Рассказ поделён на главы, связанные между собой общим ностальгическим мотивом. Названия глав — условные.
Болезнь — ностальгия
Друг рассказчика в один из вечеров был тих и задумчив и высказал мысль, что «к довершению всего» у него может начаться ностальгия.
Эта ироничная фраза, по словам рассказчика, скрывает большое горе, царящее внутри личности.
Саму ностальгию рассказчик называет болезнью, которая заставляет угасать тех, кто сбежал от смерти большевистской, но обрёл эту смерть здесь во Франции, устремляя все думы туда, на восток, на Россию.
Русская душа
Образ леса, русской травы-муравы плотно сидит в сознании рассказчика: «Скажите, ведь леса-то всё-таки остались? Ведь не могли же они леса вырубить: и некому, и нечем».
Рассказчик вспоминает, что русские бабы, если нужно избавиться от доли страданий, идут к берёзе и обнимают её, высказывая боль, и плачут, причитают. Но такое поведение невозможно во Франции, иначе это будет выглядеть: «Пойдёмте в Булонский лес обнять березу!». Русскую душу невозможно перевести на французский язык и менталитет.
Наговориться, напечалиться
Рассказчик вспоминает старую няньку, привезённую из Москвы. Нянька строгая и сердитая, живёт по старым правилам. Каждый вечер, когда дети ложатся спать, нянька идёт на кухню и говорит с француженкой-кухаркой, которая её не понимает и отвечает своё, никак не связанное с репликами няньки. Нянька задаёт вопросы о колокольном звоне, которого не слышно (благовест), о собаках, которых так мало в этом большом городе, о землянике, которую начали продавать в апреле, а ягоды в этом месяце в России — клюква из-под снега. «Наговорится, напечалится, съёжится, будто меньше станет, и пойдёт в детскую, к ночным думкам, к старушьим снам — всё о том же».
Предел страданий
Рассказчик философствует, рассказывает об аптекаре, приехавшем с юга России и сказавшем, что через два месяца большевизму конец.
Привыкла к «пределам» человеческая душа и верит, что у страдания есть предел. Шаблон:/цитата
И рассказчику вспомнился умирающий раненый, который не верил в свою смерть, в свой предел жизни: «Что же это? Ведь этого же не может быть!». И рассказчик отвечает: «Может».
За основу пересказа взято издание рассказа из собрания сочинений в 5 томах (М.: Книжный клуб Книговек, 2011).