Большая часть повествования ведётся от лица шофёра Андрея Соколова. Деление пересказа на главы — условное.
Андрей Соколов
Весна. Верхний Дон. Рассказчик с товарищем ехал на бричке в отдалённую станицу через непролазную грязь. Возле одного из хуторов мелкая летом река разлилась на целый километр. Вместе с неизвестно откуда взявшимся шофером рассказчик переплыл реку на полуразвалившейся лодке. Шофер подогнал к реке стоявший в сарае легковой автомобиль, сел в лодку и отправился обратно, пообещав вернуться через два часа.
К оставшемуся в одиночестве рассказчику подошёл мужчина с ребёнком, поздоровался. Из-за стоявшего рядом автомобиля мужчина принял рассказчика за шофера и подошёл пообщаться: он сам был шофёром, только на грузовой машине.
Рассказчик не стал говорить, что он вовсе не шофёр. Мужчина, которого звали Андреем Соколовым, быстро разговорился с рассказчиком. Тому было неловко из-за мелкого обмана, поэтому он больше слушал, а говорил Соколов.
Довоенная жизнь Соколова
Соколов был уроженцем Воронежской губернии, тысяча девятьсотого года рождения. В гражданскую войну служил в Красной Армии. В голодный двадцать второй год Соколов подался на Кубань, работал на кулаков и выжил, а его родители и сестрёнка умерли от голода.
Остался Соколов один. Вернувшись через год с Кубани, он продал родительский дом и поехал в Воронеж. Сначала работал в плотницкой артели, потом пошёл на завод, выучился на слесаря, женился на сироте, воспитаннице детского дома.
С женой Соколову повезло — девушка оказалась неизбалованная, «смирная, весёлая, угодливая и умница». Из себя она была не слишком видная, но для Соколова не было красивей и желанней её.
Вскоре пошли дети — сын, а потом и две дочки. В 1929 Соколов увлёкся машинами и стал шофером грузовика. Так прошло десять лет.
Прошлое — вот как та дальняя степь в дымке. Утром я шёл по ней, всё было ясно кругом, а отшагал двадцать километров, и вот уже не отличишь лес от бурьяна, пашню от травокоса… Шаблон:/цитата
И вдруг началась война.
Война и пленение
На фронт Соколова провожала вся его семья. Расстроенная жена прощалась с ним словно навсегда. На войне он тоже был шофёром. Перенёс два лёгких ранения.
В мае 1942 года немцы шли в наступление. Соколов вызвался везти на передний край боеприпасы нашей артилле¬рийской батарее, но не довёз — снаряд упал совсем близко, взрывной волной перевернуло машину. Соколов потерял сознание. Когда очнулся — понял, что оказался в тылу врага: бой гремел где-то сзади, а мимо шли танки.
Чтобы переждать танки, Соколов притворился мёртвым, но это не помогло. Приподняв голову, он увидел идущих к нему шестерых фашистов с автоматами. Спрятаться было негде, поэтому Соколов с трудом поднялся, решив умереть достойно, но фашисты не стали его убивать, а сняли с него сапоги и отправили пешком на запад.
…нелёгкое это дело понять, что ты не по своей воле в плену. Кто этого на своей шкуре не испытал, тому не сразу в душу въедешь, чтобы до него по-человечески дошло, что означает эта штука. Шаблон:/цитата
Через некоторое время еле шедшего Соколова догнала колонна пленных из той дивизии, где он служил. С ними он по шёл дальше. Ночевали в церкви. Один из пленных, бывший военврач, вправил Соколову вывихнутую во время падения из грузовика руку. Затем Соколов задушил предателя, который собрался выдать фашистам находящегося среди пленных коммуниста. В ту же ночь фашисты застрелили верующего, который просил выпустить его из церкви, поскольку не мог справлять в храме малую нужду.
Утром фашисты попытались выяснить, есть ли среди пленных командиры, комиссары, коммунисты. Предателей не нашлось, поэтому все остались живы. Расстреляли только еврея и троих русских, похожих на евреев. Остальных погнали дальше на запад.
Всю дорогу до Познани Соколов думал о побеге. Наконец представился случай: пленных отправили копать могилы, охранники отвлеклись, и он убежал. На четвёртые сутки его догнали фашисты с овчарками, собаки чуть не загрызли Соколова. Месяц его держали в карцере, потом отправили в Германию. За два года плена Соколов объехал половину Германии, побывал в Саксонии, работал на силикатном заводе, в угольных шахтах да «на земляных работах горб наживал».
На волоске от смерти
Когда Соколов работал в лагере возле Дрездена на каменном карьере, угораздило его в бараке после работы сказать другим пленным: «Им по четыре кубометра выработки надо, а на могилу каждому из нас и одного кубометра через глаза хватит». Кто-то донёс начальству, и Соколова вызвал к себе комендант лагеря Мюллер.
Русский язык Мюллер знал отлично и общался с Соколовым без переводчика. Фашист заявил, что окажет ему большую честь — расстреляет собственноручно, и велел выйти во двор. Соколов повёл себя спокойно, с достоинством. Тогда комендант налил стакан водки, положил на хлеб ломтик сала и предложил Соколову выпить перед смертью «за победу немецкого оружия».
…меня будто огнём обожгло!… Чтобы я, русский солдат, да стал пить за победу немецкого оружия?! А кое-чего ты не хочешь, герр комендант?… Шаблон:/цитата
За победу фашистов Соколов пить отказался, но выпил «за свою погибель и избавление от мук». Закуску, однако, не тронул, заявив, что после первого стакана не закусывает. Комендант второй стакан налил, Соколов выпил, но закусывать снова отказался — надеялся хоть напиться перед смертью. Коменданта это развеселило, он налил Соколову третий стакан, тот выпил и откусил только маленький кусочек хлеба — хотел показать, что в фашистских подачках не нуждается.
После этого комендант стал серьёзный, вышел из-за стола безоружный и сказал, что уважает храбрость русского солдата, видит в нём достойного противника и расстреливать не станет. Комендант сообщил, что немецкие войска вышли к Дону и заняли Сталинград. Помилование Соколов получил в честь этого радостного события, а за храбрость — буханку хлеба и кусок сала. Еду Соколов разделил со своими товарищами — всем поровну.
Освобождение из плена
В 1944 году Соколов снова стал шофёром — возил немецкого майора-инженера. Тот обращался с ним хорошо, иногда делился едой. Утром 29 июня майор приказал везти его за город — там он руководил постройкой укреплений.
По дороге Соколов оглушил майора, забрал пистолет и погнал машину прямо к фронту. Из блиндажа, мимо которого проезжал Соколов, выскочили автоматчики, и он нарочно сбавил ход, чтобы они видели, что майор едет. Автоматчики крик подняли, руками замахали, давая понять, что туда ехать нельзя, но Соколов, словно не понимая, увеличил скорость.
Пока фашисты опомнились и начали стрелять из пулеметов по машине, Соколов уже был на ничьей земле. Там он попал под обстрел и немцев, и наших, еле успел укрыться в небольшом леске на советской территории.
Соколова отправили в госпиталь подлечиться и подкормиться. Там он сразу написал письмо жене и через две недели получил ответ от соседа. В июне 1942 в его дом попала бомба, жена и обе дочери погибли. Сына дома не было. Узнав о гибели родных, он ушёл добровольцем на фронт.
Выписавшись из госпиталя, Соколов получил месячный отпуск. Через неделю добрался до Воронежа. Посмотрел на воронку на том месте, где был его дом — и в тот же день отправился обратно в дивизию.
Сын Анатолий
Месяца через три Соколов получил письмо от сына Анатолия — тот узнал адрес у соседа. Оказалось, он попал в артилле¬рийское училище, где пригодились его способности к математике.
Через год Анатолий с отличием закончил училище, пошёл на фронт. Отцу написал, что получил звание капитана, командует артиллерийской батареей, имеет шесть орденов и медали.
9 мая 1945 Анатолий был убит снайпером.
После войны
После войны Соколова демобилизовали, но в Воронеж он ехать не хотел. Вспомнил Соколов, что в Урюпинске живет его сослуживец, демобили¬зованный ещё зимою по ранению, который когда-то приглашал его к себе, и поехал в гости.
Сослуживец и его жена были бездетные, жили в собственном домике на краю города. Он имел инвалидность, но работал шофером в автороте, туда же устроился и Соколов. Поселился он у сослуживца.
Однажды возле чайной Соколов познакомился с беспризорником Ваней. Его мать погибла при авианалёте, отец погиб на фронте. Как-то по дороге на элеватор Соколов взял Ванюшку с собой и сказал ему, что он его отец. Мальчик поверил, очень обрадовался, и Соколов его усыновил.
…детская память, как летняя зарница: вспыхнет, накоротке осветит всё и потухнет. Шаблон:/цитата
Жена сослуживца помогала смотреть за ребёнком. Может, они прожили бы в Урюпинске ещё годик, но осенью, возле какого-то хутора машину Соколова занесло на грязной дороге, и он случайно сбил корову. Корова осталась жива и невредима, но шофёрскую книжку автоинспектор отобрал.
Зиму Соколов проработал плотником, а потом списался с одним приятелем, тоже сослуживцем и шофёром, и тот пригласил его к себе. Обещал, что в другой области Соколову выдадут новую шофёрскую книжку. Соколов с сыном отправился в путь и по дороге познакомился с рассказчиком.
Соколов признался, что даже не случись этой аварии с коровой, он всё равно уехал бы из Урюпинска — тоска не даёт ему на одном месте долго засиживаться. Вот когда Ванюшка подрастёт и в школу пойдёт, тогда, может, и он угомонится, осядет на одном месте
Тут пришла лодка, рассказчик распрощался со своим негаданным знакомым и стал думать об услышанном рассказе. Он пытался представить, что ждёт впереди этих двух осиротевших людей, заброшенных в чужие края ураганом войны. Рассказчику хотелось верить, что этот русский человек несгибаемой воли выдержит и вырастит сына, который, повзрослев, сможет всё вытерпеть, преодолеть, если этого потребует Родина.
Рассказчик с тяжёлой грустью смотрел им вслед. Вдруг Ванюшка обернулся на ходу и помахал розовой ручонкой. Словно мягкая, но когтистая лапа сжала рассказчику сердце, и он поспешно отвернулся, чтобы мальчик не видел, как плачут пожилые, поседевшие за годы войны мужчины. Тут главное — уметь вовремя отвернуться и не ранить сердце ребёнка.