Разговор с Анакреоном (Ломоносов)
Очень краткое содержание[ред.]
Российская империя, 1747 год. Михаил Ломоносов создал поэтический диалог с древнегреческим поэтом Анакреоном, переводя его оды и отвечая на них собственными стихами.
Анакреон признавался, что хотел воспевать героев Трои и Кадма, но его лира звучала только о любви. Ломоносов отвечал противоположным: он пытался петь о нежной любви, но струны поневоле звучали героическим шумом, ибо его больше восхищала слава героев.
Анакреон размышлял о смерти и утверждал, что лучше веселиться с друзьями, чем копить богатства. Ломоносов называл его великим философом, который жил по своим принципам. Затем Анакреон просил художника нарисовать портрет его возлюбленной, подробно описывая её красоту. Ломоносов же просил изобразить Россию как прекрасную богиню в порфире со скипетром и венцом.
Одень, одень её в порфиру,
Дай скипетр, возложи венец,
Как должно ей законы миру
И распрям предписать конец;
О коль изображенье сходно,
Красно, любезно, благородно
Подробный пересказ[ред.]
Деление на диалоги — условное. Подзаголовки од и ответов также условные.
Диалог 1: о предназначении поэзии[ред.]
«Разговор с Анакреоном» представлял собой поэтический диалог между Михаилом Ломоносовым и древнегреческим поэтом-лириком. Произведение состояло из четырёх диалогов, в каждом из которых Ломоносов отвечал на оды Анакреона, противопоставляя его жизненной философии свои взгляды.
Анакреон. Ода 1: лира поёт только о любви[ред.]
В первой оде Анакреон рассказывал о своих попытках воспеть героические темы.
Мне петь было о Трое,
О Кадме мне бы петь,
Да гусли мне в покое
Любовь велят звенеть.
Я гусли со струнами
Вчера переменил
И славными делами
Алкида возносил
Но гусли поневоле заставляли его петь только о любви. Герои должны были простить поэта — его лира не хотела звучать иначе.
Ломоносов. Ответ: струны звучат геройский шум[ред.]
В ответной оде Ломоносов признавался, что пытался петь о нежной любви.
Он чувствовал прежний жар в согревшейся крови и пытался следовать стопам Анакреона, перебирая пальцами тоненькие струны.
Мне струны поневоле
Звучат геройский шум.
Не возмущайте боле,
Любовны мысли, ум;
Хоть нежности сердечной
В любви я не лишён,
Героев славой вечной
Я больше восхищён.
Диалог 2: о жизненной философии[ред.]
Анакреон. Ода 23: о богатстве, смерти и веселье[ред.]
Во второй оде Анакреон размышлял о смысле накопления богатств. Он говорил, что если бы можно было продлить жизнь, то стоило бы копить сокровища, чтобы откупиться от смерти. Но раз жизни положен срок, то незачем крушиться и вздыхать о том, что не удалось скопить мзды. Лучше без терзания гулять с приятелями и посылать нежные воздыхания к любезной.
Ломоносов. Ответ: Анакреон-философ и Сенека[ред.]
Ломоносов признавал Анакреона великим философом, который жил по тем законам, которые писал.
Анакреон, ты верно
Великой философ,
Ты делом равномерно
Своих держался слов,
Ты жил по тем законам,
Которые писал,
Смеялся забобонам,
Ты петь любил, плясал
Хотя Анакреон не чаял больше быть в вечности, он смог дожить до современников Ломоносова своей славой.
Хоть в вечность ты глубоку
Не чаял больше быть,
Но славой после року
Ты мог до нас дожить:
Возьмите прочь Сенеку,
Он правила сложил
Не в силу человеку,
И кто по оным жил?
Диалог 3: о старости и жизненной позиции[ред.]
Анакреон. Ода 11: о седине и веселье перед роком[ред.]
В третьей оде Анакреон рассказывал, как девушки сказали ему, что он дожил старых лет, и дали зеркало, чтобы он увидел себя лысым и седым. Но поэт не тужил о том, цел ли ещё его волос или темя стало гладким. Он мог божиться лишь в том, что старичок должен тем больше веселиться, чем ближе видит рок.
Ломоносов. Ответ: Анакреон и Катон[ред.]
Ломоносов предлагал Анакреону взглянуть от зеркала на нахмурившегося римского политика.
Катон ворчал, видя седую обезьяну, и считал это адской злостью, которая хотела склонить его ум на смех от ревности. Однако он твёрдо стоял за Рим и вольность, не смущался такими мечтаниями и освобождался от Цезаря кинжалом.
Анакреон, ты был роскошен, весел, сладок,
Катон старался ввесть в республику порядок,
Ты век в забавах жил и взял своё с собой,
Его угрюмством в Рим не возвращён покой
Ломоносов сравнивал двух героев: Анакреон употреблял жизнь как временную утеху, Катон пренебрегал жизнью к республики успеху.
Зерном твой отнял дух приятной виноград,
Ножом он сам себе был смертный сопостат;
Беззлобна роскошь в том была тебе причина,
Упрямка славная была ему судьбина
Ломоносов понял чудные несходства и сходства двух героев, но предоставлял другим судить, кто из них умнее.
Диалог 4: портреты возлюбленных[ред.]
Анакреон. Ода 28: портрет любезной[ред.]
В четвёртой оде Анакреон обращался к мастеру живописи, первому в Родосе, научённому Минервой. Он просил нарисовать его любезную: чёрные кудрявые волосы без искусных рук уборны, с благовонием духов; лицо с румянцем роз и белое как снег; брови дугами по высокому челу, не сведённые и не расставленные; небесный цвет в очах, как у Минервы, и прелестной взор Венеры с тихим пламенем; уста, которые без слов вещали бы и привлекали приятством.
Анакреон просил умести все приятности в подбородок, дать лилеям расцвести вокруг прекрасной шеи, надеть алое платье и не закрывать всю грудь. Если изображение будет удачным, поэт увидит свою любезную заочно и попросит портрет заговорить.
Ломоносов. Ответ: портрет России[ред.]
Ломоносов признавал Анакреона счастливым красотой, мастером и приятным звоном лиры. Но сам он подражал ему иначе — избирал живописца, чтобы тот написал его возлюбленную Мать.
Он обращался к мастеру живописи, первому в России, достойному быть рождённым Минервой, и просил изобразить Россию: зрелого возраста, с видом в довольствии весёлым, с ясностью отрады по челу и вознесённой главой; со здравыми членами, как у богини; с кудрявыми волосами по плечам, завитыми в признак бодрости; с огнём в небесных очах, горящих как звёзды в средине ночи; с бровями дугой, что кажет после туч покой; с сосцами, млеком обильными; с сильными руками и полными живости устами, которые в беседе обещали бы важность. Ломоносов просил одеть Россию в порфиру, дать скипетр, возложить венец, как должно ей законы миру и распрям предписать конец. Он восхищался сходным, красным, любезным и благородным изображением и просил великую Мать промолвить и повелеть войнам престать.