Сила личности[ред.]
Даниил Александрович Гранин стал больше верить в возможности человека, особенно если у него есть какая-то вера, которая его воодушевляет. Тогда человек способен совершить много больше того, что ему самому кажется.
У нас многие люди просто не имеют будущего. Оно потерялось. Раньше оно было в виде каких-то иллюзорных планов. Так называемое светлое… Но во имя него люди многое терпели. Они в него верили. А сейчас у нас беспризорное будущее. Никто не представляет себе толком, будем ли дружить с Америкой, будем ли мы евразийской страной или какой либо ещё.
Во время блокады Ленинграда люди убеждали друг друга, что блокада будет прорвана, и город спасут. Они не имели к этому никаких реальных оснований, это был вопрос надежды, веры. Но это помогало. Есть ситуации, когда это непременно нужно.
Сила идеи[ред.]
Наша литература никогда не отвечала на вопросы о будущем. Она их задавала… Что такое «Тамань»? Это вопрос. Зачем мне, офицеру, едущему по казённой надобности, вмешиваться в эту историю? Вот чем кончается «Тамань».
Что такое «Станционный смотритель»? Почему он умер, если его дочь счастлива? А что такое «Евгений Онегин»? Это мужественное признание писателя в том, что он этого не знает. Не понимает…
А «Преступление и наказание»? Это совершенно удивительный вопрос, который задаёт читателю Достоевский: я не знаю, почему Раскольников убил старуху. Он жертва идеи. Но как от неё избавиться, если он не в силах раскаяться по-настоящему…
Сила слова[ред.]
Чтобы ценить свободу слова, власть должна хотеть говорить с людьми. А у нас в этом смысле непробиваемая стена. Почему в какой-то Франции или Америке президент выступает перед страной каждую неделю? Потому что он хочет дать смысл жизни нации, озвучить какую-то идею. Идею реальности американской мечты. Идею швейцарской стабильности. Идею немецкой силы.
А у Даниила Александровича Гранина такое ощущение, что им правит и будет править какой-то Абрамович или Березовский. Они что-то такое знают, такие творят дела, что Гранин видит их по телевизору чаще, чем президента…
Нашей власти свобода слова не нужна, потому что она хочет молчать. В результате невозможное ощущение — жить, не зная, куда мы движемся.
Сила духа[ред.]
Сахаров и Лихачёв были для Гранина людьми, умевшими жить по самым высоким законам. Д. С. Лихачёв советовал Гранину не быть марксистом потому, что марксизм считает: бытие определяет сознание. Материя первична, а сознание — вторично. То есть всё предопределено бытием, и без помощи материи сознание ничего поделать не может. Это марксистский пессимизм.
Даниил Александрович считал, что всем должны заниматься профессионалы. Профессионалы-депутаты, профессионалы-политики, профессионалы-менеджеры, а не писатели и художники.