В воскресенье утром протодьякон устраивает голос: смазывает горло, полощет его борной кислотой, дышит паром. Жена подносит ему стакан водки. Будучи весом девяти с половиной фунтов и с грудной клеткой, как у автомобиля, протодьякон боится своей маленькой, худенькой желтолицей жены. Протодьякон был большой любитель чтения, всю ночь он читал прелестную повесть. И придя в собор на службу, он постоянно думал о прочитанном.
Протодьякон уже заканчивал свою службу, как ему принесли записку от протоиерея, в которой писалось, что он должен предать анафеме графа Л. Н. Толстого. Протодьякон пришел в ужас: он должен предать анафеме того, над чьей повестью он всю ночь проплакал от умиления и нежности. Протодьякон читал проклятия монахам и чернецам, отлученным от церкви и во всю мощь своего громадного голоса, он пожелал Льву Толстому долгие лета и вопреки обряду, поднял наверх свечу. Хор мальчиков это подхватил. Протодьякон снял с себя свои парчовые одежды и вышел из храма, люди расступались перед ним. Жена бежала за ним и причитала о том, что его теперь ждет.
— Мне всё равно, — прошипел дьякон, и жена впервые робко замолчала.