Редактирование: Баргамот и Гараська (Андреев)

С нежной и деликатной грушей сорта «бергамот» Иван Акидиныч не имел ничего общего. Природа не обидела Баргамота — был он высокий, сильный, громогласный и «составлял на полицейском горизонте видную фигуру».

По своей внешности Баргамот скорее напоминал мастодонта или вообще одного из тех милых <…> созданий, которые за недостатком помещения давно уже покинули землю, заполненную мозгляками-людишками.

}}

Человек возвышенный посчитал бы Баргамота куском мяса, околоточные надзиратели называли его исполнительной дубиной, пушкари же считали его степенным и серьёзным человеком. Твёрдо Баргамот знал только инструкцию для городовых, которая так прочно засела в его мастодонтовом мозгу, «что вытравить её оттуда нельзя было даже крепкой водкой». Так же прочно обосновались там и немногие истины, усвоенные Баргамотом «путём житейского опыта».

Чего не знал Баргамот, о том он молчал с такой несокрушимой солидностью, что людям знающим становилось как будто немного совестно за своё знание.

}}

Был канун Пасхи. Баргамот стоял на посту в плохом настроении — ему предстояло дежурить до трёх часов ночи, и на пасхальную службу он попасть не мог.

Потребности молиться Баргамот не ощущал, но праздничное, светлое настроение, разлитое по необычайно тихой и спокойной улице, коснулось и его.

}}

Гараська досаждал Баргамоту больше остальных пушкарей. Этот тощий, оборванный человечек был первым в округе скандалистом. Его били, держали в участке впроголодь, но не могли отучить от «самой обидной и злоязычной» ругани.

Баргамота Гараська ругал так фантастически реально, что тот, не понимая даже всей соли Гараськиных острот, чувствовал, что он обижен более, чем если бы его выпороли.

}}

Баргамот почувствовал, «что жалок ему этот человек, как брат родной, кровно своим же братом обиженный». Даже ругательства Гараськи не оскорбили его.

Всем своим нескладным нутром он ощущал не то жалость, не то совесть. Где-то, в самых отдалённых недрах его дюжего тела, что-то назойливо сверлило и мучило.

}}