Редактирование: Заметы духовные (Лобанов)

| Автор = Лобанов, Михаил Петрович

| Микропересказ = Размышления писателя о жизни, искусстве, литературе

{{начало текста}}

 

Рассказчику шлёт толстые письма миссионер новой религии, учит ежедневно обливаться водой, ходить босиком по земле, по снегу и т. д. Он последователь Порфирия Корнеевича Иванова, основателя «новой тотальной религии», объединяющей «бывших» христиан, мусульман и буддистов. Последователи принимают его как «второе боговоплощение», пришедшее на смену Христу. Голод, массовое вымирание, неимоверные страдания народа, о чём у нас молчали полвека, остались в недрах народной памяти и обратились в болезненно-фантастическое «боговоплощение». Это наша новая социальная утопия.

 

Союз писателей РСФСР в связи с тысячелетием Крещения Руси пригласил к себе выступить Патриарший хор.

 

В зале, где стены пропитаны заседаниями, собраниями, страстишками, лицемерием, вдруг вознеслись старинные песнопения, полные величественности, духовной красоты, напоминающие о высоком, о вечном.

 

Рассказчик зашёл однажды в храм Пимена, что недалеко от метро «Новослободская». Была страстная седмица, четверг. Много молящихся со свечами в руках.

Вдруг он увидел рядом с церковным хором известного критика. Он не мог оторваться от хора, но столько злобы было в его лице. Тянет его и отвращает, слушает и плюётся. Такое же в его статьях о «духовности», «русской культуре», «русской литературе» — едва скрываемая ненависть.

В Малайзии неисходный, мучающий душу муссон, тоска… На экране телевизора какой-то идиотизм…

Вскоре после возвращения из Малайзии рассказчик поехал в родные мещёрские места на Рязанщине. Он понял, почему ему было неуютно там, в далёкой стране. Там не было памяти, не было всего того, что появилось здесь и стеснило душу. Прав был старинный русский поэт: «Ум любит странствовать, а сердце — жить на месте».

 

 

Жена Андрея Платонова, Мария Александровна, рассказывала, что однажды в её отсутствие к больному Платонову зашёл знакомый писатель и сказал, что Фадеев на собрании громил его за рассказ «Семья Иванова» («Возвращение»). Было это в начале 1947 года, после того как этот рассказ был оценён критикой как клеветнический.

 

Когда вернувшаяся домой Мария Александровна увидела мужа, она поразилась его виду: задыхающийся от удушья, с кровью на губах, с горящими глазами, он смотрел на неё и наконец выговорил: «Почему ты мне ничего не сказала, что выступал Фадеев и громил меня?».

 

Потом тот самый писатель, который так неосторожно проговорился, встретился с Фадеевым в его кабинете и рассказал, как подействовало его выступление на Платонова. Фадеев, как сидел, упал вдруг головой на стол и зарыдал.

 

 

 

Вернулся Михайлов из Испании героем, с редкостным тогда орденом Боевого Красного Знамени. Потом он воевал на Отечественной. Долгие годы жил он с семьёй в городе Горьком в коммунальной квартире, и только в начале 70-х годов получил квартиру в новом доме.

В послевоенное время студентам филологического факультета Московского университета читал лекции о русском языке С. И. Ожёгов. Лекции были аккуратные и скучные.

Алексей Кузьмич Югов, автор исторического романа «Ратоборцы», был и сам ратоборец за русский язык. Обычно спокойный, по-старомодному обходительный, он выходил из себя при имени этого Ожегова, «запретителя», »окоротителя» народных словоупотреблений с его кастрированным толковым словарём, бесконечными пометами «уст» (устаревшее слово). Югов высоко ценил «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля.