Очень краткое содержание
Подробный пересказ по главам
Часть 1
Глава 1
Деревня Курени стояла среди болот, как на острове, большую часть года отрезанная от всего мира.
В это июньское утро куреневцы собирались на сенокос. На крыльцо вышел «парень с хмурыми заспанными глазами, с взъерошенной не то русой, не то темной чуприной, с упрямо сжатым ртом». Василий не доволен, что мать, жалея его, не разбудила раньше.
За завтраком просится на болото меньший брат Василия Володько, но его оставляют дома в помощь Деду.
По дороге Василий догнал повозку Чернушек. Увидев на телеге свою ровесницу, задиру Анну, которая «В последнее время Василию просто жить не давала, при каждой встрече — где бы ни попадался ей — смеялась и даже издевалась над ним», парень решил обогнать соседа. Но порвалась супонь и Дятлики приехали на сенокос позже Чернушек.
Это первый самостоятельный сенокос в жизни Василя, он хочет выглядеть настоящим хозяином. «Все сильнее пригревало. Пот смачивал жесткие двухцветные волосы, лоб, обожженный солнцем, застилал глаза, стекал на нежную, почти еще детскую грудь, под ветерком прилипала к спине до нитки взмокшая рубашка. Коса становилась все тяжелее. Руки наливались усталостью, болели в локтях и плечах, слабели, млели ноги. Усталость сковывала все тело. Хотелось сесть». Но Василий терпел. Этому его учила мать «Всем трудно бывает, все терпят, терпи и ты!»
Вечером старый Чернушка и Василева мать возвращаются в деревню. Василий остался с Ганной и ее младшим братом Федькой. Парень решил держаться своего воза, но за ним прибежал Федька. «Ничего особенного не случилось в этот вечер, но память о нем согревала и тревожила их потом многие годы.» Там, на лугу, Ганна попросила парня не обижаться на нее: «Ты не сердись. Будто кто за язык тянет меня чтоб тебя зацепить! Но ты не сердись! А что глаза такие у тебя — так мне это, по правде, нравится! Таких ни у кого нет больше! И сам ты — хороший, только вот молчаливый, хмурый. Словно брезгуешь девками или боишься их!»
Главы 2-3
Все лето перед домом Чернушек тихо грелась на солнце молоденькая рябина. Никому она не бросалась в глаза, пока не зарумянилась в августовском расцвете горячим пламенем огненных гроздей. Как та рябина, цвела в это лето Ганна. Ребята ринулись к ней и побаивались, особенно ее острого язычка.
Жаркое августовская пара была не для любви, но Василь, едва только начнет темнеть, бежал к забору возле Чернушкиного огорода. Там ждала Ганна. Словно сквозь туман, подходила к парню, как жили в эти дни Курени.
В одну из осенних ночей к Василю с Ганной подошли трое с обрезами и заставили парня показать дом деревенского активиста Ахрема Грибка. Грибку ничего не сделали, только попугали, чтобы сидел тихо, ибо перераспределение земли атаман Маслак отменяет. На следующий день Василя арестовали. Милиционеру Шабету настороженный Дятлик показался подозрительным человеком.
Глава 4
Ганину душу наполняют самые разные чувства к Василю: и сожаление, любовь к нему, и неприязнь (испугался, повел бандитов), и обида (даже не глянул, ни слова не сказал, когда шел Куреневской улицей в Олешники), и чувство вины. Ганна вечером пошла к Ходоську, надеясь услышать, что Василя отпустили. Подруги дома не было, она, идя назад, наткнулась на группу молодежи. Ходоська позвала посидеть с ними. Пришел Ефим, сын первого Куреневского богача Глушака.
Он специально зацепил девушку, та в долгу не осталась высмеяв его чуб, „святую мужскую прелесть“. Когда Ганна поднялась идти домой, Ефим последовал за ней, был неожиданно добродушен, просил не злить на него.
На следующий день Ганна с Ходоськой идут работать к Глушакам, отрабатывать за одолженное весной. Душа Ходоськи трепещет от радости, все, что творится у Глушаков, вызывает у нее очарование и страх. „Неважно как не Корч старой, а царь перед ней!“- невольно улыбнулась Ганна. Она знает, что подруга сохнет по Ефиму. Ганне здесь вроде не хватает воздуха, такая удручающая атмосфера. Глушаки молотят. У них — своя молотилка. Старик с Ефимом за машиной, а Ганна сверху падает снопы. „Походила, побегала так — дышать начала часто, засоплась, руки, ноги, спина налились тяжестью усталости… Но она как бы и не замечала усталости: не в новинку это… Когда старик махнул ей, что подавать уже не нужно, Ганна едва могла стоять на ногах“.
За день смолотили все. „На другой день до самого вечера крутили молотилку, ссыпали чистое зерно в мешки… Старый Корч делал все вместе с другими, и сам минуты не постоял, и другим стоять не дал“.
Все два дня Ефим не спускал глаз с Ганны, что в конце концов заметил отец, отвел сына „за угол сарая и ударил по голове лопаткой“, потом, отослал его подальше от девушек» Вечером Ефим появился снова. Оставшись вдвоем с Ганной, полез к ней целоваться, девушка едва вырвалась. Влюбленная в него Ходоська была ласковой и податливой. Пообещав жениться, Ефим добился от нее чего хотел.
Глава 5
Василя из Олешника на повозке завезли в Юровичи, в тюрьму. Самое трудное для парня в тюрьме было « просто сидение, сидение без обычных хлопот, без работы». Однажды он даже не выдержал; попросился на работу. Сторожевой отказал: не приказано.
Пришла мать, рассказала о деревенских новостях. Взволновала из них Василия только одна новость, что за Ганной начал ухлестывать Ефим. Правда, мать успокоила, что девушка не слишком тянется к молодому Корчу.
На второй день Василя впервые вызвали работать. «Забыв о положении своем, он пилил с такой яростью и охотой, с которыми делает человек, взявшийся за желаемое занятие. В это время на него радостно было смотреть, он словно похорошел: стоял живее, порозовел и подобрел». Неожиданно Василю помогает односельчанин Костик Хвост, который жил и работал в городке. Он поручился за Василя перед Апейком. Председатель райисполкома Апейка встретился с парнем, поговорил с ним, поговорил с начальником милиции Харчевым. Василя отпустили домой.
Он был уже близко возле дома, когда вдруг услышал Ганнин голос. Она шла с Ефимом. «Они шли отдельно, не очень близко друг от друга… Шли просто как знакомые. И все же и это опалило Василия горячей ревностью, жгучей обидой…»
Начиналась зима.
Часть 2
Глава 1
На следующий день первым Василя увидел сосед Миконор, который в его отсутствие вернулся из армии. Василь на него обиделся из-за «арестанта», сказанного шуткой. Мать долго пришлось уговаривать сына, чтобы он зашел к Миконору поговорить, так как тот приглашал, мать поддержал дед Денис.
У Миконора собралось много односельчан. Пришли Хоня и деревенский гармонист Алеша Губатый приглашать на посиделки, появился Грибок, с которым больше всего не хотел встречаться Василь, Ганнин отец. Речь заходит об осушении болота, о хороших землях. Никто не верит, что Куреневцы что-то смогут сделать. Осторожно говорят про бандитов, но Василя не трогают.
В Игнатовом доме собирается собрание. Выступает учитель из Олешника: из Куреней ходят в школу только двое из тех, кто должен учиться. Под грозным взглядом председателя сельсовета Дубодела все подняли руки за то, чтобы куреневские дети шли в школу. Появилась Ганна, и Василь не мог внимательно слушать даже то, что интересовало его на собрании, — вопрос о налоге. Ганна даже не глянула в ту сторону, где сидел Василь, протолкнулась к Ходоське и села с ней на кровать.
С Юрович на собрание приехал Апейка, он опоздал и какое-то время тихо и незаметно стоял среди людей. Председатель волвыккома выступил с предложением построить греблю. Первая реакция Куреневцев-несогласие:
«- Тут и без того: куда ни брось-клин!.. Етаго ще только и не хватало!..
— И без того, как вьюн крутишься!
— Не имела, Грец его, баба заботы!
— Столько силы унять! Прерваться! Лошадей замучает.
— …Жили, тем временем, и так! И ничего.
…Не первый раз видел Апейка-на хорошее, полезное для себя дело, люди не хотели давать согласия»" Он подождал, пусть наговорятся. Спокойно повел разговор дальше " Аннигадки жили отцы и деды, как паны жили! Давились дымом, пухли с голоду, мерли без помощи. Когда же очень припекало, пробивались и через эту душегубку. Ломали телегу, лошадей топили, сами, наверное, топились?!"Люди начали думать по-другому. Горячо агитировал за греблю Миконор, даже заговорил об осушке болота. Правда, быстро понял, что это пока лишнее и предложил образовать на первых порах мелиоративное общество. Никто его не поддержал.
Собрание приняло решение-весной, отсеявшись, делать греблю. По предложению Апейки старшим выбрали Миконора.
Василь дождался, пока Ганна вышла от Ходоськи, поздоровался, но девушка ответила неласково, молча пошел рядом. Скоро их догнал Ефим, пристроился с другой стороны. Василий почувствовал себя лишним,
Когда возили хворост к гребле, к Василевому возу подошел старый Чернушка, спросил, почему он перестал к ним заходить. Сказал, чтобы парень не думал чего про Ганну, она ждет его, а Ефим — пустое.
Глава 2
Миконор готовится к строительству гребли. Нравится ему колоть и складывать дрова, видеть зимнюю красоту леса, лугу. Он на посиделках присматривается к куреневским девушкам и выделяет среди всех «белокурую „конопляночку“ Хадоську и Чернушкову Ганну… Особенно полюбилась Миконору Ходосько»" Но недавнему красноармейцу, как и лучшему его другу Хоню, здесь не посчастливилось.
«…И с Миконором Конопляночка не повеселела: шла в коротеньком шубке с черным бараньим воротничком, в аккуратных лаптиках и белых тряпочках… будто и слушала Миконорову речь, а сама —слышалось -… равнодушна была». Интереснее было с веселой, остроумной Анной, однако здесь он был «не то что третий, а — четвертый лишний». Рядом с нею всегда топтали снег " хмурый, настороженный сосед Василь «.. и горд, уверен, наглый Ефим Глушак».
Многое Миконору представало в родных Куренях не таким, как должно быть. «После Мозырской брусчатки… Припятского веселого простора — как бы сплющенным, затопленным грязью, дремлющим и больно бедным увиделось дорогое село. Грусть защемилась еще хуже, когда ступила на родимое крыльцо, в сени — какая же она кривая и гнилая, отчий дом! И тесная, и темная какая!..»
Миконорова душа не приемлет и затхлый домашний запах, и свиней в сенях, а то и вместе с людьми. И бани нет, и школы, и читальни, и магазины. Понимает Миконор, что «и обвинять людей нельзя — бедность, постимница… дерутся, как рыба об лед, чтобы корку хлеба, рассол иметь…»
Борьбу со старыми порядками и обычаями Миконор начал из своего дома. «Боги и всякие святые — вот с чем воевать надо». Но мать Миконор не победил и в конце концов, пожалев старуху, отступил с атеистическими проповедями. Мало кто поддержал Миконора в этом и среди молодежи.
Начались зимние праздники-поминовение предков, Рождество. Скрываясь от сына, родители устроили брагу, закололи борова. «Мало когда выпадало Миконору столько разочарования, как в эти дни. Сколько ни старался, а предпраздничная веселая лихорадка в Куренях не только не опадала, а — было слышно — все крепло».
Медленно и нудно тянулись для Миконора предрождественские дни. В рождественскую ночь дети, подростки, молодежь ходят по домам. Приезжает из соседней деревни замужняя Миконорова сестра, собираются другие родственники. Мать просит сына помолчать перед гостями о Боге и о святых. На улице начинается драка. Били «чужеземцев» из Глинищ, одному из ребят приход в Курени едва не стоил жизни.
Глава 3
Миконор с нетерпением ждал, когда можно будет вывести куреневцев на строительство гребли. Теплым майским днем он собрался в Олешники. Зашел на почту, куреневцы три месяца были отрезаны от всего мира. Встретился с Апейко, с секретарем партячейки Гайлисом. Апейка обещал проследить, чтобы Олешники вышли на строительство в один день с Куренями.
Миконор снова ходил по домам, собирал куреневцев на греблю. Поссорился с Василем, у которого «здесь работы — по горло».
Куреневцы собирались долго и неохотно. Миконор распределил обязанности. Взялся копать канаву сам — «ринулся в рыжую с прозелению топь — въехал аж за грудью». Но вскоре его отправили наверх, чтобы постоянно людей видеть. Когда отдыхали, Миконор почувствовал, что настроение у людей изменилось, что-то у них тронулось. «И наши куреневцы не хуже других», — плыли мысли у Миконора.
Почти две недели день в день собирались куреневцы на гребли. Но подступила косовица и работа прекратилась.
Глава 4
Шел август. Почти у всех куреневцев рожь не уродила. «Чахлые, редкие бабки, что небрежно вставали под грустные, похожие на тихое причитание песни женск-жней, были как страшные знаки тщетности, неловкости человеческих надежд». Ганна жала вместе с мачехой. На своей полоске трудился Василь с матерью.
Глушаки свозили зерно, в них оно уродилось. На Чернушковой полосе Ефим заметил рядом с хозяевами Дятлов, что его неприятно укололо.
Он сам не заметил, как увлекся Ганной всерьез. Не мог простить " растяпу, галяку " Василю, что девушка хинется к нему. Сколько он походил за Ганной, но ничего не изменилось. Решил плюнуть на все и забыть. Появилась лесниковна Верочка, « добродушная, нежная, рада ему». Но скоро «болезнь» вернулась снова, из-за этой гордыни вечером не сиделось в доме, ночами не спалось. Ефим решил действовать решительно-не добился добром, добьется силой.
Кладя снопы на воз, он увидел, что Ганна взмежкам подалась к лесу. Найдя причину, пошел через какое-то время за ней. Но возле леса к нему бросилась Ходоська. Она очень изменилась: « ..Лицо ее блеклое, нездоровое, глаза запали, щеки обвисли — словно не девушка, яблока наливное, а чахлая падалка». Ефим уже раз пожалел, что связался с ней. Ходоська с плачем, с большой мукой в голосе сообщила, что беременна. Ефим ответил, что от него она не могла забеременеть, потом добавил, что в Глинищах есть знахарка. И пошел, сердитый на себя и на Ходоську. Тревожился он недолго. «Сама купила, сама пусть и думает, как сбыть»
Ганна собирала малину. Увидев Ефима, не удивилась, не испугалась. Какое-то время Ефим собирал ягоды и ссыпал в гладышку. Вдруг обхватил ее одной рукой за плечи, другой — за шею. Увидев полные ненависти глаза, подумал, может и правда пустить, лучше по-доброму с ней. Но заговорило мужское самолюбие.
Совладать с Чернушкой гордыней он не сумел и на этот раз. На момент поднял руку, чтобы вытереть глаза, и от боли аж заняло дыхание, так Ганна стукнула по носу.
К вечеру Курени гудели про Ефима и Ганну. Грозный Чернушка подошел к дочери, которая вместе с Ходоськой копалась на картофельнике. Ганна сказала, что ничего не было. Отец успокоился, пошел к хлеву уже тихо.
Ганна заметила несчастное Ходоськино лицо. Подруга отвернулась и затряслась от плача, потом молча пошла домой.
В тот же вечер Ганна встретила Василя. Ревнивый Василь поверил сплетням, обозвал «богачкой»,"Корчихой". Обиженная Ганна, чтобы досадить парню, сказала, что « по-доброму, по согласию все было!»
Старый Глушак, услышав, о чем гудят Курени, налетел на Ефима. Грозно крикнул: «Женю!» Ефим согласился. Но поставил условие: "Кеб с тем, с кем хочу!«Он назвал Чернушкову Ганну.
Глава 5
Несколько дней у Глушаков шла война. Наконец старик согласился, что в его дом придет голодранка.
Ганна увидела Глушаков с огорода, на котором брала свеклу. „Как же отступиться от этих сватов, от беды этой — чтобы отец понял, одобрил ее, чтобы мачеха не осудила?“
Отец особо не уговаривал, наседала мачеха, напомнила и о Василе, и о старом отце, и о малом Федьке. „Она потом много раз вспоминала этот момент, вспоминала с болью и щемящим сожалением. Думала, болела душой: как много беды выпадает человеку за другой один шаг“»
Переодевшись, Ганна вышла к сватам. Назавтра, в воскресенье, были помолвки. «Глушаки, дяди, тети Глушаков пили в тесной Чернушковой избе самогон, ели так вправимо, что нагоняли на мачеху страх, беспорядочно и во всеуслышание гомонили». Потом начали договариваться о свадьбе. Отец хотел отложить свадьбу недели на две-три, Ефим настаивал, чтобы поскорее. Договорились играть через две недели.
Ганна вышла на улицу. «Василь… Василь…»- ворвалась, пронзила всю ее, как-то особенно, до боли дорогое… Истощилась. Не суждено, значит. Бувай!.. Прощайте, груши шелестящие, вербы тихие, молодые, вольные вечера!.. Истощалась воля девичья-свидания, милования, прощания!"Мимо забора кто-то шел. Ганна узнала Василя. Была мысль-выйти, поговорить, помириться. Но не сделала этого, они были уже чужие.
Очень тяжело было в тот вечер и Василю. Успокаивал себя, что не такая ему жена нужна, что он покажет себя, станет хозяином, тогда и Ганна увидит.
Часть 3
Глава 1
Чернушки живут заботой, как и чего насобирать на свадьбу. «Разорит нас свадьба! Только ведь и поддаваться очень-сарамата! Зять такой!..»,- говорит мачеха. Чернушка отказывается покупать «городскую водку», говорит об Ганне одежда.
В воскресенье Чернушки отправляются в Юровичи на ярмарку. Торговля идет вяло, сбыть овец помогают Ефим и Ларивон, которые также появились на ярмарку. Евфимий по праву жениха забирает Ганну «походить, посмотреть, что творится». Девушке неприятно, что он цепляется к людям, корчит злобные кепки. Евфимий, Ларивон и Ганна обедают в Ёселевой «столовой», потом идут в магазин и жених покупает невесте подарок. Примеряя платок перед зеркалом («Ах, какая цветистая, какая огненно-яркая, прекрасная, век такого платка не носила!»), она вдруг увидела Васильево лицо. Сразу пропали праздничное веселье и возбуждение.
Перед самым уже отъездом домой, мешок картошки купила «чернявенькая, хрупкая девушка в коротеньком городском пальто и шапочке». Когда Чернушка подвозила девушке картошку, разговорились. Девушка спросила Ганну, любит ли она жениха. «…Кеб все шли только любящие, так больше половины в девках век сидела бы!.. Стерпится — слюбится, говорят», — говорит Ганна. Параска, так звали девушку, вынесла подарок на свадьбу — книгу. Ганна, как сама призналась, читать почти не умела.
На второе утро Чернушка отправился покупать Ганне на кофту. Отец, хотя для него это и дорого, набрал по совету Ёхима «сатины атласной из самого Киева».
Глава 2
Перед самой свадьбой пришла в дом Глушака еще одна неприятность, слух, что будут делать передел земли. В деревне этот слух не обошел никого.
Быстро созвали собрание и выбрали комиссию, которая должна была перемерить заново землю. Комиссия нашла лишнее у Глушака, лесника Мити, Прокопия. Халимон бушевал, изливал свой гнев на жене. Вдруг за мать вступился меньший сын Степан, он упрекнул отца тоже землей. Старый Глушак, не помня себя от бешенства, «дал сыну по лицу. Тот не шелохнулся, слова не сказал, только что-то нехорошее, непримиримое вспыхнуло в незнакомом-взрослом и самостоятельном — взгляде». Отец заявил Степану, что учиться он больше не пойдет, будет дома за батрака, если такой умный стал.
Старик жалеет, что нет Маслока, иначе бы поутихли горлопаны. Ефим отвечает, что атаман может внезапно и объявиться. «Ефим так ловко пустил слух, что под полдень в Куренях не было человека, который бы не знал, что Маслак — жив и здоров — объявился вновь…»
Глушак подкупает Зайчика, чтобы тот вступился за него на собрании, отправляет Ефима пригласить на свадьбу Дубодела, надеясь на его помощь.
Идя на собрание, Халимон Глушак чувствовал себя очень плохо. Внимание старика привлек незнакомый человек в президиуме. «Взгляд был острый, пронзительный, словно пробирался в середину, и такой уверен, что делалось нехорошо». Появилось ощущение, что он этого человека уже где-то видел. Собрание было бурное, те, у кого нашли не учтенную землю, недовольны работой комиссии. Порядок наводит военнослужащий, который так заинтересовал Глушака, уполномоченный по волости Зубрич. Он отвечает и на вопросы о Маслаке, призывает "граждан "не бояться"какого-то пигмея". После выступления Зубрича куреневцы стали более молчаливы и насторожены. Уполномоченный явно перестарался, заступаясь за государственные интересы в проведении землеустройства. Послышались предложения повременить с переделом. Но вскочил «нетерпеливый, обезумевший Василь: „ ждать, ждать! Все ждать!“- обида, уныние и ярость кипели в его вопле». Собрание решило начать передел завтра.
Глава 3
Возвращаясь с собрания, Василь тревожился, но не жалел, что не удержался и заговорил. Дома его поддержал дед, наказал, чтобы и завтра, при разделении, не дремал.
Василь проснулся очень рано. «…Жила в нем, радовала и бередила душу беспокойство о земле. До вчерашнего дня он только мечтал о ней, а теперь она была уже чуть ли не в его руках». Вдруг пришла мысль-взять коня и запахать кусок, стать таким образом хозяином.
Чем больше светлело на земле, тем сильнее в душе Василия делалась тревога. Первые заворажили Василя с лошадью и плугом на Глушаковой земле Ларивон и Зайчик. Ларивон быстро подался до села.
Мать пришла, принесла кушать. В этот момент Василь увидел Ефима, но из борозды не ушел. На подмогу сыну бежал старый Глушак. Ефим ударил первый. Дятлиха шарахалась то да одного, то до другого, но бесноватым мужчинам совладать не могла. Неожиданно явился Степан, он начал оттягивать брата от Василия. Дятлиха позвала уже собравшихся на поле людей на помощь. Парней еле растянули. Подошли Дубодел и Зубрич.
Зубрич задержал Василя и Ефима. Дятлику он напомнил о тюрьме, пообещал вернуть его обратно и приказал идти по домам, ждать решения. Ефиму он передал приветствие от Маслака. Назвал пароль, с которым придет к Глушаку человек, если Ефим им понадобится.
На следующее утро Василева мать засветилась на дверях дома большой черный крест. Мать и дед советуют Василю быть осторожным.
Ефима подстерегла Ходоська. Губы ее дрожали, на глазах были слезы, но сказала твердо: «…Пусть тебе на том свете будет так, как мне — на этом… От и все мое слово! Остальное!.. Болей не прицеплюсь! Можешь не бояться!.. И не увидишь болей!»
Глава 4
Были у Ходоськи мысли пойти к Ганне и рассказать все. Однажды даже решилась идти к старому Корчу « он слушается бога, по-Божьему жить старается, пусть и рассудит по-Божьему!.. Обидно. Ой, как обидно. От обиды слезы все выплакались. А боль жгучая в груди не утихает, не опадает». Появилась мысль о самоубийстве. Вспомнила про Захариху.
«Все оказалось таким страшным, таким болезненным, что чудо, как вытерпело. Болело, как никогда, ничто. Но хуже всего-было ужасно противно, противно, стыдно». Вернувшись домой, « ходила, хлопотала, как могла», со страхом заметила, что все больше ослабевает. Наутро родители вызвали врача и тот приказал немедленно везти девушку в больницу. На гребле повозку Игната встретили Чернушки. Ганна подбежала к Ходоське. «Она будто не сразу узнала ее, но, когда узнала, ожила, веки шевельнулись тревожно, неприветливо».
Глава 5
Мачеха сказала отцу одолжить на свадьбу брюки у Грибка. Чернушка рассердился: «и так — черт душу скребет! До не штанов поганых, чтобы они сгорели! Здесь на душе такое, а она, грэц ей, — брюки, заплаты!..»
Мачеха и подружки собирают молодую. Увидев дочь в венке, в фате, он, « как никогда еще, услышал беду… страшную, грозную». Приезжает молодой " выкупать " невесту. Ефим подарил мачехе сапоги и она рада, как ребенок.
В церковь ехали тремя телегами, впереди шли музыканты. По дороге увяз воз молодой, Ефим и другие парни, проваливаясь чуть ли не до пояса в болотную тину, вытягивают его. Потом, на сухом, чистили лошадей, вазы, чистились сами, ребята «с хохотом хлопотали возле Ефима: снимали сапоги, выкручивали тряпки, обтирали штаны».
Самым важным моментом венчания Ганне показался, когда батюшка надевал перстень Ефима ей на палец, а ее перстень — Ефиму.
Дома гости дружно набросились на еду. Когда стали ссориться сваты и дружки, Ганна снова увидела Василевого братика. Она сдерживала в себе желание подойти к малышу. «Едва перестали петь, за столами стало весьма печально. Все было съедено, горелки не наливали.» Разделили каравай. Опечаленный Ганнин отец, которого охватило большое сожаление к дочери, дал молодому «бедный подарок, на которые только и наскребли денег — картовые штаны в пасочку». Гости охотно начали вылезать из-за стола: у Глушаков была и лучшая водка, и закуски больше.
Молодую и ящик с приданым везут в дом молодого. В доме Глушаков все были тихие и уважительные, почти и не говорили в голос. Один Дубодел держался свободно, осматривал Ганну так, что ей было неловко. Он, нарушив порядок, поднялся первым поздравлять молодоженов. Потом приказал Ганне сесть между ним и Ефимом. Ефим не возражал «власти», и Ганна не сразу, но послушалась, пересела. Дубодел начал чокаться с водкой. Ганна отказалась пить, что не понравилось Ефиму. «Еще не сыграли свадьбы, а уже сцепились, так сцепились, что, видимо, и один не уступит, и вторая не поддастся».
Молодых кое-как помирили и оставшийся вечер прошел как надо. Ложась спать, Ефим напомнил уговор, но без злости. Сказал, что слушаться его должна. Ганна напомнила ему то, что уже когда-то говорила: «…Со мной надо-кеб по-хорошему!»
На третий день, когда свадебный пир утих, свекровь разбудила Ганну еще на рассвета и велела кормить свиней.
Куреневцы и олешниковцы, что делали греблю, наконец, сошлись. Через день, в воскресенье был митинг, народа собралось, как в базарный дынь. С Юравич на праздник приехали Апейка и двое рабочих. Было весело, играли гармоники. Василь надеялся увидеть Ганну, но увидел Ефима.
С митинга Василь возвращается вместе с Миканорам и Хонем. Он жалуется, что греблю сделали, а Глушак как сидел на земле, так и сидит. Миконор переводит разговор на Ганну, что такую девку упустил. В словах Василя раздалась такая грусть, такая боль, что Миканор смутился.
За основу пересказа взят оригинальный текст на белорусском языке.