В рассказчице угадывается сама Тэффи, покинувшая Россию и жившая некоторое время в Париже. Названия глав — условные.
Болезнь — ностальгия[ред.]
В один из вечеров друг рассказчицы высказал мысль, что «к довершению всего» у него может начаться ностальгия. Эта ироничная фраза скрывает большое горе, царящее внутри личности. Ностальгия — это болезнь, которая заставляет угасать тех, кто сбежал от смерти большевистской, но обрёл эту смерть здесь во Франции, устремляя все думы туда, на восток, на Россию.
Ностальгия по русской природе[ред.]
В памяти рассказчицы засел образ русского леса, травы-муравы, цветущей сирени. И во Франции есть трава с лесами, да всё не то, чужое.
Русские бабы, если нужно избавиться от доли страданий, идут к берёзе и обнимают её, высказывая боль, и плачут, причитают. Но такое невозможно во Франции, иначе это будет выглядеть: «Пойдёмте в Булонский лес обнять берёзу!».
Русскую душу невозможно перевести на французский язык и менталитет.
Старая нянька из Москвы[ред.]
Рассказчица вспомнила старую няньку, привезённую из Москвы. Та была строгая и сердитая, жила по старым правилам. Каждый вечер, когда дети ложились спать, она шла на кухню и говорила с француженкой-кухаркой, которая её не понимала и отвечала что-то на своём. Нянька спрашивала о колокольном звоне, которого не слышно (благовест), о собаках, которых так мало в этом большом городе, о землянике, которую начали продавать в апреле…
Предел страданий[ред.]
Ещё был аптекарь, который приехал с юга России и пророчил через два месяца конец большевизма. И ему верили.
Рассказчица вспомнила умирающего раненого, который не верил в свою смерть, в свой предел жизни: «Что же это? Ведь этого же не может быть!». «Может», — заключила она.
За основу пересказа взято издание рассказа из собрания сочинений в 5 томах (Москва: Книговек, 2011).