальгия — это болезнь, которая заставляет угасать тех, кто сбежал от смерти большевистской, но обрёл эту смерть здесь во Франции, устремляя все думы туда, на восток, на Россию.
Русская душа во Франции
В сознании рассказчицы плотно сидит образ леса, русской травы-муравы:
Скажите, ведь леса-то всё-таки остались? Ведь не могли же они леса вырубить: и некому, и нечем.
Шаблон:/цитата
Русские бабы, если нужно избавиться от доли страданий, идут к берёзе и обнимают её, высказывая боль, и плачут, причитают. Но такое поведение невозможно во Франции, иначе это будет выглядеть: «Пойдёмте в Булонский лес обнять березу!». Русскую душу невозможно перевести на французский язык и менталитет.
Старая нянька из Москвы
Рассказчица вспомнила старую няньку, привезённую из Москвы. Та была строгая и сердитая, жила по старым правилам. Каждый вечер, когда дети ложились спать, она шла на кухню и говорила с француженкой-кухаркой, которая её не понимала и отвечала что-то на своём. Нянька спрашивала о колокольном звоне, которого не слышно (благовест), о собаках, которых так мало в этом большом городе, о землянике, которую начали продавать в апреле, а ягоды в этом месяце в России — клюква из-под снега.
Наговорится, напечалится, съёжится, будто меньше станет, и пойдёт в детскую, к ночным думкам, к старушьим снам — всё о том же.
Шаблон:/цитата
Предел страданий
Рассказчица поведала об аптекаре, приехавшем с юга России и сказавшем, что через два месяца большевизму конец.
Привыкла к «пределам» человеческая душа и верит, что у страдания есть предел.
Шаблон:/цитата
И ей вспомнился умирающий раненый, который не верил в свою смерть, в свой предел жизни: «Что же это? Ведь этого же не может быть!». «Может», — заключила рассказчица.
За основу пересказа взято издание рассказа из собрания сочинений в 5 томах (М.: Книжный клуб Книговек, 2011).
