Введение[ред.]
Рассказчик описывает, как посетил 1943 году Гаити, те полные чудес места, где будут происходить события книги. Мир чудесного, сокровища, таящиеся в действительности, можно постичь только при обострённом восприятии реальности; необходимым условием является крайняя интенсивность восприятия, порождаемая экзальтацией духа и верой. Вся история Латинской Америки для рассказчика и есть хроника реального мира чудес.
Часть 1[ред.]
Во французской колонии Сан-Доминго на Гаити молодой негр Ти Ноэль служил у аристократа Ленормана де Мези. Он был знаком с Макандалем — другим негром, которому во время работ по перемолке сахарного тростника пришлось ампутировать кисть левой руки после травмы. Тот стал пастухом, и Ти Ноэль часто отлучался из усадьбы Ленормана де Мези и проводил с одноруким долгие часы, слушая его рассказы. Они заходили к старой негритянке, которая однажды с величайшим безразличием погрузила руки в котёл с кипящим маслом. Ти Ноэлю слышался треск лопающейся кожи, но когда она вытащила из котла руки, ожогов на коже не было.
Однажды Макандаль произнёс: «Пора приспела», и сбежал. Ти Ноэлю было обидно, что друг исчез без него. Наконец он узнал местопребывание беглого — тот прятался в сталагмитовой пещере в горах и тайно собирал недовольных рабством негров.
Протест рабов выразился в том, что сначала барский скот, а потом и сами хозяева по всему острову стали умирать от яда. Негров пытали, было названо имя Макандаля. Военные стали обыскивать каждый сантиметр на острове, но Макандаль исчезал, превращаясь в различных животных. Сегодня у него были крылья, завтра плавники, он то мчался галопом, то полз на брюхе, ему принадлежали потоки подземных вод, и прибрежные пещеры, и вершины деревьев — он был владыкой всего острова.
Так прошло четыре года. Наконец Макандаль явился, снова в человеческом обличье, во время подготовки к рождеству. В его облике осталось что-то от его странствований из тела в тело: в очертаниях подбородка было что-то кошачье, а уголки глаз приподнимались к вискам, как у птиц. Негры так долго его ждали, что начали петь гимн, который был услышан и белыми.
В начале января на площади перед Кафедральным собором стояли негры. Макандаля должны были сжечь, и это зрелище было задумано специально для них. Нужно было, чтобы рабам навсегда запомнилась иллюминация, которая белым обошлась весьма недёшево.
На зрелище взирали две толпы — чёрных и белых. Лица негров были, по мнению белых, возмутительно равнодушны. Позже вечером Ленорман де Мези будет рассказывать супруге, сколь бесчувственны негры к мукам себе подобных. Но что понимают белые в делах негров? Ведь в решающий момент Макандаль станет насекомым и улетит. Хозяева не знали, что так будет, потому и истратили кучу денег на бесполезное представление.
Когда огонь совсем подобрался к Макандалю, он рванулся вперёд, выкрикивая заклинания, путы упали, тело негра взметнулось в воздух и, пролетев над головами рабов, исчезло в чёрных людских волнах. В ужасном шуме и суматохе лишь немногие видели, как несколько солдат навалились на Макандаля, бросили его в огонь, как пламя взметнулось, охватив его волосы и заглушив его предсмертный вопль. Когда рабы опомнились, костер горел обычным пламенем.
Макандаль сдержал обещание, данное рабам, он остался в царстве земном, а не превратился в пепел. Могучие силы иного мира ещё раз провели белых.
Часть 2[ред.]
Прошли десятилетия. Имение Ленормана де Мези процветало, однако сам хозяин превратился в самодура и пьяницу: подстерегал молодых невольниц, всё чаще подвергал телесному наказанию мужчин. Подобные непотребства претили рабам, и они, как прежде, чтили Макандаля.
Один из посланцев рабов сообщил им, что во Франции будто бы что-то произошло: очень важные господа объявили, что надо дать свободу неграм, но местные богачи, сплошь монархисты и сукины дети, не хотят. Разразилось ещё одно восстание негров.
Ленорман де Мези спасся на дне колодца, а его жену изнасиловали и убили, дом сожгли — и это происходило везде на острове. Ленорман де Мези вместе с некоторыми своими рабами, в том числе и Ти Ноэлем, срочно уплыл с мятежного острова в Сантьяго-де-Куба, где первым делом пошёл в увеселительные заведения. Впоследствии, предаваясь праздности, Ленорман де Мези одного за другим спустил по дешёвке своих рабов, чтобы проиграть деньги в притоне.
На Гаити из Парижа отправилась Полина Бонапарт. Она плыла на фрегате, который должен был доставить карательную экспедицию в колонии. Ее муж — генерал Леклерк — возглавлял эти войска. Полине, которая при всей своей молодости знала толк в мужчинах, льстило растущее вожделение офицеров. Она знала, что ночами сотни мужчин мечтают о ней в каютах. Когда началась жара, Полина стала спать нагой на шканцах, думая, что паруса скрывают её. Однако эта великодушная неосмотрительность стала широко известна среди офицеров, и они грезили наяву перед классическим совершенством нагой натуры.
На Гаити Леклерк рассказал жене о мятежах рабов. На случай опасности он распорядился купить дом на острове Ла-Тортю. Полина жила в просторном доме с тенистым садом. Для неё был устроен бассейн. Её массажистом стал негр Солиман.
Райская жизнь закончилась, когда началась эпидемия жёлтой лихорадки. Полина была вынуждена перебраться на Ла-Тортю. Пытаясь противостоять лихорадке, она попала под влияние Солимана и вместе с ним исполняла ритуалы вуду. Смерть Леклерка сильно огорчила красавицу, которая отплыла с телом мужа обратно, утешаясь в объятиях сопровождающего офицера.
Часть 3[ред.]
Ти Ноэль, уже старик, возвратился в бывшую усадьбу Ленормана де Мези. Хозяин довольно быстро проиграл его кубинскому землевладельцу. За годы службы Ти Ноэль накопил сумму, которую требовал шкипер рыбацкой шхуны за место на палубе, и стал свободным человеком.
Рядом с усадьбой Ленормана де Мези, в усадьбе Сан-Суси, принадлежавшей новому чёрному королю, Анри Кристофу, строилась цитадель. Ти Ноэль увидел величественный королевский замок с арочными окнами, который высился, словно вознесённый в воздух. Больше всего его поразило, что этот диковинный мир с его пышностью был миром чёрных.
Анри Кристоф — это тот, кто некогда был поваром, потом содержал гостиницу, а теперь чеканил монету со своим вензелем. Там, на стройке, чернокожие надсмотрщики губили чернокожих же рабочих. Заставили работать под палками и Ти Ноэля. Уже более двенадцати лет всех жителей равнины силою принуждали строить невиданную цитадель, и это бремя было для них даже тяжелее, потому что становилось горше горького, когда тебя бил негр, такой же чёрный, как ты, по всем статьям тебе равный, может статься, такой же клеймёный, как ты.
Когда работы были закончены, Ти смог уйти и поселиться в опустевшей усадьбе Ленормана де Мези. Намаявшись, он ушёл в город, где все жили ожиданием смерти Корнехо Брейля, духовника Анри Кристофа, осуждённого умереть замурованным за то, что он собрался уехать во Францию и увезти с собой все тайны короля и его цитадели. Однажды в церкви Анри Кристофу показалось, что он увидел Корнехо Брейля, и король умер, разбитый параличом.
Часть 4[ред.]
Две дочери Анри Кристофа с матерью уехали в Рим. Приехавший с ними Солиман завёл интрижку с одной служанкой из Виллы Боргезе. Однажды ночью, во время одного из визитов к ней, он, пьяный, решил изучить комнаты виллы. В темноте он ощупью шёл через комнаты и вдруг наткнулся на холодное твёрдое тело. Ощупывая его, он с ужасом понял, что узнаёт каждый его изгиб — это было тело Полины Бонапарт.
Солиман попытался воскресить труп, массировал его, передавал свои жизненные соки, но всё было бесполезно. Запястья Солимана цепенели, словно их зажимала в тиски смерть. Негр кричал во всю мощь своего голоса, словно грудь его разрывалась. В мраке ночи он был наедине с Венерой скульптора Кановы. В ладонях Солимана осталось непереносимое ощущение, словно он притронулся к призраку, и вскоре он умер.
Дворец Сан-Суси был разграблен. Ти Ноэль утащил меблировку, но больше всего радости доставляло старику обладание камзолом Анри Кристофа, в котором Ти Ноэль щеголял постоянно. Наряд его довершала соломенная шляпа, сплюснутая и примятая наподобие треуголки, придававшая Ти Ноэлю поистине королевский облик. Постепенно в нём крепла уверенность, что ему предстоит свершить некое великое деяние. Все встречные казались его подданными, все коровы, козы и овцы, что щипали траву средь развалин, служивших ему дворцом, были поднесены ему в дар подданными. Развалившись в кресле, он отдавал в пространство распоряжения благодушного правителя.
Остров заполонили землемеры-мулаты. Когда Ти Ноэль увидел, что эти подозрительные господчики шныряют по его землям, он обратился к ним с гневной речью. Но землемеры не стали его слушать. Негры сотнями трудились на полях, а за их работой наблюдали мулаты. Макандалю никогда не могло бы прийти в голову, что земли Сан-Доминго станут добычей этой сомнительной аристократии. Как ни ломал себе голову Ти Ноэль, он не мог ничего измыслить, дабы выручить своих подданных, обречённых гнуть спину под бичом новых господ.
Тут старик Ти Ноэль вспомнил Макндаля. Раз человеческое обличье навлекает столько невзгод на своего обладателя, лучше уж на время избавиться от него и наблюдать за всем птицей или насекомым. Но животные не приняли его. Ти Ноэль смутно осознал, что их презрение было ему карою за малодушие. Ведь если Макандаль долгие годы жил в образе животных, то лишь ради того, чтобы сослужить службу людям, а не ради того, чтобы спастись из их мира.
И теперь он понимал, что человек страдает ради людей, которых никогда не узнает, а они, в свой черёд, будут страдать ради других людей, которые тоже не будут счастливы, ибо человек никогда не удовлетворится долей счастья, ему отпущенной, и всегда жаждет большего. Но в том и состоит величие человека. Человеку нет причины искать величия в Царстве небесном. И потому человек, изнурённый бедами, прекрасный в нищете своей, не утративший способности любить среди мук своих, может обрести своё величие лишь в Царстве земном.
И старик повелел своим подданным идти в бой на мулатов.