Я человек маленький, рост ниже среднего, предпочитаю всё миниатюрное. Квартира у меня однокомнатная, жена — крохотуля, собачка японской породы хин по кличке Капля, на маленьком балкончике — маленький садик. Ко всему большому отношусь неприязненно. Лишь бы не трогали — те кто больше.
А вчера на профсоюзном собрании меня вдруг выбрали в профком, и на первом же заседании единогласно избрали председателем. Абсурд! Я там делать ничего не собираюсь. Уверен — никто ничего не заметит.
Вечером за ужином рассказал всё жене. Она очень расстроилась, посоветовала отказаться. Но теперь уже поздно. Вот, говорю, молодцы японцы. Как у них здорово получается всё маленькое! И диктофончики, и компьютерчики, и куклы-роботы, и и всякие там деревья декоративные… Моя маленькая жена объяснила: это потому, что они живут в маленькой стране. Чтоб не так тесно было, японцы могли бы вывести особую породу людей-малюток, они бы этим компенсировали свой территориальный дефицит. Я хотел предложить японцам нашу идею, но жена сказала, что сначала надо своим сообщить, не причинит ли это ущерб безопасности нашего государства. Я призадумался, и мой пылкий энтузиазм постепенно угас. Пусть японцы сами решают свои проблемы.
Жена сказала, что хотела бы стать Дюймовочкой, гуляла бы по цветочной клумбе, летала бы верхом на бабочке, на стрекозе, на божьей коровке… Конечно она права, моя умненькая малютка. Чем человек меньше, тем он незаметнее и тем просторнее ему в этом тесном мире. И тем легче остаться в живых.
Я сказал мечтательно, что хотел бы стать микробом, чтобы никто бы меня не видел. Главное — быть подальше от микроскопа! Я уверен, что они — счастливы.