Играя, дети исследуют окружающий мир. Они подражают взрослым, остро чувствуют их настроение. Вероятно, в первобытную эпоху любимой детской игрой была охота, в античном мире — триумфы полководцев и бои гладиаторов. Сейчас дети играют в космические полёты или в землетрясение. Дети обладают повышенной нравственной чуткостью к добру и злу, к малодушию и мужеству. О большом, взрослом мире можно судить по играм детей.
Ибсен говорил о юности, что она — возмездие (мысль глубоко близкая нашему Блоку), У Рэя Брэдбери возмездие — детство. Я. Корчак писал: «Какой ребёнок сменяет живую собаку на игрушечную, на колёсиках? Какой ребёнок отдаст настоящего пони за коня-качалку?». Дети — поэты и философы, утверждал Я. Корчак. Поэты потому что сильно радуются и сильно горюют, легко сердятся и крепко любят, философы потому, склонны глубоко вдумываться в жизнь. А потом? Куда это уходит? Почему умирает? Почему, когда маленькие становятся большими, поэты и философы — редкость?
Пушкин, Толстой и Блок, герои «Войны и мира» были людьми долгого детства. Наташа Ростова — лицо вымышленное, но документы — дневники, письма и т. д., — рисующие духовную жизнь передовой части русского общества (от декабристов до бестужевок) свидетельствуют, что что именно долгое детство сыграло существенную роль в нравственном становлении реальных, обыкновенных людей. Им мы обязаны весьма многим в развитии духовной жизни и культуры России.
Система «человек — машина» будет неизбежно всё отчётливее наполняться нравственным содержанием. Но сейчас этого ещё нет: рано. И всё время падает, становясь достоянием поэтов и чудаков, изумление перед соловьиным пением или осенними берёзами.
Автор не знает как воспитывать удивление перед миром, в котором старые сосны соседствуют с телевизионными вышками. Но убеждён в одном: это удивление и поможет вернуть долгое детство. Само человечество переживает счастье и муки возрастного порога, выходя в великое отрочество.