|
|
| Строка 2: |
Строка 2: |
| | Название = Ностальгия | | | Название = Ностальгия |
| | Подзаголовок = | | | Подзаголовок = |
| | Название оригинала = Ностальгия
| |
| | Цикл = Городок | | | Цикл = Городок |
| | Автор = Теффи (Надежда Лохвицкая) | | | Автор = Тэффи |
| | Жанр = Классическая проза. Проза эмиграции | | | Жанр = рассказ |
| | Год публикации = 1920 | | | Год публикации = 1920 |
| | Микропересказ = Ряд авторских воспоминаний о России, которая потеряна после большевизма и осталась в прошлом, сравнение автором менталитета русского и французского. | | | Микропересказ = Ряд авторских воспоминаний о России, которая потеряна после большевизма и осталась в прошлом, сравнение автором менталитета русского и французского. |
| Строка 11: |
Строка 10: |
| }} | | }} |
|
| |
|
| {{начало текста}} | | {{начало текста}} |
| Рассказ поделён на части, которые связаны между собой общим ностальгическим мотивом. | | Рассказ поделён на части, которые связаны между собой общим ностальгическим мотивом. |
| Рассказ открывается цитатой Лоло (псевдоним поэта-сатирика Л. Г. Мунштейна (1867-1947): "Пыль Москвы на ленте старой шляпы я как символ свято берегу".
| |
|
| |
|
| Первая часть рассказа повествует о друге, который в один из вечеров был тих и задумчив и высказал мысль, что "к довершению всего у меня ещё начнётся ностальгия". | | Рассказ открывается цитатой Лоло (псевдоним поэта-сатирика Л. Г. Мунштейна (1867—1947): «Пыль Москвы на ленте старой шляпы я как символ свято берегу». |
| Эта ироничная фраза, по словам автора, скрывает большое горе, царящее внутри личности. | | |
| | == Часть 1 == |
| | Первая часть рассказа повествует о друге, который в один из вечеров был тих и задумчив и высказал мысль, что «к довершению всего у меня ещё начнётся ностальгия». |
| | |
| | Эта ироничная фраза, по словам автора, скрывает большое горе, царящее внутри личности. |
| | |
| Саму ностальгию Теффи называет болезнью, которая заставляет угасать тех, кто сбежал от смерти большевистской, но обрёл эту смерть здесь, устремляя все думы туда, на восток, на Россию. | | Саму ностальгию Теффи называет болезнью, которая заставляет угасать тех, кто сбежал от смерти большевистской, но обрёл эту смерть здесь, устремляя все думы туда, на восток, на Россию. |
|
| |
|
| Следующая часть рассказа начинается с вопроса: - Скажите, ведь леса-то всё-таки остались? Ведь не могли же они леса вырубить: и некому, и нечем". | | == Часть 2 == |
| | Следующая часть рассказа начинается с вопроса: — Скажите, ведь леса-то всё-таки остались? Ведь не могли же они леса вырубить: и некому, и нечем". |
| Образ леса, русской травы-муравы плотно сидит в сознании Теффи. | | Образ леса, русской травы-муравы плотно сидит в сознании Теффи. |
| Она вспоминает, что русские бабы, если нужно избавиться от доли страданий, идут к берёзе и обнимают её, высказывая боль, и плачут, причитают. Но такое поведение невозможно во Франции, иначе это будет выглядеть, как: "Пойдемте в Булонский лес обнять березу!". Русскую душу невозможно перевести на французский язык и менталитет.
| |
|
| |
|
| В третьей части автор знакомит нас с персонажем старой няньки, привезённой из Москвы. Нянька строгая и плавная, живёт по старым правилам. Каждый вечер, когда дети ложатся спать, нянька идёт на кухню и говорит с француженкой-кухаркой, которая её не понимает и отвечает своё, никак не связанное с репликами няньки. Нянька задаёт вопросы о колокольном звоне , которого не слышно (благовест), о собаках, которых так мало в этом большом городе, о землянике, которую начали продавать в апреле, а ягоды в этом месяце в России - клюква из-под снега. "Наговорится, напечалится, съежится, будто меньше станет, и пойдет в детскую, к ночным думкам, к старушьим снам - все о том же". | | Она вспоминает, что русские бабы, если нужно избавиться от доли страданий, идут к берёзе и обнимают её, высказывая боль, и плачут, причитают. Но такое поведение невозможно во Франции, иначе это будет выглядеть, как: «Пойдемте в Булонский лес обнять березу!». Русскую душу невозможно перевести на французский язык и менталитет. |
| | |
| | == Часть 3 == |
| | В третьей части автор знакомит нас с персонажем старой няньки, привезённой из Москвы. Нянька строгая и плавная, живёт по старым правилам. Каждый вечер, когда дети ложатся спать, нянька идёт на кухню и говорит с француженкой-кухаркой, которая её не понимает и отвечает своё, никак не связанное с репликами няньки. Нянька задаёт вопросы о колокольном звоне, которого не слышно (благовест), о собаках, которых так мало в этом большом городе, о землянике, которую начали продавать в апреле, а ягоды в этом месяце в России — клюква из-под снега. «Наговорится, напечалится, съежится, будто меньше станет, и пойдет в детскую, к ночным думкам, к старушьим снам — все о том же». |
|
| |
|
| Четвертая часть самая философская. Речь идёт об аптекаре, приехавшем с юга России и сказавшем,что через два месяца большевизму конец. "Привыкла к "пределам" человеческая душа и верит, что у страдания есть предел". И автору вспомнился умирающий раненый, который не верил в свою смерть, в свой предел жизни. | | == Часть 4 == |
| " -Что же это? Ведь этого же не может быть!" - вопрошает умирающий. И автор отвечает: "Может".
| | Четвертая часть самая философская. Речь идёт об аптекаре, приехавшем с юга России и сказавшем, что через два месяца большевизму конец. «Привыкла к „пределам“ человеческая душа и верит, что у страдания есть предел». И автору вспомнился умирающий раненый, который не верил в свою смерть, в свой предел жизни. |
| | « -Что же это? Ведь этого же не может быть!» — вопрошает умирающий. И автор отвечает: «Может». |
|
| |
|
| {{конец текста}} | | {{конец текста}} |
Ностальгия
1920
Краткое содержание рассказа
из цикла «Городок»
Микропересказ: Ряд авторских воспоминаний о России, которая потеряна после большевизма и осталась в прошлом, сравнение автором менталитета русского и французского.
Этот микропересказ слишком короткий: 148 зн. Оптимальный размер: 190—200 знаков.
Рассказ поделён на части, которые связаны между собой общим ностальгическим мотивом.
Рассказ открывается цитатой Лоло (псевдоним поэта-сатирика Л. Г. Мунштейна (1867—1947): «Пыль Москвы на ленте старой шляпы я как символ свято берегу».
Часть 1
Первая часть рассказа повествует о друге, который в один из вечеров был тих и задумчив и высказал мысль, что «к довершению всего у меня ещё начнётся ностальгия».
Эта ироничная фраза, по словам автора, скрывает большое горе, царящее внутри личности.
Саму ностальгию Теффи называет болезнью, которая заставляет угасать тех, кто сбежал от смерти большевистской, но обрёл эту смерть здесь, устремляя все думы туда, на восток, на Россию.
Часть 2
Следующая часть рассказа начинается с вопроса: — Скажите, ведь леса-то всё-таки остались? Ведь не могли же они леса вырубить: и некому, и нечем".
Образ леса, русской травы-муравы плотно сидит в сознании Теффи.
Она вспоминает, что русские бабы, если нужно избавиться от доли страданий, идут к берёзе и обнимают её, высказывая боль, и плачут, причитают. Но такое поведение невозможно во Франции, иначе это будет выглядеть, как: «Пойдемте в Булонский лес обнять березу!». Русскую душу невозможно перевести на французский язык и менталитет.
Часть 3
В третьей части автор знакомит нас с персонажем старой няньки, привезённой из Москвы. Нянька строгая и плавная, живёт по старым правилам. Каждый вечер, когда дети ложатся спать, нянька идёт на кухню и говорит с француженкой-кухаркой, которая её не понимает и отвечает своё, никак не связанное с репликами няньки. Нянька задаёт вопросы о колокольном звоне, которого не слышно (благовест), о собаках, которых так мало в этом большом городе, о землянике, которую начали продавать в апреле, а ягоды в этом месяце в России — клюква из-под снега. «Наговорится, напечалится, съежится, будто меньше станет, и пойдет в детскую, к ночным думкам, к старушьим снам — все о том же».
Часть 4
Четвертая часть самая философская. Речь идёт об аптекаре, приехавшем с юга России и сказавшем, что через два месяца большевизму конец. «Привыкла к „пределам“ человеческая душа и верит, что у страдания есть предел». И автору вспомнился умирающий раненый, который не верил в свою смерть, в свой предел жизни.
« -Что же это? Ведь этого же не может быть!» — вопрошает умирающий. И автор отвечает: «Может».
